Проблема так называемой «творческой интеллигенции» в том, что значительная ее часть больше прислуживает власти, чем служит обществу
На снимке: Досым Сатпаев.
* Понты и кранты
* В главной роли – администратор, а не творец
* Принуждение к меценатству
* Культурная революция
* Социальный аутсорсинг вместо фаворитизма
* От «приказчиков» - к моральным авторитетам
Известный казахстанский поэт Олжас СУЛЕЙМЕНОВ недавно признался, что в Казахстане уже не осталось такой профессии, как писатель. И сказал он это в рамках рабочей группы по обсуждению законопроекта «О внесении изменений и дополнений в некоторые законодательные акты Республики Казахстан по вопросам культуры».
Секретарь комитета по социально-культурному развитию мажилиса Бейбит МАМРАЕВ в понедельник, 31 октября, бросил камень в огород Министерства культуры и спорта, заявив, что это ведомство даже не знало о закрытии в Казахстане 40 учреждений культуры, среди которых библиотеки, театры и музей.
А в пятницу, 28 октября, в Алматы, в Национальной библиотеке, скромно открылся мемориальный кабинет известного казахстанского писателя, переводчика и одного из немногих настоящих интеллигентов страны Герольда БЕЛЬГЕРА, который при жизни не был обласкан властью. Возможно, потому, что был больше любим народом.
Понты и кранты
Три разных события. Но все они объединяются вокруг одной, очень важной составляющей любого общества – вокруг культурного стержня, который у нас становится все тоньше и тоньше. И скандалы вокруг Минкультспорта являются лишь отражением этого печального процесса, когда культурные и образованные люди нашим чиновникам нужны меньше, чем просто лояльные и исполнительные. В принципе не только «культурное» ведомство требует серьезной перезагрузки. В полном апгрейде нуждается вся государственная политика в культурной сфере. Есть стойкое ощущение, что чиновники от культуры подходят к развитию казахстанской культурной среды так же, как чиновники экономического блока - к реализации индустриально-инновационной программы, где главное - понты, несмотря на то, что потом наступят кранты.
Дошло до того, что в очень спорной «Концепции культурной политики в Республике Казахстан», которая была принята в 2014 году, даже появилось понятие «культурный кластер». То есть культурные сегменты стали делить с экономической точки зрения - на рентабельные и нерентабельные. И, судя по всему, те 40 закрытых учреждений культуры, по мнению региональных чиновников, попали в категорию «нерентабельных». Как будто речь идет о птицефабрике или заводе по производству резиновых изделий.
В главной роли – администратор, а не творец
В прошлом году исполнилось 100 лет «Черному супрематическому квадрату» Казимира МАЛЕВИЧА. Интересно, с точки зрения наших чиновников это произведение рассматривалось бы как «конкурентоспособный продукт», твори Казимир Северинович в наше время в Казахстане? Скорее всего, он не вписался бы в официальную «культурную политику», которая для госслужащих является лишь частью идеологической платформы государства.
При этом, как показывает практика, не культура порождает идеологию, а идеология может влиять на сферу культуры. И это мы видим сплошь и рядом. Еще хуже, когда идеологи пытаются дирижировать культурной жизнью страны. Тогда и появляется «культур-мультур». В результате у нас сложилась классическая «патерналистская» модель, при которой право и основные каналы распространения культурных ценностей принадлежат чиновникам и «творческим союзам», аффилированным с государством. Ведомственное представление о культуре доминирует над независимыми формами реализации культурной практики творческими субъектами. А это, в свою очередь, делает главным участником культурной жизни администратора, а не творца.
Принуждение к меценатству
Принято считать, что в сфере экономики государство - плохой менеджер. А в сфере культуры, думаю, там, где появляется чиновник, начинается «политпросвет». Поэтому культурная жизнь страны должна иметь не только государственные источники финансирования, но и альтернативные каналы.
Например, часть ответственности за культурную жизнь в стране государство должно возложить на наших олигархов, создав для этого удобные экономические механизмы, в том числе налоговые льготы для благотворительной и меценатской деятельности. Необходимо создать культ мецената, который сменит культ «хапуги».
Это решит две проблемы. Во-первых, поможет привлечь деньги в искусство и культуру. Во-вторых, позволит изменить в лучшую сторону негативный образ «денежных мешков» в глазах общества. Кстати, в России власть начала это делать раньше нас, используя «добровольно-принудительные» методы. По крайней мере, Виктор ВЕКСЕЛЬБЕРГ открыл частный музей, посвященный ювелирному искусству Карла ФАБЕРЖЕ. Подруга Романа АБРАМОВИЧА Дарья ЖУКОВА курировала центр современной культуры «Гараж». А Алишер УСМАНОВ передал государству выкупленный им за границей фильмофонд киностудии «Союзмультфильм».
Конечно, изящные искусства для знати и китч для масс были всегда. В античные времена и в эпоху Ренессанса большинство шедевров мировой культуры появились главным образом благодаря ярмарке тщеславия – то есть прихоти и заказам элиты. Сейчас ярмарка все та же, а шедевров нет. А если они и появляются, то часто вопреки, а не благодаря поддержке элиты.
Поэтому лучшее, что может сделать государство для культурного развития общества, - это повысить количество образованных людей со средним достатком. То есть надо вспомнить знаменитую иерархию потребностей Абрахама МАСЛОУ, где духовные потребности находятся ближе к вершине пирамиды, а в ее основании - все, что связано с удовлетворением физиологических потребностей. Проще говоря, в бедном обществе книга больше воспринимается как средство для топки печи, а театр - как место сбора зажравшихся «буржуев».
Понятно, что просто наличие среднего класса и инфраструктуры для культурного времяпровождения (театры, библиотеки, музеи и т.д.) не гарантирует автоматический рост культурного уровня всей нации. Но у человека всегда должен быть не только выбор, что почитать, кого послушать или куда сходить, но также свободное время и деньги, которые он может потратить на свое культурное развитие. При этом не будем забывать о таких институтах социализации, как семья, школа, вуз, церковь и т. д., которые с самого рождения формируют человека и его представления о мире и о себе в этом мире. Кризис этих институтов, в котором часто виновата сама власть, может превратить человека в быдло. А их эффективная деятельность формирует мыслящих граждан с определенными духовными потребностям, в том числе с потребностью в культурной жизни.
Культурная революция
Казахстану давно уже нужна «культурная революция». На первом этапе она должна проходить под лозунгом «Культура для всех!» и состоять из нескольких важных элементов.
Во-первых, это ликвидация территориального и социального неравенства граждан при реализации права на культурную деятельность, а также на доступ к культурным ценностям. Проще говоря, в регионах надо строить не только заводы, но и открывать библиотеки, музеи, театры и детские кружки.
Во-вторых, повышение социального и материального статуса творческих работников, которые должны финансироваться не по остаточному принципу, а с точки зрения их вклада в культурное развитие страны. И этот вклад должны определять не чиновники, а общественное признание.
В-третьих, активная поддержка институтов меценатства и спонсорства, которая во многих странах позволила многим художникам (в самом широком смысле этого слова) не только заработать на жизнь, но и сохранить творческую свободу.
В-четвертых, одним из ключевых элементов культурной политики должна быть просветительская и воспитательная деятельность среди казахстанской молодежи. Ведь высшее образование без культурного развития формирует лишь циников. А скверное образование в миксе с низким уровнем культуры создает экстремистов.
Социальный аутсорсинг вместо фаворитизма
На втором этапе «культурной революции» должен доминировать принцип «Культура для каждого!» Речь идет о создании условий для появления самовоспроизводящейся культурной среды. Здесь больше внимания необходимо уделять расширению участия граждан в культурной жизни. Ключевыми индикаторами культурного развития Казахстана должны стать не только количественные показатели: число посещений библиотек, музеев, увеличение доли сектора культуры в объеме ВВП, но и динамика творческой жизни. Одной из главных целей государства должен быть не фаворитизм, а создание экономических, законодательных и прочих условий для роста числа субъектов культурной сферы.
Субсидирование культуры также должно претерпеть серьезную эволюцию - от прямого финансирования из центральных и местных бюджетов к привлечению независимых структур, которые могли бы распределять выделенные государством деньги с привлечением экспертов и на основе полной прозрачности. Речь идет о внедрении принципа «социального аутсорсинга».
Подобная практика давно используется во многих странах (в частности, в Великобритании), где пытаются снизить уровень коррупции при распределении государственного финансирования среди учреждений культуры или поддержке культурных проектов. При этом после каждого этапа следует проводить мониторинг эффективности «культурной политики» с участием госорганов, творческих союзов, независимых экспертов, а также бизнес-сообщества.
От «приказчиков» - к моральным авторитетам
Естественно, проводниками культурного апгрейда должны стать те, кто по своему месту в обществе вроде давно должен этим заниматься. Речь идет о нашей «творческой интеллигенции». Но если, по мнению Олжаса Сулейменова, в стране практически исчезли только писатели, то, с моей точки зрения, существует более серьезная проблема. Как шагреневая кожа, сокращается число представителей настоящей интеллигенции. И тот же Герольд Бельгер был одним из них.
Конечно, с точки зрения государства, ничего страшного не происходит. В 2014 году президент даже заявил о том, что «интеллигенция должна внести особый вклад в формирование казахстанского патриотизма для строительства сильного процветающего государства». А в прошлом году в Астане под эгидой Министерства культуры и спорта РК даже прошел форум творческой интеллигенции Казахстана, посвященный идее «Мәңгілік ел».
Проблема в том, что традиционная привязанность нашей «творческой интеллигенции» к власти и механизму распределения ресурсов, наоборот, сокращает культурное пространство и провоцирует творческий застой. Но часто в этом словосочетании нет ни «творчества», ни «интеллигенции». Власть крепко держит многих из этой среды на коротком поводке материальных благ, званий, премий и всего того, что было у советской «творческой интеллигенции». Тогда какой смысл прислушиваться к тому, что гуляет у вас на поводке? Кто-то правильно сказал, что самая драматическая ситуация для «интеллигенции» - это не когда власть ее репрессирует, а когда она ее игнорирует.
Кстати, Антонио ГРАМШИ считал, что любая правящая элита старается сформировать некий слой людей, которые должны быть наделены искусственным статусом «интеллигенции». Он называл ее «приказчиком» господствующей группы. Так вот, проблема так называемой «творческой интеллигенции» Казахстана состоит в том, что значительная ее часть больше прислуживает власти, чем служит обществу.
Хотя, возможно, падение авторитета «интеллигента» является закономерным процессом, который связан не только с советской традицией, которую весьма едко показал Михаил БУЛГАКОВ в «Мастере и Маргарите». Просто в XXI веке главной фигурой становится не «интеллигент», а «интеллектуал» в узкой специализированной сфере. То есть, с одной стороны, время «интеллигенции», как и эра динозавров, возможно, уже давно закончилось, так как серьезно поменялась социальная, политическая и психологическая среда. И, может быть, нет смысла гоняться за химерой «интеллигентности», а следует больше внимания уделять росту того самого человеческого капитала, который взращивается из «интеллектуалов». В конечном счете, конкуренция мозгов сейчас с каждым годом становится все более жесткой.
С другой стороны, обществу все-таки нужны моральные авторитеты, не только исторические, но и современные. У нас же если и используется понятие «авторитет», то только в криминальном контексте. Но всегда необходимы люди, которые, как нравственные бенчмарки, могли бы стоять над любой конъюнктурой и выступать в роли социальных предохранителей, способных мобилизовать большинство людей вокруг своих созидательных, а не разрушительных идей. Своим словом или делом повлиять на все общество. Я не имею в виду использование силового или административного ресурса, который лишь создает иллюзию всеобщего послушания. Власть силы несоразмерна силе власти, в том числе моральной. Хотя мировой опыт говорит о том, что моральные авторитеты могут появляться не в сытые времена, а в голодные, в эпоху серьезных испытаний и перемен. И не суть важно, как они называются: «интеллигенция», «государственники», «патриоты». Наличие таких людей говорит о том, что общество еще имеет шансы на выздоровление.
Фото: Facebook.
