Слям Ахметов: Успех модернизации экономики зависит от регуляторных функций Нацфонда и роли человеческого капитала
Казахстану необходима модернизация хозяйственной системы страны. Что для этого нужно сделать? Какая роль в ней отводится Национальному фонду, правительству и народу в модернизации экономики?
На эти и другие вопросы агентству КазТАГ ответил кандидат экономических наук Слям АХМЕТОВ.
- Как вы считаете, какую роль должен играть Национальный фонд в преобразованиях казахстанской экономики? Или его роль должна ограничиваться лишь тем, чтобы воспользоваться деньгами в периоды кризисов?
- Без сомнения, одна из первостепенных функций Национального фонда - это макрорегулирование. Главное - он должен быть инструментарием удешевления стоимости денег, для того чтобы успешно проводить модернизацию экономики. Если сказать емко, то Нацфонд, являясь фондом будущих поколений, должен быть макрофинансовым регулятором для создания модернизированной экономики нынешним поколением.
- Но сейчас в экономике Казахстана наблюдается другая картина – идет активное расходование средств Нацфонда. Причем его средства, как правило, не используются для снижения стоимости денежного предложения. Это правильно?
- У нас была блаженная связь между высокими ценами на нефть и количественным экономическим ростом. Но со временем ситуация изменилась в корне. Оказалось, что сформированная рентная модель казахстанской экономики при низких ценах на нефть не работает. Причина этому - исчезновение донора всех «успехов», высоких нефтяных цен.
Поэтому, разумеется, не имея других источников для поддержки хозяйственной системы, банков, правительство вынуждено активно расходовать деньги из Нацфонда. Так, согласно данным Национального банка, только с августа 2014 года по декабрь 2016-го активы Национального фонда снизились с $77,2 млрд до $61 млрд. То есть за 2 года и 4 месяца израсходовано $16,2 млрд, или 21% всех средств Нацфонда. Вероятно, Нацфонд и дальше будет уменьшаться, и это, конечно, тревожный тренд.
- А как Нацфонд должен был влиять на процесс экономической модернизации в Казахстане?
- На процесс создания модернизированного типа казахстанской экономики должен был влиять не только Нацфонд, но и золотовалютные резервы (ЗВР) Национального банка, а именно: через условия и темпы формирования этих резервов.
Например, расчеты множественной регрессии обменного курса на логарифм нефти и логарифм резервов с 1993 по 2016 год показывают, что активное формирование средств Нацфонда и ЗВР оказывали девальвационное давление на курс тенге. И в то же время укрепляющее давление на него оказывало повышение цены на нефть. При этом из-за того, что первый эффект был сильнее – увеличение активов Национального фонда и ЗВР, чем второй – рост цены на нефть, шел процесс девальвации национальной валюты.
- А в чем кроется ключевая проблема?
- В том, что для успешного проведения модернизации экономики, чтобы снять ее с «нефтяной иглы», нужно фундаментальное условие - стабильность курса нацвалюты. Но для того, чтобы этого достичь, нужно было найти такие условия, при которых взаимно поглощались бы разнонаправленные эффекты: укрепляющий эффект высоких цен на нефть и девальвирующий эффект роста средств Нацфонда и золотовалютных резервов.
- Тогда какая экономическая политика была бы лучшей для казахстанской экономики?
- Сильной и перспективной политикой была бы та, которая создала бы модернизированную экономику, например, с экспортным потенциалом в $200-300 млрд и с соразмерными этим параметрам резервами, для устойчивого и свободно плавающего курса тенге. В этом случае экономика РК критически не зависела бы от падения цен на нефть и, с другой стороны, что очень важно, было бы открыто множество квалифицированных, высокооплачиваемых и постоянных рабочих мест для населения. А простое аккумулирование нефтедолларов в Нацфонде само по себе, конечно, не решает накапливающиеся серьезные проблемы в экономике.
- Вы хотите сказать, что диверсификация казахстанской экономики не состоялась лишь потому, что резервам не смогли придать функцию регулятора устойчивости курса тенге?
- Конечно, нет, речь шла о необходимых макроэкономических условиях для осуществления модернизации. Но, априори, модернизация не может состояться и без фундаментальных политических и правовых условий. Кроме того, она не может состояться и без главного действующего лица − человеческого капитала Казахстана. Как известно, лишь та модернизация приносит успех, которая раскрывает качество и ценность человеческого ресурса государства. И поэтому существует закономерная сильная корреляция между модернизацией экономики и достижением высокого уровня жизни людей.
- Какие есть примеры в мировой практике?
- Это Сингапур, который доказал всему миру, что богатство страны и их граждан не обязательно может приумножаться за счет природных ресурсов, а может расти даже при их полном отсутствии.
И главное - Сингапур в своем развитии опору сделал на самый основной ресурс – на интеллект своих людей.
Например, ВВП этой страны за 2015 год составил 402,5 млрд сингапурских долларов, экспорт - 476,3 млрд, в том числе нефтепродуктов из импортируемой нефти - 72,5 млрд. Годовая инфляция за 2015 год составила - 0,5%, а средняя процентная ставка по 10 ведущим банкам страны - 5,3%. По данным Всемирного банка, за 2015 год ВВП на душу населения Сингапура вырос до $52 888.
- Какую основную проблему вы могли бы выделить в неэффективном осуществлении модернизации экономики Казахстана?
- Повторюсь, что главной ценностью в реформе экономики и общества является человеческий капитал. Кстати, в структуре этого капитала «сидит» и элита. Кто она по определению социологов? Это группы и индивидуумы, непропорционально владеющие жизненно важными ресурсами, в том числе и властью. В теории относительно смены элит выделяют два их типа. Первый тип - это элита, воплощающая гибкость, инновацию, новые технологии. Второй тип − элита, делающая ставку на сохранение установленного порядка и в политике, и в экономике. Так вот, по моему убеждению, у нас крайне низкая доля элиты первого типа.
- Вы хотите сказать, что модернизацию казахстанской экономики должны повести элиты первого типа?
- Да, вы правы, модернизацию экономики и общества должны повести они, причем с широким привлечением народа. Следует учитывать исторические уроки, что насаждение модернизации «сверху» без участия «низов» ни к чему хорошему для общего блага не приводит, но зато приводит к непомерному увеличению частной собственности у крупных чиновников.
- Но как увеличить удельный вес элиты с креативным мышлением?
- Полагаю, что начатые политические реформы в стране должны открыть дорогу первому типу элит. По большому счету, ведь подлинная модернизация есть широкий канал рекрутирования высококвалифицированных специалистов в элиты. Она вместе с тем есть и единственный драйвер улучшения жизни народа. И поэтому именно первый тип элиты может демонстрировать, что он заслуживает право на власть, представленное ему остальным обществом.
Но, к сожалению, из-за низкого спроса в сырьевой экономике на высококвалифицированных специалистов у нас не усложняется технологическая основа бизнеса, нет устойчивого тренда к сложной модернизированной экономике.
- На ваш взгляд, повлияла ли длительная эксплуатация сырьевой экономики на качество человеческого капитала в Казахстане?
- Для успешного осуществления модернизации корреляция между доходами от нефти и развитием человеческого капитала должна была быть очень высокой. Но, увы, этого не произошло. Чиновничество завело структуру экономики к сырьевому и одинокому его господству. И, как следствие такой высокой степени увлеченности продажей сырой нефти, был сильно деформирован человеческий капитал страны и вместе с ним наилучшие возможности определения, с чего и как начать модернизацию экономики.
- А есть ли данные, которые подтверждают такую деформацию?
- У нас в официальной статистике есть такой постоянный показатель, как «самозанятые», удельный вес которых достигал 31% от трудоспособного населения. Сейчас, по экспертным данным, постоянной работы не имеют 3,3 млн человек - это 36,6%. А «самозанятых» статистика уменьшила до 2,2 млн человек, или до 24,4%. Кроме того, официально она показывает и 5% безработных.
Конечно, в жизни все сильно изменчиво, и картина может быть даже хуже. Сомневаюсь, что статистика сможет отразить реальные данные. Но есть и другие показатели, раскрывающие реальное положение дел. Например, количество граждан страны, которые не имеют текущих отчислений в пенсионный фонд. Так вот, таких граждан, по экспертным данным, насчитывается 6 млн человек, или 66,6% трудоспособного населения!
Эти удручающие цифры, по сути, показывают и реальный уровень жизни, платежеспособность большинства населения, заводят под ЕНПФ «пороховую бочку», и они как раз и есть отражение деформации структуры трудоспособного населения. Несомненно, что вместе с этими нашими людьми, теряющими навыки и компетенцию, государство теряет качество первостепенного своего ресурса − человеческого капитала. Но чиновникам пока удается хоть как-то нивелировать эту острую проблему.
- Вернемся к углублению рисков в экономике.
- На сегодня особенным риском для казахстанской экономики стала ее критическая зависимость от реализации сырой нефти, а также растущий следом за ней большой внешний долг. Так, по состоянию на 30 сентября 2016 года валовой внешний долг Казахстана достиг $165,4 млрд, а его обслуживание только за 2015 год обошлось республике в $37,6 млрд.
С другой стороны, казахстанский экспорт, как валютный источник погашения внешних обязательств, падает. За 2015 год он составил лишь $46,5 млрд, а по предварительной оценке за 2016 год – всего $37,2 млрд. При этом отрицательное сальдо текущего счета платежного баланса возросло с $5,5 млрд в 2015-м до $8,2 млрд в 2016-м.
Поэтому не исключено, что валовой внешний долг Казахстана будет и дальше увеличиваться. И это очень тревожный тренд, когда падают доходы страны, но растут совокупные внешние обязательства, их обслуживание и ухудшается платежный баланс.
- Получается, нефтяная отрасль так и не смогла оказаться драйвером экономической модернизации Казахстана?
- Да, но она могла и должна была быть таковой. Например, мог быть построен нефтеперерабатывающий комплекс, другие нефтехимические компании с широкими экспортными возможностями, с множеством квалифицированных и высокооплачиваемых рабочих мест, но этого за многие годы не случилось.
- Мы начали интервью с Нацфонда Казахстана, а что вы можете сказать о роли нефтяных фондов в тех странах, где успешно модернизированы экономики?
- В этих странах нефтяные фонды были регуляторами удешевления денег и в целом процесса формирования высоко конкурентной, модернизированной экономики. И теперь в этих странах люди материально больше начинают ощущать то, что они живут в государстве с богатыми природными ресурсами, поскольку нефтяным фондам приданы совершенно новые функции, связанные с прямой денежной поддержкой народа, и которые закреплены в их Конституции.
Возьмем практику работы нефтяных фондов в штате Аляска. Это Конституциональный бюджетный резервный фонд и Перманентный фонд. Последний был учрежден в 1976 году по результату референдума о поправке к Конституции Аляски. Нефть у них определяется как собственность всех граждан штата. И их Конституция обязывает правительство обеспечивать от нефти максимальную пользу для всех.
Фонд, зарабатывая максимальные доходы, часть из них с 1982 года в размере 42% через дивиденды ежегодно в одинаковой сумме распределяет между гражданами штата Аляски. Например, выплаты в 2015 году составили максимальную сумму – $2072 на каждого гражданина. Как следствие таких решений, в Аляске происходит сокращение разрыва между богатыми и бедными. Там практически нет безработных, поскольку дивиденды хорошо способствуют развитию местной экономики.
Что касается размеров фондов, то к концу 2016 года активы Перманентного фонда Аляски cоставили $55,2 млрд, а рыночная стоимость Конституционального бюджетного резервного фонда – $7,3 млрд.
- А возможна ли такая прямая поддержка народа средствами Нацфонда у нас в Казахстане?
- Я думаю, что в ближайшие десятилетия - нет. Причины тому - высокая расходная нагрузка на Национальный фонд из-за разъедающей повсеместной неэффективности в экономике, включая бессрочную проблемность крупных частных банков.
И все это осуществляется на фоне сокращения источников пополнения Нацфонда и низкой его прозрачности.
Источник: КазТАГ
