Занимательная история Казахстана от Андрея Михайлова
Сразу оговоримся, что речь не обо всех казахах, а лишь о тех, которые оказалисьу берегов Каспийского моря. Качество, собственно, характерно для любых "поморов" в любой иной части света. Если рядом с тобой море, пусть даже такое, географически несостоявшееся, то грех не воспользоваться теми благами, которые можно взять из него, спустив лодку и закинув невод.
Тем более, что по своему богатству ещё не так давно морю-озеру не было равных – это была подлинная "рыбная бочка". Появившиеся на берегах Мангышлака казахи принялись с азартом осваивать новую и необычную для себя отрасль хозяйствования.
И вовсе недаром, поэтому представители обитающего тут рода адай так сильно отличаются от всех своих собратьев, разбросанных по просторам Великой Степи. При близком знакомстве с ними скоро начинаешь задумываться, с кем имеешь дело – кочевниками-степняками или же людьми моря. К таким мыслям подвигают те обычаи и верования, которые столетиями сопутствовали жизни насельников этих необыкновенных мест.
Бешбармак с белугой
Если в других регионах Степи отношение кочевников к большой воде было настороженным (и даже враждебным!), тут, на Мангышлаке, благость моря издревле почиталась божьей благодатью. И дары моря, которые в иных местах исламизированного Туркестана традиционно считались нечистыми, здесь всегда почитались за истинно халяльную пищу. В этом ещё одно яркое отличие местных казахов от их сухопутных сородичей, в традиции которых рыба никогда не приравнивалась к мясу и относилась скорее к продуктам "харам", нежели "халал".
Вообще, здешние тюрки (как казахи, так и их непримиримые соседи-туркмены), если бы их описанием озаботился кто-нибудь из античных географов, к примеру, СТРАБОН, были бы неминуемо отнесены к классическим ихтиофагам. Причём любовь к рыбным блюдам издревле была для адайцев Мангышлака чертой, более чем характерной.
И ныне всякого дорогого гостя тут всенепременно попотчуют бешбармаком с белугой. Хотя лов её и карается сегодня строгим законом.
На Мангышлаке, если что из даров моря и относилось к категории "харам", так это какие-нибудь презренные "кильки", традиционно использовавшиеся в качестве наживки. А также - раки и тюлени. Тюленей, правда, в Каспии почти не осталось, а раки давно стали повсеместно ординарной закуской к пиву.
Легенда о свободной
Что касается благородных сортов каспийской рыбы, прославившей в веках море-озеро, то она здесь издревле почиталась вообще за богоугодный продукт. Особенно рыба "азатмахи". О ней рассказывали следующую легенду, связанную с Сулейманом, который на Востоке был замечен не только в связи с джинами, но часто выступал и как покровитель всех морей-океанов.
"Однажды Сулейман уронил в море своё волшебное кольцо. В поисках кольца он попал к рыбакам, у которых был в тот день неудачный лов. Сулейман сам взял и забросил невод, который возвратился полный рыбы. Среди рыб была и азатмахи, державшая во рту волшебное кольцо. Взяв кольцо, Сулейман решил отблагодарить эту рыбу и со словами: "Ты – азат (свободна)!" - бросил её обратно в море. Поэтому эта рыба и получила "согап". Если рыбак её поймает в море, он должен раздать её семи соседям или встречным людям".
В некоторых вариантах пойманная рыба-азатмахи сама взмолилась человеческим голосом.Чудесная легенда! Не легенда, а волна – девятый вал, исходящий откуда-то из пучин протопамяти и несущий на гребне шипящую пену знакомых образов.
А вот ещё одно местное сказание, записанное этнографами у соседей адайцев - прикаспийских туркмен-абдалов (от которых во время многовекового совместного бытия на каспийских берегах казахи не только много терпели, но и достаточно переняли). Согласно ему, рыба, вместе с козлом и человеком, была в числе первых креатур Аллаха.
"Когда самыми первыми были созданы человек, рыба и кейик, то Аллах дал кейику способность быстро бегать по суше, рыбе – быстро плавать в воде… Кейик спрашивает рыбу, когда они встретились: "Что досталось человеку?" - "Хитрость". – "Ну, значит, нам живыми не быть ни на суше, ни в воде".
Как в воду глядел!
Султан Эпе – мачты над могилой
Был у местных народов и свой древний покровитель, заступник, культ которого зачался в невообразимо далёкие времена, но дожил до наших дней. Речь о местном Нептуне, суфийском святом Султане Эпе, комплекс которого располагается в северной части полуострова и до сих пор исправно посещается паломниками.
К Султану Эпе, своему небесному патрону, приходили, с наболевшим поколения местных рыбаков, мореходов и ... пиратов (прибрежный разбойный промысел издревле слыл в этих опасных водах таким же привычным и прибыльным делом, как и лов белуги). К нему шли и заручиться поддержкой и заступничеством перед каверзами коварных джинов и ужасных морских чудовищ, обильно населявших в старые времена здешнее море. Попросить и взамен пообещать, подкрепив свой обет принесённой корабельной мачтой.
От того-то ныне могила этого святого, над которой возвышаются мачты, чем-то неумолимо напоминает каменный корабль, плывущий по волнам самого страшного и необратимого течения – Потоку Времени. Обетные мачты, поднесённые спасёнными рыбарями святому Султану Эпе, давно уже не гнутся и не скрепят под тяжестью залатанных парусов. И ультрамариновых вод самого Каспия отсюда никогда не видно. Но Зов Моря ощущается тут, у могилы, как-то особенно проникновенно и явственно.
…Ныне, после нескольких десятилетий атеистического забвения, к могиле Султана Эпе возвращается прежняя жизнь. Из колодца святого черпают действительно святую воду – такой вкусной в этих местах, где привыкли к солоноватому привкусу, пить не приходилось. И подземная мечеть, где проводятся тёмные и невнятные ритуалы – редко пустует.
Поморы Мангышлака
Количество обычаев и поверий, связанных у каспийских поморов с морем и рыбой - самое красноречивое свидетельство архаики местного морского промысла. По древнему обыкновению, первый улов сезона рыбак должен был полностью раздать соседям в качестве "садака". Однако нужно было внимательно следить, чтобы под раздачу не попал дом, где недавно родился ребёнок. А иначе – удача отвернётся, и чтобы вернуть её, придётся побегать: просить мать ребёнка нацедить грудного молока, накапать его на куски рыбы и семикратно принести жертву морю.
К концу XIX века казахи-адайцы рыбачили на северо-восточном побережье Каспия, которое тянулось от Мангышлака до устья Эмбы. А свои юрты они обычно ставили близ озёр с самосадной солью, пользуясь которой солили и вялили улов.
Для промысла пользовались лодками – куласы и таймюли, купленными у туркменов, которые выжигали и выдалбливали их из стволов карагача и осины, привезённой аж из Персии. Позже, познакомившись с русскими рыбаками, казахи сами научились делать примитивные будары. Лов вёлся своеобразными снастями – этылыками (кармаками), сплетёнными из верблюжьей шерсти и снабжёнными многочисленными костяными крючками, на которые насаживалась приманка.
Но нужно заметить, что рыболовством, как правило, начинали заниматься те, кто в силу обстоятельств больше не мог кочевать со скотом. Чаще всего в рыбацкую лодку садились бедняки.
Однако номад всегда оставался номадом и до конца цеплялся за возможность сохранять реноме кочевника. Вырученные от продажи вяленной и солёной рыбы деньги рыбаки-казахи тратили на покупку верблюдов или напрямую менялись у своих сородичей на овец. Таким образом, редкий казахский рыбак не мечтал вновь стать скотоводом. И у некоторых это получалось.
Шахиды моря
И ещё один яркий момент. В прошлом мореходы и рыбаки, утонувшие в море, причислялись в этой части Каспия к "шахидам", "мученикам за веру". Их тела хоронили там, где море выбрасывало их на берег. Утверждали, что духи этих "шахидов" часто являлись на море капитанам и штурманам в критические минуты и выручали из беды.
А на их могилах, каждую пятницу вечером сами собой загорались яркие красные огоньки, служившие верными маячками для многих поколений каспийских мореходов…
Андрей Михайлов - писатель, автор серии книг "Как мы жили в СССР".
ПОДПИСЫВАЙТЕСЬ НА НАШ КАНАЛ И ЧИТАЙТЕ НАС В TELEGRAM!
