На вторник, 31 мая, в Астане намечен очередной саммит ЕАЭС на уровне глав государств
Предполагается обсудить проблемы и перспективы этой организации, которая напоминает телегу, давно увязшую в болоте.
В частности, президентам представят на рассмотрение проект решения «Об основных ориентирах макроэкономической политики государств-членов Евразийского экономического союза на 2016-2017 годы».
Но одной из более интересных тем может стать попытка объединить Евразийский экономический союз и китайский проект «Один пояс - один путь», который состоит из двух подпроектов - «Экономический пояс Шелкового пути» и «Морской Шелковый путь XXI века».
Как заявил премьер-министр РК Карим МАСИМОВ на прошлой неделе, не так давно прошло заседание глав правительств Евразийского экономического союза, где одним из вопросов была разработка концепции объединения двух мегапроектов. И вроде бы главы стран-участниц ЕАЭС на астанинской встрече должны эту концепцию одобрить.
Насколько можно понять, активным лоббистом объединения ЕАЭС и китайского «экономического пояса» был Казахстан, который одним из первых достиг соглашения с КНР по стыковке собственной программы «Нурлы жол» и «Экономического пояса Шелкового пути». Астана и Пекин уже подписали соглашение по 52 проектам в разных сферах, от транспортной до химической, на сумму свыше $24 млрд. Также китайские компании намерены инвестировать почти $2 млрд в 19 сельскохозяйственных проектов в Казахстане. Хотя, на фоне скандалов вокруг Земельного кодекса, реализация этих проектов вызовет изрядную долю недоверия со стороны населения, а от чиновников будет требоваться больше информационной открытости по этим инвестициям.
Что касается России, то весной 2015 года она подписала совместное с Китаем заявление о сопряжении строительства ЕАЭС и «Экономического пояса Шелкового пути». Интересно, что при создании Таможенного союза некоторые российские эксперты, наоборот, заявляли, что этот интеграционный проект должен помочь России противостоять экономической активности Китая на постсоветском пространстве. Но экономическая конъюнктура поменялась. Желание России усилить экономическое взаимодействие с Китаем на основе сотрудничества между ЕАЭС и проектом «Один пояс – один путь» является больше конъюнктурным решением - по причине сохранения антироссийских санкций Запада, желания России привлечь в страну китайские инвестиции и попыток создать новый антизападный геополитический блок.
Москва понимает, что постепенно теряет свое экономическое влияние на постсоветском пространстве. Но природа не терпит пустоты. И этот экономический вакуум активно заполняет Китай. Проводя исторические параллели, можно сказать, что Россия чем-то напоминает Испанию, которая некогда лишилась статуса мировой державы из-за чрезмерных геополитических амбиций, не подкрепленных прочной экономической базой. В результате её место заняла Великобритания.
Весеннее наступление на грабли
Кстати, активно лоббируя объединение ЕАЭС и китайского проекта «Один пояс - один путь», Астана опять наступает на старые грабли. Почему-то казахстанские чиновники не удосужились информировать казахстанскую общественность об основных положениях этой концепции, хотя она тоже, как и Земельный кодекс, касается будущего нашей страны.
Даже информация о предстоящем саммите ЕАЭС в Астане была какой-то куцей и бессодержательной, как будто его организаторам нечего было сказать.
Аналогичная ситуация была с созданием Таможенного и Евразийского союзов. Тогда граждане Казахстана были поставлены перед фактом проваленной работы наших слабых переговорщиков. И только вывалившиеся из шкафа «скелеты» непросчитанных экономических рисков, а также рост антиевразийских настроений в РК чуть позже заставили наше правительство с трудом, но раскрыть некоторые «странные пункты» Договора о создании ЕАЭС. Помнится, в 2014 году, незадолго до подписания этого документа в Астане, наши чиновники еще раз подтвердили, что в первых вариантах документа были предложения о политической интеграции, которые казахстанская сторона убедила партнеров убрать.
Заместитель министра иностранных дел Казахстана Самат ОРДАБАЕВ заявил тогда:
«Мы ушли от политизации договора, а значит, и Союза: весь костяк – чисто экономической взаимодействие. Именно благодаря последовательной позиции Казахстана из договора были исключены такие вопросы, как: общее гражданство, внешняя политика, межпарламентское сотрудничество, паспортно-визовая сфера, общая охрана границ, экспортный контроль и т.д. и т.п. Список длинный…».
То есть уже по этому списку было видно, что для Москвы ЕАЭС изначально был больше геополитическим проектом по формированию вокруг России единого политического, оборонного и информационного пространства.
Китай: задача двух столетий
Но «Экономический пояс Шелкового пути» также не является благотворительным экономическим проектом. Для Китая это лишь часть его более важной цели, которая на официальном уровне была обозначена как задача «двух столетий». Как отмечают китайские эксперты, первое столетие - это 100-летняя годовщина со дня основания в 1921 году Коммунистической партии Китая, когда должно появиться среднезажиточное общество. А второе столетие связано с вековым юбилеем КНР, то есть с 2049 годом. И к этому времени Китай должен стать экономической и военной сверхдержавой. Можно предположить, что через 33 года Пекин уже будет окончательно экономически доминировать в Центральной Азии, вытеснив отсюда Россию. Которая даже с транзитной точки зрения сейчас выглядит менее привлекательной для Китая, учитывая санкционные и торговые войны Москвы не только со странами Запада, но даже с другими членами ЕАЭС.
Более того, в будущем Китай может спокойно переварить ЕАЭС, как удав кролика, после получения торговых преференций от этой организации. Как было заявлено, члены ЕАЭС и КНР могут сотрудничать в модернизации транспортной инфраструктуры, в сфере строительства, добычи ресурсов, энергетики и высоких технологий. Но уже сейчас по всем этим направлениям из пяти членов ЕАЭС Пекин активно втягивает в сферу своего экономического влияния трех участников. Кроме Казахстана, это также Кыргызстан и Белоруссия.
Как отмечает киргизский эксперт Шерадил БАКТЫГУЛОВ, за годы независимости Кыргызстан оформил более 10 государственных инвестиционных соглашений с КНР на сумму свыше $1,812 млрд. Плюс кредиты и гранты, которые Поднебесная выделяет стране на льготных условиях. В декабре прошлого года Китай с официальным визитом посетил Темир САРИЕВ, теперь уже бывший премьер-министр Кыргызстана. Он тогда заявил о возможном переносе ряда производственных мощностей из КНР в Кыргызстан, а также о совместных энергетических и транспортных проектах.
Кстати, такие же соглашения с Китаем подписал и Казахстан. В прошлом году Карим Масимов говорил о «переносе мощностей несырьевого сектора, о десятках предприятий и миллиардах долларов инвестиций». Другой вопрос, насколько экологически чистыми будут китайские предприятия, которым наше правительство хочет предоставить территорию республики.
Что касается Белоруссии, то и здесь Китай уже занимает третье место из стран дальнего зарубежья по объему товарооборота. Более того, Минск и Пекин даже начали активно сотрудничать в военной сфере - традиционной вотчине России. Например, в апреле этого года президент Белоруссии Александр ЛУКАШЕНКО заявил, что Китай помог республике создать в Белоруссии производство ракетного оружия.
Кстати, если рассматривать созданный Китаем Азиатский банк инфраструктурных инвестиций (АБИИ) как некую альтернативу Международному валютному фонду и Всемирному банку, то не стоит забывать, что МВФ и ВБ также в свое время были порождением геополитической мощи США и альянса западных стран. Эти финансовые институты Бреттон-Вудской системы выполняли роль экономического крючка, на который ловились многие развивающиеся страны.
В принципе многочисленные китайские кредиты, даже на льготных условиях - тот же крючок, с которого трудно будет соскочить. И Евразийский банк развития, созданный Казахстаном и Россией в 2006 году, - явно не конкурент АБИИ.
Прогноз погоды в ЕАЭС: переменчивые вожди и сильный туман
При этом Пекин хорошо понимает, что долгосрочные перспективы ЕАЭС сомнительны по причине большого числа внутренних и внешних проблем, которые не будут решены из-за роста разногласий между участниками союза. А после смены власти в Казахстане или Белоруссии дальнейшее будущее этой региональной организации предстает еще более туманным.
Но, с другой стороны, для Китая важна политическая и экономическая стабильность на северо-западных границах, в том числе с точки зрения сохранения доступа к ресурсам и к транзитному потенциалу соседей. Поэтому Пекин заинтересован сотрудничать с постсоветскими странами для поддержания этой стабильности.
Другой вопрос, как поведут себя Москва и Пекин, когда эта стабильность будет нарушена. Например, в случае непредсказуемых последствий смены власти в Казахстане или Узбекистане, который не является членом ЕАЭС, но зато активно сотрудничает с Китаем. Ведь возможная дестабилизация ситуации во всей Центральной Азии автоматически ударит по таким участникам ЕАЭС, как Казахстан и Кыргызстан.
В то же самое время нет никаких гарантий, что, защищая свои экономические и политические интересы в нашем регионе, Россия и Китая захотят учесть интересы Казахстана, которому придется опираться на поддержку более сильных игроков. То есть для нас куда ни кинь - везде клин.
С одной стороны, географическая зажатость между медведем и драконом заставляет республику проявлять чудеса дипломатической гибкости.
С другой, эта гибкость не поможет Казахстану, если Москва и Пекин решат разделить постсоветское пространство на сферы влияния.
В этом контексте наивно звучат мнения некоторых российских аналитиков о том, что Китай не будет вторгаться в зону стратегических интересов России, так как больше заинтересован укреплять свои позиции в Азиатско-Тихоокеанском регионе. Китай уже давно влез в зону российских интересов, хотя пока только в экономической сфере. Но там, где появляются экономические интересы, рано или поздно возникает потребность в их политической защите, посредством «мягкой» или «жесткой» силы.
Хотя, в отличие от России, Поднебесная будет осуществлять эту защиту не столько военным способом, сколько путем формирования лояльных к себе элит в тех странах, где будут присутствовать китайские интересы.
