Воспоминания о журналисте
Из Википедии: Геннадий БЕНДИЦКИЙ родился 3 декабря 1970 года в городе Шахты Ростовской области. Семья несколько лет прожила на Дальнем Востоке, после чего переехала в Алма-Ату.
Работал в самых успешных медийных проектах Казахстана: газета "Караван" (1995-1999 гг), телеканал КТК (1998-1999 гг), газета "Время" (1999-2012), сайт Ratel.kz. На телеканале "КТК" создал авторскую программу "По гамбургскому счёту". В газете "Время" Бендицкий еженедельно публиковал свои расследования на протяжении 13 лет. Был удостоен премии президента Республики Казахстан, премии фонда Алтынбека Сарсенбаева, различных престижных наград от международных и казахстанских журналистских организацией. В 2013 году Антикоррупционный комитет партии "Нур Отан" признал Бендицкого лучшим журналистом-расследователем. По публикациям Геннадия Бендицкого возбуждались уголовные дела, пересматривались несправедливые приговоры.
В 2007 году Бендицкий опубликовал серию материалов, которые стали основой одного из самых крупных скандалов Казахстана — "Рахатгейт".
Одним из самых громких расследований Бендицкого стало так называемое "Хоргосское дело". Работники таможни и госбезопасности обвинялись в контрабанде через таможенные посты "Хоргос", "Калжат" и "Достык". В качестве обвиняемых по делу проходило 45 человек. Помимо этого в розыск было объявлено 19 человек. Уголовное дело содержало более 1500 томов. В процессе также участвовало более 600 свидетелей, 48 адвокатов и 38 защитников, что сделало процесс крупнейшим в Казахстане. В 2014 году вынесен приговор по делу. По признанию одного их участников процесса, агента финполиции, внедрённого в ряды контрабандистов, без публикаций Бендицкого дело могло развалиться до суда.
После ухода из газеты "Время" вместе с коллегами Сапой МЕКЕБАЕВЫМ и Маратом АСИПОВЫМ в течение года выпускал авторскую программу "Час Бендицкого" на ТРК "31Канал". В конце 2013 года создал аналитический интернет-портал Ratel.kz, где и публиковался последние годы жизни.
Журналист неоднократно подвергался преследованиям по обвинениям в клевете и по искам о защите чести и достоинства.
В 2003 году журналист еженедельной газеты "Время" Геннадий Бендицкий опубликовал статьи, в которых делал вывод о причастности "Республиканского инновационного фонда" и его руководства к похищению денег, которыми Минобороны РК расплачивалось по долгам перед Лианозовским электромеханическим заводом и "Мотор Сич". В ответ экс-министр энергетики, индустрии и торговли Республики Казахстан Асыгат ЖАБАГИН подал иск в Жетысуйский районный суд № 2 (Алма-Ата) с просьбой возбудить уголовное дело против журналиста за клевету. Дело вызвало широкий резонанс в журналистском и правозащитном сообществе, проводились митинги в защиту Бендицкого; журналист был оправдан.
В 2012 году с иском к газете "Время" и Геннадию Бендицкому в суд обратился Алиджан ИБРАГИМОВ, участник списка Форбс. В качестве компенсации за моральный ущерб истец, занимающий в рейтинге Forbes Kazakhstan "50 богатейших людей страны" вторую позицию, требовал от ТОО "Издательство газеты "Время" 100 млн тенге и такую же сумму - лично от журналиста Геннадия Бендицкого. Иск был удовлетворён, газета опубликовала опровержение. Сумма к возмещению была снижена в тысячу раз.
Незадолго до смерти Бендицкого, в 2016 году, с исками о защите чести и достоинства к Геннадию Бендицкому, его коллегам и компании, учреждённой ими, в суд обратился экс-министр финансов Казахстана Зейнулла КАКИМЖАНОВ. Иски были выиграны истцом, по суду были взысканы крупные суммы возмещений (около 50 млн тенге). Деньги были выплачены в полном объёме и получены Какимжановым, его сыном, а также руководителями компаний, упоминавшихся в публикациях Бендицкого.
Спустя четыре месяца Какимжанов и другие истцы, выигравшие гражданские иски, обратились с заявлением в полицию, обвинив журналистов сайта Ratel.kz Сапу Мекебаева, Анну КАЛАШНИКОВУ и Марата Асипова в распространении заведомо ложной информации (ст 274 ч.3 УК РК). В ходе следственных действий были произведены обыски как в редакции издания, так и в квартире Геннадия Бендицкого, где были изъяты компьютеры, принадлежавшие детям Геннадия Бендицкого. Обыскам так же подверглись квартиры сотрудников редакции.
В 2020 году дело прекращено за отсутствием состава преступления.
Смерть
Геннадий Бендцикий скончался в клинике в Минске.
Похоронен в Алматы на Центральном кладбище.
После его смерти коллеги издали книгу "Беспредел. Реальная история Казахстана в начале XXI века", в которую вошли статьи Бендицкого в газете "Время" и на сайте Ratel.kz.
После смерти журналиста на факультете журналистики Казахского национального университета имени аль-Фараби долгое время преподавался элективный курс "Журналистское расследование", в настоящее время этот предмет изучается как составная часть дисциплины "аналитическая журналистика".
Памяти Гены
Марат Асипов: Сегодня день рождения Гены БЕНДИЦКОГО. И день его смерти
В молодости он был альпинистом-спасателем. Ему приходилось вытаскивать людей – и живых, и мертвых.
Он мог подорваться среди ночи и помчаться кому-то на помощь.
Во время новогоднего корпоратива Гене позвонили и сообщили, что муж нашей коллеги, с которой мы работали прежде, застрял в снегу. Мороз, метель, бензин кончается, сотовый телефон вот-вот разрядится.
Всю вечеринку он висел на телефоне и был в курсе всей ситуации – какую технику по его просьбе послали, где застрял очередной трактор.
Когда стало ясно, что несколько попыток МЧС-ников добраться до машины с людьми окончились неудачей, Гена вдруг засобирался, хотя вечеринка была в самом разгаре. По традиции Гена всегда внимательно следил, чтобы каждый из участников корпоратива добрался домой в целости и сохранности. Но тут вышло иначе. Оказалось, что он уже собрал друзей, чтобы с ними рвануть куда-то в Алматинскую область и пробиваться на джипах по снежной целине, а потом, если внедорожники не смогут ехать, идти на лыжах выручать людей из беды.
Когда спасатели уже собрались выезжать, пришло сообщение, что военные справились с этой сложной задачей.
… Нашему собственному корреспонденту в одной из областей вдруг стали угрожать за ее разоблачительные материалы. Женщина и ее дочь-школьница жили в частном доме. Как всякий журналист, она понимала, насколько уязвима, поскольку задела каких-то влиятельных людей в регионе.
Я уж не знаю, кому звонил Гена, но вскоре у собкора в доме установили дежурство. Офицеры полиции, сменяя друг друга, охраняли журналиста почти месяц.
Потом ситуация разрешилась. Охрана ушла.
… А эта история, может, вообще должна войти во все учебники журналистики.
Человека осудили на 20 лет за убийство.
Гена поминутно восстановил всю хронику событий, причем документально подтвердил каждую минуту того самого дня, когда случилась трагедия и где в каждый момент времени суток находился осужденный.
Выходило, что обвиненному в тяжком преступлении человеку нужно было перемещаться со средней скоростью чуть ли не триста километров в час по разбитой дороге, чтобы добраться до нужного места, совершить убийство и вернуться обратно. Даже сегодня по гладкой бетонке, соединяющей Алматы и Талдыкорган, мало кто рискнет разгонять машину больше двух сотен, а та история случилась задолго до реконструкции трассы.
После серии публикаций человека оправдали, и он вышел на свободу.
Когда разыгралась трагедия на заставе Арканкерген, Гена был первым, кто сообщил об этом. И стал героем мема "Трусы Бендицкого", поскольку среди подробностей расстрела пограничников была такая деталь – на убитом егере было именно эта часть дамского исподнего.
Виду он не показывал, даже карикатуру на себя повесил на своем рабочем месте. Только потом, когда он сделал передачу об Арканкергене, в которой адвокат Серик САРСЕНОВ, защищавший осужденного пожизненно за массовое убийство Владислава ЧЕЛАХА подтвердил факт, приведенный в статье, Гена признался, как ему это было важно. Он не боялся плыть против течения, говорить правду, даже когда никто не желал ее слышать.
Он всегда был готов прийти на помощь.
В одной из последних наших переписок он настаивал на том, чтобы мы никому не сообщали о его болезни.
Он так и написал: "Я привык помогать людям, но не хочу сам быть беспомощным".
С тем и ушел.
Беня знает за облаву
Журналист Зарина Ахматова - о Геннадии Бендицком
Гена БЕНДИЦКИЙ был добрым, надежным и веселым. А еще - бесстрашным - единственное, что вязало его со статусом "легендарный". В остальном он был скромным и никогда не заносчивым. Он появлялся в редакции "Времени" пару раз в неделю, и второй раз чаще всего - с первой полосой.
Я не понимала, как это работает. Сдавать номер нужно, ты сидишь дежурным редактором, ждешь последнюю полосу, за окном уже темно, хочешь домой, и возможно, не будет никакой "первой". Но она почти всегда была. Если Гена обещал. Почти всегда. Если только не обстоятельства непреодолимой силы - например, цунами.
Это всегда была какая-то бомба - иногда радиус поражения сильнее, иногда меньше, но почти всегда он выжигал этой первой полосой ближайшие часы следующего дня. Телеканалы звонили в редакцию. Причастные или упомянутые тоже звонили. Стоял какой-то гвалт. И эйфория. Мы потом ловили эту волну и добивали какие-то материалы шлейфом. Но это все уже без него - потому что он уехал за новой порцией расследований.
Еще Бендицкий сам привозил материал в офис. Не отправлял. И, по-моему, даже от руки. Марат часто говорил, что я такая же упертая, "как Генка". Мне, конечно, льстило, хоть мы писали в разных жанрах. Но шеф добавлял: "Я его полгода уговаривал в начале нулевых провести интернет домой, а он мне доказывал, что привезти из микров на машине - быстрее, чем по мейлу".
Они дружили как-то по-честному. По-мужски. Как редко бывает. Марат, Сапа Джамбулович МЕКЕБАЕВ, Гена Бендицкий. Рядом был Вадим Николаевич БОРЕЙКО. И незримый (я с ним не поработала, к сожалению) и великий Игорь Максимович МЕЛЬЦЕР.
Я думала, так уже не дружат. В эту пятницу мы с моей подругой Юлей ПАНКРАТОВОЙ много зачем-то говорили о профессии, о дружбе, о жизни. И я почему-то вспомнила: "Дружить надо так, как шеф рассказывал". Он, правда, как-то сказал: "Генка - мужик. Я могу ему позвонить в три ночи, он приедет, вынесет черные пакеты, а потом спросит, что случилось. Он своих не бросает".
Это, конечно, фигура речи. Но по сути - правда. Юля сказала, что это почти семья. Да. Дружба - это семья не по крови. Так теперь почти не умеют. Мне страшно представить, каково сегодня всем им.
Гена был не надрывным, не звездным, веселым и жизнелюбивым. Несколько лет назад его снова прессовали прокуратурой и всеми прочими админструментами. А я с коллегами ждала под окнами часами, когда его допрашивали, а потом писала об этом. Как-то мы так и простояли почти до вечера. Он вышел, сосредоточенный, как всегда, веселый, сказал, что все хорошо: "Да что мне сделается".
Будто из магазина вышел.
Мы ехали до редакции (надо было торопиться в номер) в его любимом столетнем джипе, который, кажется, ездил просто из принципа. Столько лет. И Гена что-то в кои-то веки о личном говорил - о детях. Перед тем, как сесть, я потянула заднюю дверь, и он как бы невзначай сказал: "Зарин, там подвинь саперную лопатку позади, будешь садиться". Я говорю: "Ген, зачем вам саперная лопатка?" Думала, пошутил. Села, она там правда была - новенькая и чистенькая. В этом он весь был.
Мне нужно было лететь в Жанаозен в режим комендантского часа, через несколько недель после случившегося там - и он час объяснял мне, что и как лучше увидеть и записать. С кем говорить, и кому что говорить. А потом сказал: "Если заберут, звони сразу". А потом перезвонил вслед, потому что он забыл что-то еще подсказать.
И в этом тоже весь он был.
У меня как-то случились какие-то неприятности личного характера, и он встретил меня в коридоре редакции и мимоходом сказал: "А что не позвонила?". Я не знаю, как он мог помочь, но знаю, что хоть как-то бы пытался.
Мне это было странно. Потому что мы просто работали в одной газете, я очень его уважала, мне было слегка за 20, и Гена был абсолютной звездой. Я никогда не звонила так, но знала, что могу ему позвонить. Он своих не бросает.
Всегда его персона, как фигура любого не серого человека, была окутана разговорами. А я всегда была очень придирчива к профессионально-моральным характеристикам. Но у Гены был свой кодекс чести. Я как-то принесла шефу тему, где один из не последних людей обвинялся в тягчайшем преступлении.
Я сомневалась. Я думала, если Гену не зря обвиняют, он замнет эту тему. Гена сам мне позвонил на следующий день и сказал: "Есть основания считать, что товарищ сильно виновен, как напишешь, покажи, я подскажу". И привез мне материалы дела.
У юристов во "Времени" была отдельная папка "Бендицкий". Столько раз ни на кого в газете не подавали в суд.
Когда я узнала, что Бендицкий болен, я подумала, что он не может так просто уйти. Он же не бросает своих. И он боец. Так получилось, что бросил лишь один раз. Сегодня (3 декабря – Ред.).
Марат Асипов на каждых похоронах говорит мне: "Еще один дембельнулся". Я совсем не могу поверить, что Геннадий Бендицкий "дембельнулся" в свой день рождения. В 47. Всего лишь 47. Хотя цифры ничего не значат.
И осознать все это тоже не могу.
Гена, вы очень крутой. Я никогда не говорила вам это почему-то. Такую простую фразу. Почему-то не сказала в глаза. Но зато очень радовалась, что могу цитировать Бабеля: "Беня знает за облаву". Это были какие-то невероятные полтора года работы в таком коллективе...
Пусть вам там будет лучше. Я запомнила, как вы сказали мне: "Просто делай свое дело, сколько можешь".
Всем близким - мои искренние соболезнования... Казахстанская журналистика сегодня стала еще беднее.
Больно.
Источник: страница в Facebook Зарины АХМАТОВОЙ. Публикуется с разрешения автора.
Опубликовано 4.12.2017 г.
Мужик нынче на вес золота…
В ушедшем году страна потеряла выдающегося журналиста Геннадия Бендицкого. Трудно найти второго такого бойца, который бы так бесстрашно боролся за справедливость. Занимаясь журналистскими расследованиями, Бендицкий распутывал тугие узлы, клеймил коррупцию. На панихиде многие говорили о том, что именно его перо помогло вернуть им доброе имя.
Мужик. Услышать такое определение из уст альпинистов – это дорогого стоит. Гена Бендицкий был мужиком в лучшем понимании этого объёмного слова.
Журналистика – это профессия, а закалялся Геннадий в горах. Он пришёл в секцию альпинизма Политехнического института одновременно с Алексеем Распоповым в 1987-м. Оба занимались у легендарных мастеров – Казбека ВАЛИЕВА и Валерия ХРИЩАТОГО, осваивали правила поведения в горах, технику и тактику горовосхождений, пробовали себя и других на прочность, а вечерами общались в вагончике под треск дров печи и гитару. Гена был ярким, солнечным человеком и душой компании, рядом с ним было надёжно и весело, и эта дружба затянулась на тридцать лет.
– В начале 90-х ездили на сборы в Талгар и Сайрам, – рассказывает Алексей РАСПОПОВ. – Гена всегда брал с собой гитару, он пел песни Юрия ВИЗБОРА и Булата ОКУДЖАВЫ, но ещё больше мне нравились его собственные песни. В Сайраме при восхождении на пик Дружба наша группа заблудилась. Мы спустились на другую сторону горы и не попали в базовый лагерь.
Бивачного снаряжения не было, пришлось выкопать в снегу яму и устроиться на ночлег. Среди ночи Гена нас разбудил и буквально вытолкал из ямы. Мы подумали, что ему почудились какие-то шорохи и он растолкал нас напрасно. В темноте ничего подозрительного ни разглядеть, ни услышать не удалось, и мы снова закемарили, а утром увидели, что огромный лавинный вал остановился буквально в семи метрах от места нашей ночёвки. Это была огромная мокрая лавина, которая сползла со склона почти бесшумно, и если бы мы устроились на ночлег немного выше, то нас бы завалило тяжёлым снегом.
Игорь КОСТЕНКО вспоминает, как познакомился с Геной в 89-м:
– Валиев и Хрищатый собрали в секцию ярких, талантливых людей, и Гена вполне соответствовал стандартам этого коллектива. Он был очень тёплым, светлым, заботливым человеком, переживал за своих друзей и всегда приходил на помощь.
– Мы занимались в разных секциях, но часто встречались в горах, – рассказывает Андрей БУРМИСТЕНКО.
– Это был весёлый, добродушный, открытый и компанейский человек, отличительной чертой которого была тяга к справедливости.
– Гена был мне другом и братом, мы были одноклассниками, а до нас наши отцы были одноклассниками, – говорит Роман АЛЬМАНСКИЙ. – В школе дружили, потом он ушёл в училище, но мы практически жили друг у друга. Играли на гитарах, пели песни, обсуждали разные идеи, то ссорились, то мирились. Это был человек, на которого хотелось равняться, с которым было интересно общаться, интересно жить в одной среде, интересно спорить, интересно ходить в горы, и везде он преуспевал, потому что жил на всю катушку.
Если спасатель, то спасал, не жалея себя, если альпинист, то до самой вершины, если журналист, то журналист с большой буквы. Профессия – лишь одно из его проявлений, а так он и бард, и певец, и охотник, и рыболов, и наивернейший друг, и простой, доступный, честный человек. Честность была его бичом. Я часто спрашивал: "Генка, куда ты лезешь? Там всё украдено до нас". Он отвечал: "Не-не-не, я докопаюсь". Он шёл и докапывался до истины. И ничего не боялся. Ходил по лезвию. Не взяла его пуля, не взяли ножи, в горах не замёрз и не сорвался, не спился, не скурвился, остался мужиком, а вот здоровье подвело. А ведь он всегда был самый здоровый среди нас, и я никогда не видел, чтобы он болел или принимал лекарства. Перчика поест, и всё прошло. Ходил в тельняшке – грудь нараспашку, и был бойцом, каких мало.
– Мы познакомились с Геной в пионерско-комсомольском штабе "Арай" в 88-м, – говорит Александр Каравай. – Ребята строили сцену на турбазе "Алматау", где должен был пройти фестиваль бардовской песни. Я был в оргкомитете фестиваля и завозил на турбазу палатки. Потом мы играли в команде КВН Алматинского института инженеров транспорта. Капитаном у нас был Роман Альманский, Гена не играл, но всегда был рядом. Мы дружили всей толпой. Помню, на пятилетие газеты «Караван» мы играли в сборной Алматы против сборной Израиля, а после состязания в остроумии поехали к Гене Бендицкому. Он был отличным другом, и куда бы я ни приходил к своим знакомым, везде и всюду его знали. Все мы дружили с его замечательной женой Анной, интересно проводили время и постоянно встречались то в горах, то на Или.
Многие запомнили Бендицкого сидящим у костра на берегу реки, где проводились скальные занятия и фестивали. Гена пел песни, и всем, кто находился в его окружении, было тепло и радостно.
Гена – воин света, – убеждён Даурен ВАЛИЕВ. – Говорят, на воротах ада написано: "Оставь надежду, всяк сюда входящий". Читая материалы Бендицкого, народ мог надеяться на справедливость, и он считал своим долгом бороться за справедливость. Давать надежду – такой была его главная миссия. А будет ли ещё такой воин света?
Мы работали вместе на канале КТК, – вспоминает Сергей КОНКИН. – Это было началом моей творческой карьеры, и Гена, как мог, помогал мне, оберегая от многих вещей, которых я по молодости не понимал или не знал. Я работал видеоинженером, мы вместе монтировали его острые сюжеты. Потом судьба нас развела, мы работали в разных местах, но никогда не теряли друг друга из виду, и каждая наша встреча была настоящим событием.
– Гена был отзывчивым. У нас были проблемы с силовыми структурами, и он встал на нашу защиту, – говорит Анатолий ПАК. – Его статья имела решающее значение, и это дело прикрыли. Одно время мы были соседями, жили в 6-м микрорайоне и наши дома стояли рядом. Он всегда говорил: "Толян, заходи", – нырял в холодильник, всё на стол… Мы часто общались и внизу, и в горах. И когда я узнал, что его больше нет, то просто не мог поверить в это. Он был молодой, сильный и энергичный…
Геннадий Бендицкий ходил в горы до 95-го года, потом с головой ушёл в профессию. В конце 90-х мы работали в одной телерадиокомпании, и нас обоих интересовало всё, что происходило в альпинизме. Когда в 98-м мы вместе с восходительницей на Эверест Людмилой САВИНОЙ издали книгу "Намастэ, Эверест" о первой казахстанской экспедиции на высочайшую вершину мира, Геннадий пришёл ко мне на радиостанцию "Караван" и купил сразу две книги. – Возьми так, – предложила я. Но Гена был мужчиной.
Вечная память светлому человеку…
Фото: Владимир Заикин
Рисунок: Виктор Павлушин.
