Больше всего меня пугает потребительская психология самих сегодняшних наших имамов
Была на похоронах в маленьком южном селе. Покойный - дальний родственник, знала его плохо, видела раза три, может, поэтому (извините, пожалуйста!) не вполне предавалась скорби. Все село – одна большая улица, бывшее отделение колхоза. Народу тем не менее собралось много – приехали родственники из города, знакомые из соседних сел. Перед прощанием с усопшим мулла, как обычно, держал речь. Это был, как я позднее поняла, официальный, назначенный муфтиятом, мулла. Начал речь с того, что все духовные ритуалы на местах должны проводить именно такие, как он, люди – официально назначенные лица. Они прошли обучение, соблюдают правила, а многие местные самозванцы-муллы, которых приглашают сельчане, даже рук после туалета не моют, не говоря о том, чтобы ходить туда с кумганом. Многие из них не то, что пятикратный намаз не совершают, Коран правильно читать не могут. Есть даже такие, что не чураются выпить и не брезгуют запретной пищей.
- И таким вот людям вы доверяете отправление в последний путь ваших близких? - сурово спросил он, оглядывая толпу.
Люди переминались с ноги на ногу. Близкие покойного, потупив глаза, шумно вздыхали и ждали, когда он приступит собственно к ритуалу. Тот еще раз поставил на вид пастве и сказал, что официальные муллы вместе с сельскими акимами впредь будут пресекать поползновения местных самочинцев на исполнение мусульманских обрядов. Наконец, приступил непосредственно к этому сам. Собравшиеся облегченно вздохнули, привычно распростерли руки и выдохнули: аминь. Вечером родные усопшего планировали предстоящие сороковины. Брат покойного сказал: и давайте на сорок дней все-таки муллой будет наш Рахматулла, а не этот… Одна из пожилых родственниц поддержала:
- Конечно! И берет меньше, и речь подобающую произнесет, не то, что этот: про туалет и колбасу! Надо же на похоронах такую лекцию прочитать!
Лицо ее скривилось от возмущения. Кто-то добавил:
- Выпивал-то он раньше! А читает хорошо. С душой! - Все согласно закивали.
С вопросами по оплате я пристала к соседке; сколько получает официальный мулла, она не знала, но вроде есть «железная такса», а с местным Рахматуллой, как я поняла, можно договориться за «две тысячи тенге – за всё про всё». Она же рассказала, что на другом тое – в честь местного юбиляра – тот же официальный мулла рассказывал про… Послание президента. Покосилась на меня и поспешно добавила: наверное, это тоже надо. Вот в советское время к нам в поле также лекторы приезжали, час политинформации устраивали. Видя, что я собираюсь задать следующий вопрос, подхватилась со скамейки и со словами: « А я что? Я ж – беспартийная коммунистка, ничего в религии не понимаю!» - убежала в дом. Что собой представлял на деле самостийный мулла, не знаю, насчет гигиены стопроцентно поддерживаю официального муллу. Думаю, курсы он закончил и все, что положено ему знать по сану, наверняка знает. Другое дело, какие задачи ему ставит начальство, и как он сам понимает свое назначение и миссию. В Алматы на собраниях - и скорбного, и радостного свойства - муллы, в основном находят и нужный тон, и соответствующие слова, хотя тоже без «агитки» не обходятся, так, видимо, им предписано. Но, как водится, в городе остаются те, кто может и нужен, а на периферию отправляют не самые квалифицированные кадры. Весной этого года верховный муфтий ДУМК РК Ержан-кажы Маямеров после поездки в ЮКО, где, кстати, наибольшее в стране число мечетей (почти тысяча), посетовал: грамотные священнослужители не хотят ехать в отдаленные аулы из-за материальной нестабильности, потому имамы и муллы должны получать официальную зарплату. Каким образом? Муфтий объяснил: возможно, за счет средств главного фонда пожертвований при управлении мусульман. В Казахстане свыше 2500 мечетей. Вряд ли наших добровольных пожертвований хватит на всех служителей культа.
Как-то наблюдала съезд имамов у Центральной мечети – подобное скопление крутых авто видела только на юбилее олигарха. Народ, конечно, деньги жертвует ради спасения своей души и во имя Аллаха, но такие демонстрации преуспевающих имамов, согласитесь, не способствуют росту их авторитета. Или вот свежий пример. Знакомый, в прошлом спортсмен, рассказал: приехал в родной город, пошел в мечеть, а там – все мои бывшие друганы! В начале девяностых все были, можно сказать, бандюганами, и теперь вдруг – служители культа! Я опешил! - Ребята, - говорю, - это – вы?! Они дружно хлопают меня по плечу: - Мы! Где деньги, там и мы! И подмигивают мне! Я тоже не без греха, но в муллы ведь не набиваюсь. Что с людьми происходит?! Құдайдан қорықпайды! Совсем бога не боятся! - закончил он с возмущением.
Кажется, только с годами начинаю понимать мамину постоянную присказку: Құдайдын көзi оң болсын, что в переводе значит: пусть бог видит правильно...
В моем детстве муллами были люди, которые не жили за счет милости прихожан. Может, не шибко грамотными слыли, но именно им община делегировала полномочия по отправлению религиозных обрядов. Кто-то брал уроки у моего деда Кабдрахмана. Кто-то находил других знатоков шариата, под их руководством осваивал азы службы. В дни оразы в каждом доме давался хатым. Дед звал Карамулду. Тот где-то служил. Кажется, был учетчиком. Порой приходил Калиакбар-мулла. Он работал где-то на базе в совхозе. Потом их сменил Султан-мулла, а позднее Картай-мулла. Все они где-то работали, либо были на пенсии. Естественно, за отправление религиозных нужд аульчане платили им мзду. Прямо скажем, небольшую. Почти символическую. Они не жаловались, к начальству за зарплатой не обращались. Мне кажется, это единственно верный путь. Муллы работали, как все обычные люди. А религиозные ритуалы - функция, которую они исполняли - по желанию паствы, согласованию с управлением (за указаниями ездили в главную мечеть) и в соответствии с собственным образованием и велением сердца. Нынешним муллам такие странности, видимо, не понять. Они себя чувствуют чиновниками на службе. Знакомый, образованный и уважаемый мною мулла, который имеет собственное хозяйство и прожиточный минимум от местного богача, ратует тем не менее за стабильную зарплату, и ссылается на опыт Турции: мол, там имамы приравнены к госслужащим. Но там почти все жители мусульмане и мы же не турки…
Мои узбекские коллеги Разика Мергенбаева и Шухрат Махмудов когда-то сняли документальный фильм о Бахауддине Накшбанди, святом покровителе Бухары, основателе суфийского ордена «Накшбандия». Для студентов фильм «Сияющий» стал откровением – на самом деле мы мало что знаем о выдающихся деятелях собственного Востока. Накшбанди в своих проповедях выступал против показной набожности, театрализованной обрядности, призывал к простоте и непритязательности. Но самое главное: он реформировал орден дервишей, который до того жил исключительно подаяниями. Бахауддину Накшбанди принадлежит выражение: «Руки должны быть отданы работе, душа – Богу». Будучи сыном ремесленника, сам зарабатывал на жизнь чеканкой по металлу (слово «накшбанди» переводится именно так: «чеканщик»). Следуя его примеру, дервиши помимо духовных радений повсеместно начали заниматься ремеслом и делали это на благо себе и общине. Было это почти семь веков назад… Может, стоит показывать такого рода фильмы нашим будущим имам в качестве профориентации?
Недавно прочла интервью известного теолога Муртазы Булутая, где он говорит практически то же самое: я думаю, что имамы и муллы, служители мечети должны устроиться на работу. То есть, не существовать только за счет религии. У них должна быть своя профессия, один может работать в одной фирме кадровиком, другой - может работать охранником, кто-то бухгалтером, поваром, водителем, инженером; они должны жить наравне с обществом. Пусть изучают язык, ходят на курсы разные, изучают экономику, бухгалтерию, психологию. Один может стать врачом, другой - химиком, зато они себя прокормят, ни от кого не будут зависеть. Чтобы не жить за счет пожертвований, они должны быть экономически независимыми.
Самое примечательное: это говорит религиозно образованный казах, который родился и вырос в Турции, жил в Германии и вернулся на родину. Разве он не прав?
Больше всего меня пугает потребительская психология самих сегодняшних наших имамов. При таком раскладе в сфере веры официальные служители культа проиграют не только малограмотному Рахматулле, но прежде всего тем муллам, которые ни у кого ничего не просят, но под чьим незаметным и подчас даже опосредованным влиянием паства странным образом «саморадикализуется» в исламе…
