Количество объектов растет, но Казахстан так и не может в полной мере получить пользу от членства в Конвенции ЮНЕСКО
Недавно в истории международного позиционирования Казахстана был серьезный юбилей – тридцать лет с момента подписания страной Конвенции ЮНЕСКО об охране всемирного культурного и природного наследия. В сфере деятельности ЮНЕСКО этот документ – в числе важнейших и присоединение к нему для молодой в 1994 году страны было очень значимым событием.
В Казахстане традиционно работе с международными организациями, участием в громких инициативах, придается огромное значение. Почему же круглая дата присоединения к такому авторитетному институту прошла практически незамеченной? Потому, что с этим у нас много проблем, считает Сергей КУРАТОВ, возглавляющий алматинскую экологическую организацию "Зеленое спасение".
- Сергей, о том, что Казахстан является страной-членом Конвенции немногие у нас, за пределом профессиональных экологов, знают. Может быть, причина в том, что сам этот институт больше формальный, представительский, не несущий большого практического значения?
- Нет, это совершенно не так. Конвенция была подписана в 1972 году, вступила в силу в 1975-м и с тех пор к ней присоседилось 195 государств. Ее задача способствовать сохранению объектов природы и культуры, которые представляют собой универсальную непреходящую ценность для всего человечества.
Что дает присоединение в Конвенции? Во-первых, это возможность поддержки большого количества специалистов в сфере сохранения объектов: реставрации, если речь идет о памятниках культуры, их восстановления в случае ущерба от стихийных бедствий, или, например, в организации управления национальными парками. Плюс – это содействие в организации контроля и мониторинга.
Во-вторых, это вопрос международного престижа страны. И не просто какого-то пиар-эффекта – нахождение объектов той или иной страны в Списке всемирного наследия стимулирует многих людей посетить их. То есть, авторитетно влияет на то, о чем у нас так много и давно говорят – стимулирование въездного туризма. Есть примеры, когда власти в некоторых странах вынуждены даже ограничивать количество посещений объектов, чтобы турпотоки не нанесли им вреда. Конечно, для этого недостаточно включить объект в Список, нужна большая работа. Органы Конвенции оказывают не только консультативную, но финансовую поддержку странам в сохранении включенных объектов.
- За тридцать лет в казахстанской практике были такие прецеденты?
- Яркий пример – это история с городищем Талгар, в 2016 году, когда через него собирались проложить автомобильную дорогу на горнолыжный курорт. Центр всемирного наследия прислал в Казахстан экспертов, они показали, что было нарушено, что необходимо делать, подготовили по этой проблеме доклад, бурно встреченный на международном уровне. Огромное им за это спасибо! Разразился серьезный скандал, потребовалось вмешательство заместителя премьер-министра, который волевым решением остановил разрушение Талгарского городища.
Но для Казахстана Конвенция по-прежнему является недостаточно освоенной, хотя прошло уже тридцать лет. Практики управления объектами международного уровня в стране до присоединения к Конвенции не было. У нас недооценивают ее значение и возможности, мало специалистов серьезного уровня для работы в ее формате. Еще одна досадная проблема, это вульгарно-утилитарный подход: "А что нам дает членство в Конвенции?".
Но это не пара новой обуви, которую купил, сразу же надел, и вот уже польза. Польза огромная и обязательно будет, но надо для этого и самим работать. Нередко можно услышать, например, такое: "Вот я был в Барселоне, видел знаменитый собор, что строил Гауди, вот это всемирное наследие! А что такое Талгар? Забор и холмики!".
Люди не видят, как Конвенция способствует развитию туризма и влияет на имидж страны.
Правительство должно больше уделять этому внимания, ученые и деятели культуры должны пропагандировать возможности, которые дает этот статус. Нужны воспитательные и образовательные проекты. Например, в школах Эквадора есть специальный предмет, посвященный Галапагосским островам, включенным в Список всемирного наследия от этой страны. Детям рассказывают о ценности "живого музея эволюции", о том, как и почему его нужно охранять.
Справедливости ради надо сказать, что определенный положительный эффект от членства в Конвенции и мы получили. Например, региональные и местные власти стали больше обращать внимания на сохранность объектов, которые находятся на их территории. Но этого недостаточно. Возьмем то же городище Талгар: не так уж много у нас объектов такого уровня. Необходимо было сразу же, как только оно оказалось в Списке, приложить максимальные усилия чтобы его популяризовать и превратить в туристический объект.
- Получается, что возможности, которые дает Конвенция, недоиспользуются? Почему?
- В первую очередь, это результат несовершенства нашего законодательства. И природоохранного, и регулирующего сохранение культурного наследия. Оно не только несовершенно, но и соблюдается плохо, и первым нарушителем, как ни печально, являются сами государственные органы.
Судебная практика нашей организации "Зеленого спасения" полна таких примеров: когда дело доходит до решения спора о незаконном, на наш взгляд, использовании природоохранных территорий, бизнесмены-ответчики находят "оправдание" – "но нам же госорганы дали разрешение, значит все законно!".
Это касается и объектов, включенных в Список всемирного наследия, и охраняемых национальным законодательством.
Характерная история была с национальным парком "Алтын-Эмель", когда с целью развития энергосистемы юго-восточного Казахстана, было предложено проложить через него, в районе знаменитого Поющего бархана, высоковольтную линию электропередач.
В 2009 году обеспокоенная общественность подняла тревогу и начала кампанию в защиту национального парка. Наше обращение к президенту, в парламент и другие уполномоченные ведомства поддержали 85 активистов из Казахстана, Кыргызстана, России, Таджикистана, Туркменистана, Украины. Оно вызвало большой резонанс. Во Всемирный банк было направлено требование отказаться от финансирования проекта, нарушающего его операционную политику.
Всемирный банк признал обращение общественности обоснованным и приостановил финансирование проекта. Была проведена корректировка проекта. Кампания завершилась успешно, линии электропередачи построили вне парка.
А 20 сентября 2023 года "Алтын-Эмель" был включен в Список всемирного наследия в качестве одного из участков номинации "Туранские пустыни умеренного пояса".
- Кстати, какие объекты от Казахстана сейчас включены в Список всемирного наследия?
- На данный момент их шесть: мавзолей Ходжи Ахмеда Ясави; петроглифы и археологический ландшафт Тамгалы; Сары-Арка – степи и озера Северного Казахстана; сеть маршрутов Чанъань-Тянь-Шанского коридора Шелкового пути, это трансграничный объект культурного наследия совместно с Китаем и Киргизией; Западный Тянь-Шань - трансграничный объект совместно с Киргизией и Узбекистаном, с нашей стороны в него входит сайрам-Угамский нацпарк; Туранские пустыни умеренного пояса - трансграничный объект совместно с Туркменистаном и Узбекистаном.
Самый "молодой" в этом перечне объект - национальный парк "Алтын-Эмель" и заповедник "Барсакельмес". 30 апреля 2024 года в ходе заседания Национальной комиссии глава регионального офиса ЮНЕСКО в Алматы вручил ее председателю оригинал сертификата о включении их в Список всемирного наследия.
Количество объектов постепенно растет, но мы так и не можем в полной мере получить пользу от членства в Конвенции. Одна из проблем банальна – это коррупция. Согласно докладу "Транперенси интернйшнл", Казахстан продолжает оставаться в группе стран с высоким уровнем коррупции. Почему под различными предлогами уникальные природные объекты становятся строительными площадками?
Усугубляет проблему то, что в природоохранном законодательстве не существует такого понятия, как "объект международного значения". Получается, что на природных территориях, которые включены в Список, можно осуществлять те же виды экономической деятельности, применять те же юридические нормы, что и для остальных природных парков и заповедников. В чем же тогда разница? Ведь нахождение объекта в Списке изначально предполагает более высокую степень защиты. Кстати, в законе об охране памятников такая норма есть!
- А Комитет Конвенции как-то мониторит состояние внесенных объектов?
- Конечно, периодически принимаются национальные отчеты по состоянию объектов, ежегодно проводятся сессии Комитета всемирного наследия. Существует даже такое понятие, как объекты всемирного наследия, находящиеся под угрозой. И Казахстан сдает такие отчеты, более того, в прошлом году нашу страну избрали в состав членов Комитета всемирного наследия, и теперь мы будем участвовать в принятии решений – включать или не включать те или иные объекты, как оказывать помощь другим странам… При том, что у самих не все благополучно.
- А с чем конкретно сейчас есть проблемы?
- Например, Казахстан планирует развивать гидроэнергетику. В числе проектов – создание каскада ГЭС в Сайрам-Угамском государственном национальном природном парке. Который в 2016 году был включен в список объектов всемирного наследия! Сейчас эта история напоминает ситуацию с Талгарским городищем.
- Комитет Конвенции, естественно, в курсе этой ситуации. Какова его реакция?
- Да. Еще в 2023 году он принял специальное решение по этому вопросу, где содержится требование к Казахстану предоставить четкую информацию по планам относительно нацпарка. Пока никакого решения Комитетом не принято, но и строительство не началось. Но сама эта коллизия показывает, что у госведомств нет четкой политики относительно объектов Всемирного наследия и, соответственно, нет понимания, для чего мы присоединись к Конвенции. Но ведь Казахстан добровольно это сделал! И такая неадекватная ситуация, не соответствующая целям и задачам Конвенции – практически на всех уровнях администрирования.
- Может быть здесь первоисточник проблем, вот в этом непонимании, а проблемы с коррупцией, с несовершенством и нарушением законодательства уже вторичны?
- По-моему, здесь нет какой-то иерархии проблем, а есть целый комплекс, непонимание, узкопрагматическая точка зрения, межведомственные противоречия, плохое законодательство, неадекватное его применение, коррупция, нехватка специалистов. Всё это действует негативно. Кроме того, отсутствие специфического опыта, препятствия для доступа к правосудию, вездесущая проблема качества образования. Клубок.
То есть, Конвенция имеет огромное значение для ее участников, и членство в ней несет потенциально большую культурную, экологическую, имиджевую и экономическую пользу. Но КПД нашего использования этого потенциала совсем низкий.
Фото: Наталия Медведева, Равиль Насыров.
ПОДЕЛИТЬСЯ СВОИМ МНЕНИЕМ И ОБСУДИТЬ СТАТЬЮ ВЫ МОЖЕТЕ НА НАШЕМ КАНАЛЕ В TELEGRAM!
