35 лет назад, в феврале 1990 года, в столице Таджикистана произошли массовые беспорядки, имевшие, в значительной мере, хотя не исключительно, межэтнический характер
Таджикистан, не часто звучавший даже в общесоюзном информационном поле, зазвучал в международном.
Это были не первые подобные события в регионе, и не самые кровавые, например, в ходе киргизо-узбекского конфликта в городе Ош через несколько месяцев жертв было в разы больше. Но уникальность душанбинских беспорядков в том, что именно они, по мнению многих, стали спусковым механизмом для начавшейся вскоре гражданской войны в Таджикистане. Она длилась пять лет, унесла десятки тысяч жизней и до сих пор остается крупнейшим конфликтом на территории постсоветской Центральной Азии. Февральские события, это сегодня полузабытая трагедия и мало востребованный опыт того, как не надо действовать, чтобы не "разбудить "лихо".
Ratel.kz беседует об этой истории с Юрием КУШКО, много лет проработавшим журналистом в Таджикистане, ставшим прямым свидетелем всех этих событий.
- Юра, ты приехал в Таджикистан, в 1983-м году. Брежнева физически уже не было, но эпоха его еще была в разгаре, самая стабильная и не насильственная в истории СССР, который вскоре рухнул. Существовала тогда в жизни Таджикистана какая-то специфика? Как люди жили? Те же очереди, дефицит? Считается, что, даже при СССР, в Таджикистане была очень глубоко и широко распространена религиозность населения. Это как-то проявлялось? И какими были межнациональные отношения?
- Лекала, по которым был «скроен» СССР, были одинаковы что для России или Эстонии, что для Украины или для Таджикистана. То есть в плане государственно-политического устройства и официальной организации общественной жизни везде было одно и то же. Парткомы, месткомы, профкомы - все было, "как у всех". И как у всех, нехватка жилья, очереди в магазинах и дефицит всего и вся. Но в то в тоже время в случае с Таджикистаном было и отличие - здесь в большей мере, чем где-либо, сохранились черты традиционного уклада. Подавляющее число граждан жили в сельской местности и во многом благодаря этому не утратили связи с землей, с традициями, с исламом, который еще не был затронут радикальными веяниями. Таджикистан из эпохи феодализма попытался сразу перешагнуть в социализм, а в итоге получился уникальный симбиоз того и другого. Он вроде как жил по заветам Ильича, но сохранял во многом верность прошлому.
Типичный советский школьник Саид Абдулло НУРИ, будущий лидер Партии Исламского Возрождения Таджикистана, мог ходить в годы учебы в обычную советскую школу, носить пионерский галстук, а после школы под руководством отца штудировать Коран и законы ислама. А моему доброму таджикскому другу его статус секретаря первичной комсомольской организации не помешал завести вторую жену. И свадебная церемония разделилась на две части - обряд бракосочетания в мечети, никох, и так называемое "комсомольско-молодежное застолье", где желающие могли поднять бокал вина или чего покрепче за здоровье жениха и невесты.
Традиционный, или как тогда говорили, "народный" ислам вполне мирно уживался с советскими реалиями. Усиление его позиций начало проявляться с 1970-х годов, и особенно с началом войны в Афганистане и победой исламской революции в Иране. Тот же Абдулло Нури еще в 1973 году создал на юге Таджикистана нелегальную молодежную организацию "Исламское возрождение" с целью пропаганды идей "чистого ислама", за что его тринадцать лет спустя арестовали. А уже к началу 1980-х годов эти подпольные исламские ячейки стали быстро расти. Помню, как в 1986 году на встрече с сотрудниками Таджикского телеграфного агентства, где я тогда работал, заезжий лектор из Москвы упомянул о росте числа "бродячих мулл", которых, по его словам, насчитывалось аж две тысячи человек, при том, что официально зарегистрированных мечетей в Таджикистане было, если мне не изменяет память, всего семнадцать. Эти муллы представляли собой новое течение - так называемый неофициальный ислам, который позже, в начале 1990-х дал мощные побеги и был одним из факторов появления в республике исламской оппозиции.
Отражалось ли это как-то на межнациональных отношениях? Я этого не замечал. Самое главное - люди разных национальностей уважали друг друга. В религиозные тонкости, в различия положений Корана и Библии никто особенно не вникал, по крайней мере на бытовом уровне. "Был бы человек хороший", - этот универсальный принцип работал безукоризненно, сглаживая любые межнациональные противоречия.
По крайней мере так было до горбачевской перестройки, которая, к сожалению, негативно отразилась на этой сфере. Представители местной интеллигенции, в особенности творческой ее части, в эпоху гласности стали особенно будировать национальный вопрос. "Почему вы на должность вторых секретарей везде ставите русских? Это чтобы они нас контролировали?" – спрашивала таджикская поэтесса на встрече с летчиком-космонавтов Георгием БЕРЕГОВЫМ в конце 1980-х годов. Вопрос был не к месту - не мог летчик-космонавт отвечать за особенности национальной политики партии и правительства. Чуть позже, уже на многотысячных митингах в Душанбе, та же поэтесса стала весьма резко отзываться о "пришлых". Как-то после одного такого митинга, я проходил мимо ее офиса, она пригласила зайти, усадила за стол, радушно предложила угощаться. Словно бы и не "пришлый" сидел перед ней. И тут мне пришло в голову, что на митингах она говорила, скорее, в угоду политической конъюнктуре того времени, ради броского словца и эпатажа, не очень заботясь о том, как "слово наше отзовется". А оно отозвалось, особенности в феврале 1990 года, когда толпы молодежи хлынули в Душанбе из окрестных кишлаков "наводить порядок" и избивать любого представителя не титульной нации, что повстречается на их пути.
Забегая вперед скажу, что по иронии судьбы, именно к "пришлым" уехала известная таджикская поэтесса спасать свою жизнь от "разгула демократии" и гражданской войны, разразившейся в Таджикистане в 1992 году. И еще один случай расскажу. Где-то в середине 1990-х журналистские пути привели меня в один кишлак неподалеку от города Курган-Тюбе на юге Таджикистана. Там меня ждала неожиданная встреча с родным братом Саида Абдулло Нури, который, напомню, был лидером Исламской оппозиции. Это было время, когда любого выходца из регионов Таджикистана, симпатизировавших этой политической силе, могли поставить к стенке только лишь за его происхождение, вне зависимости от того были у него какие-либо грехи на душе или нет. А для родного Саида Нури в тех условиях расстрел был практически гарантирован. Он избежал этой участи, по его словам, благодаря своему бывшему коллеге по работе, который прятал его в своей квартире. Его коллега был русским.
- А антисоветские, сепаратистские настроения до перестройки существовали в Таджикистане? Или начались уже с нее?
- Уже после развала СССР, выступая с трибуны парламента бывший первый секретарь ЦК Компартии Таджикистана Рахмон НАБИЕВ произнес знаменитую фразу: "Независимость упала на наши головы, подобно метеориту". И он был прав - за выход из состава СССР никто в Таджикистане не ратовал, в отличии, скажем, от прибалтийских республик. Даже представители Исламской оппозиции по этому вопросу хранили молчание, делая акцент на большей религиозной свободе, на большей культурной автономии, на активизации связей с Ираном, Афганистаном и другими мусульманскими странами, но не на полной независимости. Один из лидеров оппозиции, Акбар ТУРАДЖОНЗОДА подтвердил это публично, на пресс-конференции в октябре 1992 года. Это уже было время, когда у власти в Таджикистане находились оппозиционные силы, так что он мог говорить без оглядки на мнение в высших коридорах партийного или государственного аппарата...
Что же касается антисоветских настроений, то тут не все так однозначно. С одной стороны, трудно было отрицать громадные изменения к лучшему, произошедшие в Таджикистане и в жизни его граждан за годы советской власти. А с другой стороны излишнее усердие той системы - как в борьбе с "религиозными пережитками", так и в ускоренном создании "единой общности - советский народ", порождали глухое недовольство. А проблемы в экономике только усиливали это чувство. Но повторяю – каких-то очевидных, мощных антисоветских или сепаратистских настроений в республике не было.
- Февральские события 1990-го года в Душанбе - что это было? Сколько там присутствовало стихийности, сколько проектности, если это можно оценить? Довольно широко распространена версия о том, что спровоцировали это советские спецслужбы, хотя она порождает новые вопросы, на которые трудно найти внятные ответы и мотивы...
- Более ста оперативно-следственных работников и следователей из КГБ, МВД и Генпрокуратуры СССР и Таджикистана разбирались в этом деле, но так до конца и не смогли установить полной картины тех событий. Так что не ждите от меня истины в последней инстанции, могу лишь поделиться своими наблюдениями и мыслями по поводу.
Напомню, что массовым протестам в Душанбе в феврале 1990 года послужил приезд в Таджикистан семей армянских беженцев из Баку после прошедших там незадолго до этого известных трагических событий. Прошел слух, что всем им вне очереди будут выделены квартиры в столице республике. И уже вскоре после этого, точнее 11 февраля 1990 года, около тысячи протестующих собрались на площади перед зданием ЦК Компартии Таджикистана. Люди выкрикивали "Долой армян!" и осуждали действия властей. Это недовольство людей можно было понять, учитывая остроту жилищного вопроса в многодетном Таджикистане, и в их реакции, наверно, был элемент стихийности. Но только лишь элемент, поскольку при ближайшем рассмотрении обстоятельств происшедшего сразу возникают несколько вопросов.
Во-первых, была ли пропорциональной реакция? Всего-то 49 армянских семей приехало тогда в республику, из которых 23 поселились у своих душанбинских родственников, остальные были размещены на временной, подчеркну это, основе и в пустующих квартирах. Вечером в первый же день протестов и утром следующего дня по радио и телевидению было объявлено, что большинство приезжих решили уехать за пределы Таджикистана в ближайшее время. Была создана специальная комиссия с участием протестующих, которая должна была выяснить насколько соответствует реальности информация о выделении квартир. Казалось бы, была найдена формула разрешения конфликта и страсти должны были улечься. Но, увы, они только накалялись. В тот же день, 11 февраля 1990 года, на душанбинских улицах появились группы молодых людей, которые стали нападать на представителей не титульной национальности. Под горячую руку попали и русские, и мой сосед - этнический немец, мой коллега по работе - этнический памирец, и люди из других этнических групп. Да и девушкам-таджичкам, одетым по-европейски, тоже досталось. И тут возникает второй вопрос - "А причем тут были армяне?"
Днем 12 февраля более многолюдная толпа, уже около четырех тысяч человек, собралась перед зданием ЦК, и лозунг "Долой армян!" сменился требованием об отставке Каххора МАХКАМОВА, тогдашнего первого секретаря ЦК Компартии Таджикистана, а также председателя правительства и спикера парламента. Такое резкое переключение лозунгов дает основание для третьего вопроса - а не была ли смена власти истинной целью протестов?
Действия митингующих становились еще более агрессивными, и в какой-то момент от слов они перешли к делу - ворвались в здание ЦК, захватили часть первого этажа, попытались даже поджечь его. Вечером 12 февраля прибывший из Москвы спецназ очистил площадь, но митингующие не разошлись по домам. Начались погромы магазинов на прилегающих улицах, переворачивали и поджигали машины, и в еще больших масштабах стали нападать на "неместных". За все время беспорядков 25 человек были убиты, 300, а по другим данным 600, получили ранения. На самом деле реальное общее число пострадавших могло быть больше, ведь далеко не все обращались в милицию или медицинские клиники за помощью.
И тут возникает самый главный вопрос - кто стоял за всем этим? Кому это было нужно и для чего? Версий на этот счет множество и ни одна, на мой взгляд, не может быть принята на все сто процентов. В том числе и та, которую высказал Солиджон ДЖУРАЕВ, руководитель следственной группы Генпрокуратуры Таджикистана по расследованию февральских событий 1990 года. Он пришел к выводу, что массовые беспорядки тех дней были организованы внешними силами и спецслужбами. А когда его спросили, на основании чего он пришел к таким выводам, Солиджон Джураев указал, в частности, на анонимные звонки в мечети с призывами вывести людей на улицы...
Я живо себе представил, как после анонимных звонков, не разобравшись, кто звонит, откуда и зачем, служители культа стали спешно формировать отряды добровольцев и отправлять их в столицу из сельских районов республики. Неужели? Вот так доверчиво приняв анонимные звонки за чистую монету? Мне кажется, что тут не надо быть СТАНИСЛАВСКИМ и НЕМИРОВИЧЕМ-ДАНЧЕНКО, чтобы воскликнуть "Не верю!". Что же касается, причастности спецслужб, то как одна из версий она имеет право на существование. Хорошо бы тогда объяснить мотивы, которыми руководствовались спецслужбы, но внятных объяснений, увы, не прозвучало...
- Мне кажется, если рассматривать этот след, то нужно говорить не о "спецслужбах" в целом, а о неких силах внутри них. В тот момент уже далеко не во всех регионах Союза спецслужбы были едины внутри себя, политическая и идеологическая борьба затрагивала и их. В России это ярко проявилось через год, когда шеф КГБ СССР Крючков стал одним из организаторов путча ГКЧП, а спецназ Комитета, группа "Альфа", отказалась выполнять его приказы. В Таджикистане ведь раскол спецслужб тоже проявился вскоре, во время гражданской войны?
- Да, оппозицию тогда поддержал заместитель председателя КГБ республики Джурабек АМИНОВ. Он заявил, что в Таджикистане "была социалистическая революция, теперь настало время исламской революции". Во всяком случае, именно ему это приписывают. Было ли это искренне, или частью политической игры, конечно, сказать не могу. Но он погиб при странных обстоятельствах: его машину обстреляли из гранатомета, это не очень похоже на игру. Были и другие примеры участия сотрудников КГБ в оппозиции, помню, как нас, журналистов, пригласили на публичные покаяния одного из них.
В общем, версий, кто организовал и организовал ли, или только воспользовался, трагические события февраля 1990-го, много. Любой, кто возьмется решать какой из версий отдать предпочтение, должен принять во внимание все факторы и тенденции того времени. А они были многочисленны и сложны, как всегда на переломном этапе. Не в последнюю очередь это было ослабление позиций центра, порожденное горбачевской перестройкой, и как следствие - усиление соперничества местных региональных групп в борьбе за власть. Резкая смена лозунгов во время событий февраля 1990 года - от "Долой армян!" до "Долой Махкамова!", на мой взгляд, дает основание для такого предположения. Не стоит сбрасывать со счетов и усиление позиций радикального ислама с середины 1970-х годов. Исламская революция в Иране в 1979 году продемонстрировала возможность захвата власти силовым путем. Не появилось ли у определенных сил в Таджикистане искушение повторить этот опыт? Не об этом ли свидетельствует появление нелегальных школ по изучению боевых искусств, готовивших "спортсменов", которые в одночасье могли превратиться в боевиков? Ну и творческая и "околотворческая" интеллигенция внесла свою лепту в раздувание напряженности в таджикском обществе, муссируя, к месту и не к месту, национальный вопрос.
- Февраль 1990 года спровоцировал быстрый и массовый отток нетитульного населения из республики. Можно ли оценивать этот процесс двояко, в том числе и с позитивной стороны, исходя из того, как развивались события дальше? Ведь скоро началась кровавая гражданская война, затянувшаяся на несколько лет, и, не эмигрируй большинство европейцев в 1990-м, у последующей трагедии могли быть еще более жесткие проявления, более сложные внешнеполитические аспекты?
- Мне сложно искать позитивные моменты в этом. Исход, действительно, начался после февраля 1990 года, усилился с распадом СССР и принял поистине массовый характер на фоне гражданской войны, вспыхнувшей в 1992 году. Тысячи поломанных судеб, тысячи несбывшихся надежд... Ехали порой на голое место, продав за копейки все, что можно было продать. Только представьте: трехкомнатная "сталинка" в кирпичном доме в самом центре Душанбе продавалась за 300 долларов. Мои соседи по дому продали свою 4-комнатную за 400 долларов. Что на эти деньги можно было купить в той же России, куда устремились большинство беженцев...
Буквально через несколько дней после февральских событий я встретил свою добрую знакомую Лию ФРАНК, о которой когда-то писал в газете. Она родилась в Берлине в 1920-х годах, в еврейской семье. С приходом Гитлера к власти ее семье удалось бежать в Прибалтику. А в Душанбе, куда она попала после того как Прибалтика стала советской, она преподавала латынь в местном медицинском институте и в свободное время переводила на родной немецкий язык классиков японской поэзии с подстрочника, которое делал специально для нее профессор Киотского университета. Да и сама упражнялась в сочинении хайку и танка. Мы встретились в продуктовом магазине в очереди за хлебом. Лия Давидовна была, как сейчас помню, в таджикском стеганом халате. "Печально все это, - сказала она, имея в виду недавние события. - Таджикистан отвергает нас..." Ее обостренное чутье грядущих бед, которое в свое время спасло ее семью из фашистской Германии, заставило ее на склоне лет сорваться с насиженных мест.
Я не хочу сказать, что уровень угрозы был сопоставим. Нет, конечно. Хотя события февраля 1990 года несколько омрачили межнациональные отношения, но кардинально их не пошатнули. Хочу и должен подчеркнуть - душанбинцы-таджики выходили в те дни на защиту своих домов вместе с этническими русскими, немцами, евреями... Февральская аномалия, а для меня она была и есть аномалией, не вытравила из простых людей традиционного таджикского гостеприимства и радушия, уважительного отношения к представителям других национальностей. Мои соседи - многодетная таджикско-узбекская семья - в самые трудные дни гражданской войны, когда даже хлеб исчез из магазинов, принесли мне и моей семье пару пышных свежеиспеченных лепешек. Спустя столько лет я с благодарностью вспоминаю этих добрых людей и самые вкусные лепешки, которые я когда-либо пробовал.
Фото: предоставлено автором.
ПОДЕЛИТЬСЯ СВОИМ МНЕНИЕМ И ОБСУДИТЬ СТАТЬЮ ВЫ МОЖЕТЕ НА НАШЕМ КАНАЛЕ В TELEGRAM!
