Занимательная история Казахстана от Андрея Михайлова
Прежде чем в “цивилизованном мире” обратили пристальное внимание на достижения кочевников, прошли долгие годы неприятия и непонимания, сопровождаемые навязыванием своего миропорядка и образа жизни. Наиболее мрачной страницей в этой истории была эпоха насильственной “посадки” кочевников на землю.
Между тем, традиционное материальное и духовное окружение кочевника - это своеобразное “защитное поле”, тысячелетиями успешно охранявшее человека от враждебной окружающей среды в условиях экстремальной континентальности климата - достойно если не восхищения, то самого пристального внимания.
Кочевое скотоводство – оригинальный способ степного хозяйствования. И в условиях местного экстенсивного животноводства, пожалуй – единственно возможный. Перед нами один из поразительных примеров успешного приспособления человека к жизни в условиях не очень-то для неё благоприятных. Позволивший кочевникам не прозябать, а развиваться.
То вечное движение, в котором сторонние наблюдатели часто видели одну лишь природную “неусидчивость” степняков, имела под собой жёсткую материальную основу. Подобно тому, как перелётные птицы вынуждены дважды в год преодолевать огромные расстояния в поисках корма, так и жители Степи должны были вечно кочевать со своими стадами с зимних пастбищ (кстау) - на летние (джайляу). Приспосабливая к этому вечному движению и свой быт, и свою культуру, и своё мировосприятие.
Кочевать из года в год, из века в век, из тысячелетия в тысячелетие. И только так и никак иначе. Таков был удел и смысл существования центрально-азиатских номадов.
Конь во спасение
Два архиважных приобретения, благодаря которым можно с уверенностью говорить о состоятельности кочевой цивилизации степей Центральной Азии - это лошадь и юрта.
Культура и культ коня в Великой Степи – это вообще-то целая песня. В шкале ценностей конь стоял столь высоко, что жёнам номадов оставалось только завидовать. Для степняков конь был таким же жизненно важным органом, как ноги, руки и голова. Недаром у цайдамских тогонов-телеутов (которые ещё в раннем средневековье выращивали знаменитых пегих коней “драконовой породы”) убийство коня приравнивалось к убийству всадника. И каралось одинаково – смертью.
Красноречивее всего отношение степняка к своему четвероногому продолжению выражалось в количестве мастей, которыми оперировали номады. В китайских источниках танского времени упоминаются степные кони таких пород, как “пегий, как застывшая роса”, “пегий, как висящий свет”, или “красный, как убегающая радуга”. Но китайцам было далеко до монголов. Подобно тому, как жители тропических лесов Вьетнама распознавали многие десятки оттенков зелёного, а чукчи имели столько же терминов для обозначения состояния снега, жители центрально-азиатских степей использовали 300 определений для масти своих коней!
Но если я скажу, что конь был всем для кочевника Центральной Азии, я не скажу ничего! Потому что жизнь степняков без коня попросту бы не имела шансов. Потому что с юго-востока кочевую цивилизацию Великой степи вечно подпирал такой феномен, как цивилизация китайская.
Замкнувшиеся во времена ЦИНЬ Шихуана, первого правителя первой всекитайской империи, “длинные стены” древних превратились в Великую стену. Которая стала не только величайшей “оборонной инициативой” Древнего Мира, но и рукотворным географическим фактором, изменившим направления “великих переселений” и устремления “великих завоеваний”.
С одной стороны, стена прикрыла от губительных и постоянных разорений “северными варварами” самих китайцев, предоставив им мирно трудится и обильно плодиться (то и другое жителям Поднебесной уже тогда удавалось лучше, чем всем другим народам). А с другой - поставило в трудные условия кочевников, демография которых тесно коррелировала с природно-климатическими условиями и в благоприятные периоды регулярно приводила к регулярным перенаселениям, требующим “разрядки”. Ранее множившиеся номады растворялись на юге. Новые геополитические реалии заставили искать новые выходы, которых было не так-то много.
Благо, к тому времени кочевники сумели обзавестись таким верным и вечным союзником, как конь, что позволяло им быть на голову выше безлошадных супостатов. А главное - делало возможными такие сложные и тяжёлые переходы по Глубинной Азии, которые были не под силу пешему. В общем, если бы не конь, неизвестно, как бы сегодня выглядела этническая карта Азии.
“В жестокой борьбе с растущим Китаем монголы, тюрки и тибетцы сумели отстоять свою свободу и создать свою культуру, приспособленную к их быту, в то время, как “южные варвары” - лесные племена Сычуани, Юнани и Восточного Китая – были почти полностью истреблены или окитаены. Та же участь грозила тюркам и монголам, но они, овладев техникой конного боя и длинных перекочёвок, нашли способ избежать губительных китайских вторжений, скрываясь за Гоби и отдыхая в травянистых степях…”
Это мнение принадлежит Льву ГУМИЛЁВУ, признанному авторитету в области евразийской истории.
Дом, который всегда с тобой
Вторым важнейшим приобретением, способствующим успехам кочевой жизни степняков, стало собственное жилище - идеально приспособленное для мобильного существования в этих самых климатических условиях вызывающей континентальности. Юрта. Дом, который был рядом всегда и в котором сносно переносится самая студёная зима и достаточно комфортно - знойное лето. Чтобы установить юрту требуется не более часа, а разобрать – и того меньше. В зависимости от достатка и значимости хозяина юрта могла представлять собой довольно просторное и внушительное сооружение. Но разобранная - легко укладывалась на верблюдов или вьючных лошадей.
Неслучайно, что юрта (как и конь!) стала для номадов важнейшим элементом сакрализации, символом и набором знаков. Она не только олицетворила собой Центр мира, но и сама являла маленькую модель традиционной Вселенной кочевников. Потому-то установка юрты и её внутреннее обустройство – были не просто вульгарным действом обретения крыши, а являли собой ещё и магический акт творения. Творения микрокосма. И можно сказать точно – нигде в мире этот акт не был столь обыденным и привычным, как в Великой Степи!
Чёткая ориентация юрты по частям света (у монголов – входом на юг, у большинства тюрков – на восток) подразумевала чёткое разграничение внутреннего пространства, в котором всяк сверчок всегда знал своё место. Где находиться женщине, где мужчине, где очагу, где почётному гостю, а где рабу – всё это было определено жёстко и навсегда. И подчинялось не чьим-то прихотям, а опять же - законам традиционного Космоса. Потому-то несоблюдение таких “малозначимых” для непосвящённого нюансов становилось для степняка чем-то немыслимым и ненормальным. Нарушением не каких-то там бытовых норм, а законов самого мироздания!
Точно так же незыблемо разграничивалось и пространство вокруг юрты – загон для скота, коновязь, отхожее место и даже склад аргала-кизяка (традиционным топливом в безлесой Степи был в основном сухой помёт животных) - всё всегда оставалось на своем месте. А если этот порядок нарушался, то налицо был признак какой-то очередной общественной катастрофы.
От того с юртой было связано в традиционной культуре такое множество правил, обрядов и запретов.
Человек воспитанный должен был спешиться позади юрты, привязать коня и лишь потом громко спросить: “Есть ли хозяева? Желаю поговорить”. Если гость подъезжал прямо к дверям, то его обычно спрашивали с насмешкой: “Ай-бай! Разве ты начальник?”
Интересно, что по обычному праву коль лошадь гостя лягала хозяйского ребёнка сзади юрты, то за это доставалось ребёнку. Если же такое случалось на передней стороне, у входа, то виноват был приезжий, который должен был уплатить штраф в ¼ стоимости своей лошади.
Верхом неприличия считалось проехать мимо юрты, не засвидетельствовав своего, пусть даже короткого, почтения хозяину. И уж совсем экстраординарным считалось подлететь к самому входу на полном скаку, не имея на то убедительного повода. На сегодняшних дорогах таких лихачей просто и ёмко называют “козлами”, а в прошлом им с укором бросали фразу: “Что случилось? Твой отец умер?”
Счастливые часы кочевников
…Кому доводилось ночевать в юрте в степи, тот не забудет этого никогда! Особенно, если ночёвка пришлась на благодатное летнее время. Когда обычные запахи овец и остывающего очага заглушаются нахлынувшей из темноты волной полынного роздыха (усиленного выпавшей росой). Когда умолкает привычное блеянье, треск разгрызаемых псами костей, глухие переступы конских копыт в путах и степенные разговор обитателей юрты, когда разгоревшиеся звёзды, попеременно заглядывая в круг шанырака, вершат своё видимое движение по ночному небу. Спать под крышей и видеть звёзды – прерогатива кочевника! Недаром степняки знали звёздное небо так же хорошо, как народы моря – ведь каждый номад имел в своём жилище ещё и персональную “обсерваторию”!
Интересно, что юрта, поставленная по всем правилам, служила своим обитателям и своеобразными часами. Стрелками при этом были Солнце и звезды, а циферблатом – шанырак.
Иллюстрации из изданий XIX века.
Андрей Михайлов - писатель, автор серии книг "Как мы жили в СССР".
ПОДЕЛИТЬСЯ СВОИМ МНЕНИЕМ И ОБСУДИТЬ СТАТЬЮ ВЫ МОЖЕТЕ НА НАШЕМ КАНАЛЕ В TELEGRAM!
