Насколько оправданы страхи по этому поводу, рассуждает политэксперт
ИА Новости-Казахстан публикует размышления политэксперта Иннокентия Адясова по этому поводу.
Некоторые недавние события – бегство в Сирию для участия в боевых действиях на стороне ИГИЛ командира ОМОН Таджикистана Гулмурода Халимова и видео в сети, в котором сообщается, что все боевики Северного Кавказа якобы присягнули на верность "Исламскому государству" – вновь усилили алармистские настроения по поводу неизбежного прихода этого террористического объединения на постсоветское пространство. И ИГИЛ (сейчас на Западе все чаще используется название ИГ на арабском языке – "Даеш") усиленно поддерживает эти настроения – "губернатором Кавказа" назначается Абу Мухаммад Кадарский (Рустам Асильдеров), который прежде считался амиром Дагестана в структуре "Имарата Кавказ".
С ИГИЛ связывают и практически все теракты, совершаемые исламистами (скажем, последний расстрел туристов в Тунисе). Но представляется, что это, скорее, желание мелких и разрозненных террористических группировок придать своим действиям дополнительную огласку и представить себя более влиятельными и мощными, чем они есть на самом деле.
Что-то подобное происходило уже несколько лет назад, когда любой теракт было принято связывать со структурами Аль-Каиды.
Так что же такое ИГИЛ ("Даеш")? Его появление на постсоветском пространстве – это реальная угроза или миф?
Для того, чтобы понять, какие реальные цели преследует ИГИЛ ("Даеш"), надо четко понимать, откуда появилась это террористическая организация. По принятой версии, непосредственной предшественницей ИГИЛ была группировка "Исламское государство Ирак", которая была образована в 2006 году, во время американской оккупации Ирака, путем слияния одиннадцати радикальных исламистских группировок во главе с местным подразделением Аль-Каиды. С переносом боевых действий в Сирию (Шам по-арабски) организация стала называться уже ИГИЛ, или ИГИШ.
Но сейчас все больше фактов говорит о том, что за созданием нового международного террористического интернационала ИГИЛ ("Даеш") стояли высокопоставленные чиновники правившей в Ираке при Саддаме Хусейне партии БААС. В 2003 году глава оккупационной администрации США в Ираке Пол Бремер издал приказ о дебаасизации Ирака. Формально этот приказ коснулся незначительной части членов бывшей правящей партии БААС, но по факту означал отстранение суннитского меньшинства от власти в Ираке.
Вашингтон видел своими союзниками угнетаемых при Саддаме Хусейне шиитов и курдов. Бывшие члены БААС – сунниты стали активно создавать подпольные структуры для защиты своей безопасности и экономических интересов. И очень скоро они столкнулись с официальными шиитско-курдскими властями Ирака, активно поддерживаемыми США. Это позволило суннитскому подполью, руководство в котором быстро перешло к бывшим представителям
силовых структур Саддама Хусейна, заявить о "национально-освободительном" характере своего движения.
Для консолидации всех недовольных новой властью в Ираке упор стал делаться на суннитское толкование ислама. Немецкий журнал "Шпигель" в апреле 2015 года опубликовал статью, в которой утверждал, что в его распоряжении имеется 31-страничный рукописный документ, подписанный полковником разведки саддамовского Ирака Хусейном Самиром абд-Мухаммед аль-Халифа, в котором тот излагает планы создания халифата в северной Сирии. В доказательство были представлены копии несколько страниц этой записки.
Экспансия ИГИЛ ("Даеш") в Сирию была вызвана тем, что во время американской оккупации более миллиона иракских суннитов оказались на территории соседнего государства. По подсчетам арабских экспертов, из шести высших руководителей ИГИЛ на конец 2014-го – начало 2015 года четверо были из бывших саддамовских офицеров. Среди них и глава военного департамента ИГИЛ – Хаджи Бакр, планирующий все последние операции в Сирии.
Если внимательно проанализировать карту военной активности ИГИЛ, то она удивительным образом совпадает с картой нефтегазовых месторождений на западе Ирака и на востоке и северо-востоке Сирии. Все силы "халифата" брошены на удержание этих месторождений, а не на экспансию в соседние Саудовскую Аравию или Иорданию – хотя концепция халифата требует дальнейшего расширения. Нет никакой агрессии со стороны "Даеш" и в отношении Турции. Наоборот, Турция покупала практически всю нефть, добываемую ИГИЛ на захваченных месторождениях, и обеспечивала встречный поток на территорию "халифата" продовольствия, лекарств и транспортных средств (сейчас объем товарооборота серьезно упал из-за ударов авиации антиигиловской коалиции по нефтяной инфраструктуре).
Еще несколько месяцев назад американская частная разведка Sratfor назвала ИГИЛ ("Даеш"), "мыльным пузырем" и спрогнозировала, что "халифат" с численностью боевиков от 50 до 70 тысяч не сможет эффективно контролировать обширные территории (хотя большую часть из них составляет пустыня). И время подтвердило правильность прогнозов Sratfor – в последние недели силы курдского ополчения при участии ассирийской милиции и поддержке сирийских правительственных войск и авиации коалиции начали мощное наступление на позиции "Даеш" на севере и северо-востоке страны. Фактически ИГИЛ ("Даеш") оказался отрезан от турецкой границы и притока новых боевиков из Турции. Под угрозой оказалась неформальная столица "халифата" – сирийский город Рака. Если курдское ополчение и правительственные войска Сирии возьмут Раку (хотя это и не так просто), это будет означать начало распада "халифата" и радикально изменит ситуацию в регионе.
Для курдов уничтожение ИГИЛ ("Даеш") – вопрос жизни и смерти. ИГИЛ за два года стал известен многочисленными актами геноцида против курдов и других этнических и религиозных меньшинств в Сирии. Запредельная и совершенно немотивированная жестокость стала одной из причин претензий к ИГИЛ ("Даеш") со стороны других джихадистких групп. Плюс прямая конкуренция среди радикальных исламистов за влияние на ситуацию в Сирии.
Еще в феврале 2014 года руководство Аль-Каиды сообщило, что отказывает в поддержке "Исламскому государству Ирака и Леванта". "ИГИЛ не является отделением движения Аль-Каида. Мы не поддерживаем с ним никаких связей и не можем нести ответственность за его действия», — говорится в опубликованном заявлении. Официальным представителем Аль-Каиды в Сирии стал Джабхат ан-Нусра ли-Ахли аш-Шам» ("Фронт помощи народу аш-Шама"). И с начала 2014
гола в Сирии не прекращаются боестолкновения между Джабхат ан-Нусра и ИГИЛ ("Даеш"), причем эти столкновения моментами становятся очень интенсивными.
Тут надо развеять еще один миф – насчет боевиков, прибывающих в Сирию из стран СНГ. Безусловно, часть из них примыкает к ИГИЛ ("Даеш") (скажем, всем известный Абу Умараш-Шишани (Омар Чеченский), он же выходец из Панкиси Тархан Батирашвили, по слухам погибший в ноябре 2014). Но большая часть либо вливается в формирования Джабхат ан-Нусра (в его составе есть несколько батальонов из этнических узбеков и батальон крымских татар), либо воюют самостоятельно, как "Джейш аль-мухаджирин валь-ансар". Причем часто против вооруженных формирований ИГИЛ. Большая медийная "раскрученность" ИГИЛ в СНГ объясняется тем, что руководство этой группировки сделало особую ставку на вербовку сторонников через интернет, и на ИГИЛ работает несколько западных (по локации) групп специалистов, прекрасно знающих технологии продвижения информации в сети и одновременно понимающих "культурные коды" целевой для вербовки аудитории.
Но противники ИГИЛ среди исламистов также наносят очень чувствительные удары: большинство джихадистких богословов объявили сторонников ИГИЛ ("Даеш") либо "хариджитами" (отошедшими от правильного понимания ислама), либо даже "муртадами" (вероотступниками). И в плане богословских споров (крайне важных для привлечения новых сторонников) ИГИЛ ("Даеш") явно оказывается в проигрыше и все более отдаляется от идей салафии (фундаментализма в исламе – в западном понимании этого термина).
Подчеркнем, что Содружество столкнулось с радикальным исламизмом задолго до появления ИГИЛ ("Даеш") и даже активизации Аль-Каиды. В начале 1992 года в Таджикистане началась гражданская война между оппозицией, ведущую роль в которой играли исламисты (они получали весьма существенную поддержку из Афганистана, Пакистана и Ирана), и светскими властями. В конце концов, при активном посредничестве России и Ирана, удалось найти компромисс, и с 1997 года Таджикистан живет пусть и не без проблем, но без войны. Сепаратистское движение в Чечне достаточно быстро приобрело характер во многом исламистского, хотя и мусульмане Чечни в массе своей не принимают идеи салафизма (как чужды они и для большинства мусульман Центральной Азии).
Да, есть некоторые опасения, что часть боевиков-исламистов могут вернуться в СНГ и серьезно дестабилизировать ситуацию. Но, во-первых, потери джихадистов в Сирии (в первую очередь) и в Ираке очень высоки, во-вторых, нет серьезных структур ИГИЛ ("Даеш") в СНГ – в отличие от тех же "братьев-мусульман". Судя по всему, для радикализации ислама на постсоветском пространстве будет готовиться отдельный проект. Что можно сделать? Попытаться максимально деполитизировать ислам, выбив почву у джихадистов, под какими бы лозунгами и в рамках какого проекта они бы не действовали. И тут весьма интересно и показательно мнение муфтия Азиатской части России, сопредседателя Совета муфтиев РФ Нафигуллы Аширова: "Все, что сегодня происходит на Ближнем Востоке и вокруг него, носит чисто политический характер. Никакого отношения к какому-то религиозному противостоянию все это абсолютно не имеет. Да, действительно, некоторые люди хотят преподнести это как религиозный конфликт – в первую очередь, между шиитами и суннитами, между различными воинствующими группировками, которые стоят на различных идеологических платформах, но это не так. Это относится и к Северному Кавказу тоже. Конфликт носит чисто политический характер".
