Занимательная история Казахстана от Андрея Михайлова
Из-за постоянной опасности, которой подвергались лошади - главное "движимое имущество" в Степи, соседи часто называли казахов "разбойным народом". В то же время сами казахи видели в угонах табунов лишь древний способ восстановления справедливости. Своего рода юридический акт.
О том, как относились к барымте и барымтачам власти Российской империи – рассмотрим подробнее в сегодняшнем материале.
"Саморасправа" и кровная месть, нарушающая "спокойствие степи"
Вот что писал по поводу главный энциклопедический справочник Российской Империи, издаваемый БРОКГАУЗОМ и ЕФРОНОМ:
"Несмотря на все противодействие русской администрации, среди киргизов распространен еще обычай восстановления нарушенного права путем саморасправы. Это называется барантой. Баранта заключается в угоне скота, для чего предпринимается набег на аул обидчика, иногда сопровождающийся убийствами. В баранте выражается молодечество киргиз; на нее должны идти родственники и друзья потерпевшего. В свою очередь, она влечет за собой месть со стороны подвергшегося нападению, которая, распространяясь, охватывает иногда целые волости и нарушает спокойствие степи. Конец таким раздорам кладется иногда примирением сторон при посредстве биев (карандас-кыб), причем обе стороны взаимно преподносят друг другу подарки".
"
Нужно отметить, что юридическая основа "правовой баранты" осознавалось ещё самыми первыми "экспертами по киргиз-кайсакам", наблюдавшим степные нравы ещё во времена присоединения к России казахов Младшего Жуза. Так, хорошо осведомлённый оренбургский чиновник (а за одним исследователь) Пётр Иванович РЫЧКОВ, прекрасно разбиравшийся в степных нравах, писал следующее ("Нижайшее представление о состоянии киргиз-кайсацких орд…", Оренбург, 1774):
"Между собою ж не имея никаких письмянных законов, управляются они исстари введёнными у них обыкностьми и барантою (захватом и удержанием), от чего и случается, что одни у других угоняют лошадей, увозят людей и держат у себя до тех пор, пока в требовании своём не будут удовольствованы и помирятся".
Здесь любопытно, что в качестве объектов удовлетворения, наряду с традиционными лошадьми упоминаются и пленники.
Приговор: "в случае неисполнения велит барантовать"
Все искушённые понимали, что именно отсутствие у степняков сильной власти (а не письменных законов) лежало в природе баранты. Ещё один из ранних исследователей Яков ГОВЕРДОВСКИЙ в своём труде "Обозрение киргиз-кайсакской степи, или описание страны и народа киргиз-кайсакского" (начало XIX века), сообщал по этому поводу:
"Когда обиженный предстанет к бию с просьбою, тут же влекут и ответчика, и таким образом разбирая происшествие на словах, оканчивают дело в полчаса; но ежели последний другого совсем рода, тогда бий посылает истца с детьми к старейшине оного рода требовать удовлетворения и в случае неисполнения велит барантовать, т. е. следующий иск отнять силою. А потом судья и истец отнятое разделяют поровну; а если невозможно будет совершить сие явным образом, тогда производят хищничество, нападая тайно на табуны или, дождавшись в скрытых местах самого обвиняемого, снимают с него оружие, одежду и уводят лошадь".
А как подать апелляцию?
Ну, а если обвиняемый категорически не согласен с приговором? Как поступать в таком случае? Вот тут и наступала мутная череда дальнейших "пересмотров" дела. Что, в конечном итоге, и приводило к выхолащиванию юридического акта восстановления справедливости, переводя всё в бесконечную склоку. Тот же Яков Говердовский продолжал:
"Сей род похищения нередко основывается на личных и несправедливых претензиях, а потому и подаёт право к отмщению, которое таким образом, переходя из рода в род, сделало между киргизцами повсеместное хищение за обиды дедов и прадедов; и вместо того, что прежние баранты совершались с воли родоначальников под управлением почтенных людей и производимы были только за великие претензии, т. е. за воровство 100 и более лошадей, ныне один баран, обидное слово – всё производит баранту".
Баранта и воровство. В чём разница?
Нужно сказать, что сами казахи, вопреки мнению посторонних, применяли термин "баранта" не к любой краже скота. Знаток традиционной юриспруденции казахов Николай Иванович ГРОДЕКОВ, военный губернатор Сырдарьинской области, так характеризовал эти отличия (1889):
"Тайный отгон скота не называют барантою, а воровством. Также под словом баранта не следует понимать набег, с целью грабежа без особого к тому повода. Для того, чтобы набег мог быть назван барантою (барымта), требуется чтобы: 1) оправились в путь днём, а не ночью; 2) открыто объявили этот набег барантою; 3) он имел целью получение удовлетворения за какой-нибудь ущерб, воровство, убийство, отнятие невесты или жены, обиду и т. д. Баранта производится ещё в том случае, когда ответчик не позволяет взыскать с него присуджения бием".
Объяснение для европейцев: "Баранта от слова "баран"
Интересно, что выхолащивание старинного юридического акта привело к тому, что уже в начале XX века в глазах сторонних наблюдателей баранта всё более трансформировалась из "наказания" в "преступление". Ф. фон ШВАРЦ, немец, долгие годы проживавший в Ташкенте, сообщал немецким читателям ("Туркестан – ветка индогерманских народов". Фрейбург, 1900):
"Большую роль у киргизов играла раньше, ещё во времена их независимости, так называемая баранта (от слова "баран"). Баранта в настоящее время встречается у киргизов очень редко, потому что русская администрация обращается с её участниками не как с героями, а как с грабителями. Суть баранты в том, что один аул или целый род предпринимает набег на соседний аул или род, чтобы отобрать хитростью или силой его скот… К похищению людей киргизы во время своей баранты не прибегали, потому что они издавна не знали рабовладения. У них также чаще всего обходилось без кровопролития… Если между двумя аулами или родами началась баранта, то нелегко предсказать, когда окончится вражда, потому что ограбленная сторона, в свою очередь, вынуждена из-за потери своего скота и чести предпринять новую баранту против обидчиков, и так эти взаимные разорения длятся годами и даже десятками лет".
Как барантачи стали конокрадами
Таким образом, к началу XX века "барантачество" незаметно перешло из сферы юридической, в сферу уголовную. Непримиримая борьба русских властей (которые, вообще-то, до поры предпочитали не вмешиваться в традиционное право казахов) с "барантачами", как с преступниками, и "барантою", как явлением, велась во многом из-за того, что страдали не только сами казахи, но и казаки, крестьяне-переселенцы, военные и оседлые жители Средней Азии.
Тот же фон Шварц писал:
"Русскими чиновниками баранты между двумя аулами улаживаются таким образом, что третейский суд взвешивает потери обеих сторон на протяжении всей вражды, и та сторона, которая больше всех украла, принуждается к соответствующему возмещению в пользу стороны, которая пострадала от набегов".
Борьба приносила свои плоды. Постепенно менялись не только взгляды на "баранту", но и отношение к "барантачам", которые из лихих батыров героического прошлого в глазах общества всё более обращались в назойливых конокрадов, воришек-вымогателей. Изменения стали кардинальными и дали свои плоды.
Так, "Туркестанские ведомости" (от 18 октября 1883 года) ещё сетовали на то, что:
"Борьба с конокрадами для сельских жителей, сделалась положительно невозможною; в большинстве случаев туземцы предпочитают идти на соглашение с конокрадом, всегда известным окрестным жителям, и выкупают своих лошадей, уплачивая посредникам, т.е. главным пособникам конокрадства, нередко добрую половину уворованных лошадей. Выкуп этот известен в Средней Азии под скромным названием суюнчи".
Но спустя 30 лет та же газета ("Туркестанские ведомости" от 12 сентября 1912 года) отмечала симптоматичное свидетельство перемен в борьбе, ещё недавно казавшейся бесперспективной:
"Для преступлений отдельных лиц среди киргиз сохранились средневековые приёмы и следствия, и наказания. Не говоря о конокрадах, ... к которым применяют и допрос с пристрастием (нагайка, а чаще закрутка из верёвки на голову), и калечение – вывёртывание ног и рук, удары спиной о землю и т. п. средневековые наказания применяются и к мелким воришкам, и к пьяницам".
В глазах самих казахов барантачество как юридический казус всё более уходило в область легенд и преданий, а с приравнёнными к ворам и пьяницам конокрадами в Степи особо не церемонились.
Андрей Михайлов - писатель, автор серии книг "Как мы жили в СССР".
ПОДПИСЫВАЙТЕСЬ НА НАШ КАНАЛ И ЧИТАЙТЕ НАС В TELEGRAM!
