По воскресеньям Ratel.kz традиционно публикует истории правозащитника Евгения Жовтиса из его жизни и юридической практики
Читайте предыдущую историю Евгения ЖОВТИСА «Судебный процесс в режиме ниппеля».
В 1970-х я учился на горного инженера-экономиста на горном факультете Казахского политехнического института имени В. И. Ленина. В том же институте в те времена учились легендарные досмукасановцы, один из нынешней «А-Студио». И, как я недавно узнал, на год или два раньше меня то же отделение горного факультета окончил тогда будущий, а теперь бывший председатель КНБ РК Альнур МУСАЕВ.
Учился я хорошо, но, как и положено нормальному студенту, всё делал в последний момент, поскольку свободное от посещения института время занимали дела, явно не связанные с учёбой.
В 1977 году мне надо было защищать дипломную работу, которую я писал по комплексному освоению запасов полезных ископаемых Тишинского месторождения, находившегося в районе славного города Лениногорска, ныне Риддера.
Я съездил туда на преддипломную практику, собрал необходимые материалы, вернулся в Алма-Ату и забросил всё это до появления «жареного петуха», который должен был меня клюнуть в одно место, что на носу - защита диплома.
Петух появился совершенно не вовремя, поскольку я был по маковку занят амурными делами, и писать диплом пришлось на скорую руку и буквально «на коленке». Я включил буйную фантазию и всё, что можно и нельзя, туда напихал, решив взять объёмом и полётом мысли.
Защита диплома проходила перед государственной экзаменационной комиссией, которую возглавлял доктор наук, бывший председатель Госкомитета Казахской ССР по науке и технике, экс-директор Института горного дела Академии наук КазССР Георгий (Абдулла) СИРАЗУТДИНОВ.
Я бодро рассказал о том, что происходит на Тишинском руднике, какие перспективы перед ним открываются, если следовать моей дипломной работе. До Остапа БЕНДЕРА и его Нью-Васюков мне было, конечно, далеко, но я был собой доволен.
Я закончил выступление, и комиссия перешла к вопросам. И первый вопрос последовал от товарища Сиразутдинова.
- Молодой человек, - спросил он меня, - а вот это всё, что вы нам рассказали, существует на Тишинском руднике?
- Да, - гордо сказал я.
- И где?
Точные координаты описанного в моём дипломе я дать не смог.
- А вы знаете, что я много лет был в руководстве Лениногорского полиметаллического комбината и имею отношение к разработке Тишинского месторождения, - ехидно заметил Сиразутдинов. - Так вот, могу сообщить, что большей части того, о чём вы нам рассказали, там просто нет.
Полёт моей фантазии оборвался в высшей точке, и будущее зримо померкло. По причине молодости я не знал о широко используемой в советской статистике системе приписок, но сразу понял, что халтурить и вольно обращаться с фактами - себе дороже. Всегда найдётся кто-то, кто отбуксирует тебя на чистую воду.
Но для меня закончилось всё как раз очень хорошо, потому что тов. Сиразутдинов тогда возглавлял лабораторию технико-экономических проблем рационального использования недр Института горного дела и по результатам защиты дипломов пригласил меня и моего товарища к себе на работу. Ему понравились идеи из моей дипломной работы, хотя они и имели отношение в основном к придуманному мною.
Через два месяца у нас с другом начался первый день трудовой деятельности. Мы пришли на работу в 8.30 утра, представились начальству, познакомились с сотрудниками, и нам дали задание: перенести на ватман несколько чертежей, нарисованных на кальке. Кто не знает, была такая прозрачная бумага для снятия копий с чертежей и рисунков.
Мы только что окончили институт, черчение не забыли и с энтузиазмом приступили к работе. До обеда исполнили по чертежу. И еще по одному после обеда. В 16.30 мы решили, что новые чертежи уже начинать не стоит: не успеем закончить, собрались и ушли.
На следующий день нас вызвали к заместителю заведующего лабораторией, кандидату наук, бывшему руководителю Белогорского комбината в Восточно-Казахстанской области Николаю СТЕПАНОВУ.
- Значит так, архаровцы, - сказал он нам. - Рабочий день начинается в 8.30 и заканчивается в 17.30. Без разрешения начальства никуда уходить раньше окончания рабочего дня не разрешается. Ферштейн? И не важно, сколько вы там сделали: вы должны находиться на работе 9 часов с часовым перерывом на обед.
Расстроенные полученным от начальства втыком, мы вышли на лестничную площадку покурить. Туда же вышел Даурен, проще – Дэн, сотрудник немного постарше нас.
Он взял у нас сигарету, затянулся и сказал: «Значит, так юные создания, у нас положено чертить по два чертежа в неделю, а не в день. Денег вам никто не добавит, зато вы напряжёте остальной коллектив, которому могут установить такой же план. Не отрывайтесь от коллектива. Ферштейн?»
Ферштейн наступил достаточно быстро. Главное – быть на работе с 8.30 до 17.30, не рассчитывать, что креативность и производительность труда будут как-то связаны с твоим заработком, и не отрываться от коллектива. Плановая экономика - это, конечно, что-то…
Иллюстрация: paidagogos.com.
