Фильм "Особенный доктор" с актёрами с синдромом Дауна выходит в широкий прокат
26 июня в широкий прокат выходит мистический детектив «Особенный доктор». Режиссер, сценарист и продюсер картины – София ВИТВЕР. В первой части фильма она сняла свою солнечную дочку Марту. Потом были сняты новые серии, и в них задействованы другие ребята с синдромом Дауна.
Сейчас серии объединены, и стали полноценным полнометражным фильмом. В картине снялись известные казахстанские актеры Азиз БЕЙШЕНАЛИЕВ, Татьяна ТАРСКАЯ, Алексей ШЕМЕС, Галина ТАБАЛА, Чингиз КАПИН, Ольга ЛАНДИНА, Карина СУЛТАН и другие. Музыку к фильму написал супруг Софии Сергей ПЕРМИНОВ.
- София, как так получилось, что фильм выходит в широкий прокат?
- Чтобы зайти в прокат, нужно вносить огромные суммы на рекламный бюджет. Но у меня таких денег не было. И каким-то чудом Kinopark объявил, что летом собираются взять несколько фильмов без рекламного бюджета. И я увидела, что меня «тэгнули» в Инстаграме, и среди этих фильмов – "Особенный доктор". Эта инициатива Ерлана БУХАРБАЕВА и компании Kinopark. Мы очень благодарны.
- Как на вашу дочку Марту и на других ребят повлияли съемки в фильме?
- Это очень потрясающе на них влияет – и на других деток, и на Марту. Потому что у человека должна быть какая-то интересная жизнь. У наших детей на территории постсоветского пространства такой жизни особо нет.
Понятно, что все могут быть толерантными, могут не обижать. Но у тебя нет дружеского круга, нет своей жизни - чем ты живешь.
Например, наша актриса Аня ГЛАДЧЕНКО ходит на домбру, вокал. Но это все равно точечные занятия. У нее не было круга друзей, интересной жизни. И тут это всё появилось. Она придумывала свои реплики, импровизировала. Аня – наша самая взрослая актриса. После съемок в "Особенном докторе" я организовала ей актерское портфолио.
Как рассказывала мама нашего маленького актера Арлана АДИЛЬМАНА, он сам покупает себе мороженое. И сам упросил парикмахера его подстричь, сказал «мама потом заплатит». Вот такие бойкие пацаны. Под Арлана и его друга Дамира я писала нашу "бандитскую" серию.
- Вы жили в Вильнюсе, потом в России и переехали в Алматы в 2022 году. Можете подробнее рассказать про свои наблюдения адаптации в разных странах?
- Я родила Марту в Вильнюсе. Я слышала истории, что и в Казахстане, и в России очень неправильно общаются с мамами. Если корректно все объяснить и поговорить с пониманием и эмпатией – это многое может поменять.
В Вильнюсе к нам подошли и сказали: «к сожалению, мы подозреваем синдром Дауна, но вы не переживайте, эти детки развиваются, они очень хорошие». За мной ходил психолог буквально по пятам. Ко мне бесплатно приходили консультанты по грудному вскармливанию, которые обычно приходят за деньги.
Потом специалисты ходили ко мне на дом бесплатно какое-то время, и меня просто поддерживали. Подсказывали что-то. Я чувствовала поддержку и что все всё понимают.
В какой-то момент мы решили поехать на месяц в Италию. Нас отвели к очень хорошему кинезиологу, который помогает деткам с синдромом Дауна развиваться двигательно. Он увидел мое печальное лицо и говорит: «У вас красивая малышка. А что вы грустите? Она прекрасная!». Они смотрят на них по-другому, и сразу ты на них начинаешь смотреть по-другому.
Потом Марту обучала говорить Ромена Теодоровна Августова –автор единственной методики, позволяющей научиться говорить каждому ребенку с синдромом Дауна. Мы этому обучились, и сейчас эту методику активно распространяет мой супруг Сергей Перминов (special.papa).
- На что вы обратили внимание, когда переехали в Казахстан?
- Общая картина здесь примерно такая же, как в России. В этом смысле я бы не разделяла страны постсоветского пространства.
Мой муж Сергей обучал детей из Казахстана по методике Ромены Теодоровны, приезжал сюда с семинарами. У нас уже здесь было много друзей.
Когда ты ходишь по улице с дочкой, все приветливы, все добры. Здесь люди достаточно милые. Но при этом, интегрировать, конечно, очень сложно. Ты приходишь в бассейн – «мы не берем с синдромом Дауна», приходишь на вокал, танцы – «извините, мы не можем вас взять».
И самое главное – практически нет инклюзивных школ, их единицы. Их нет ни в России, ни в Казахстане. В идеале должны быть все школы инклюзивными, и в каждом классе особенный ребенок. И если ты обучаешься на преподавателя, у тебя должен быть целый предмет "инклюзия".
В школы не берут, потому что они не знают, что делать. Они не со зла – нет обучения, нет системы. Также должны быть обученные тьюторы, с которыми обычно дети с синдромом Дауна ходят в школу.
Но если ты пробился в инклюзию, то все этих детей потом любят. Это барьер незнания и непонимания.
- Насколько ребята с синдромом Дауна могут выполнять самостоятельные действия?
- Это зависит от того, насколько ребенком занимаются и его обучают. Марта, например, умеет готовить. Она печет пироги, режет салатики, запекает картошку. Потом методично моет посуду, убирает. Пылесосит, моет пол.
А что они не могут? Они все могут. В Европе есть квартиры совместного проживания. В квартире три комнаты, там есть особенные люди. Они живут самостоятельно, к ним приходит социальный работник. Как, например, к пожилым людям. На самом деле они многое могут, им нужна не такая уж большая поддержка.
- Чего еще не хватает у нас, что есть в Европе?
- Правильного отношения. Не толерантного, а спокойного – что ты обычный человек, можешь быть разным. Работы не хватает.
- А где можно найти работу?
- Я знаю, что в Казахстане начали брать ребят с синдромом Дауна баристами в кофейнях Kunde и Presso. Также «Эйр Астана» взяла в свой офис взрослую девушку с синдромом Дауна. Но на массовом уровне этого, к сожалению, нет.
В Европе часто работают помощниками поваров, официантами. Где-то их берут помощниками воспитателей в детском саду. Это прекрасная работа, потому что они очень добрые и могут утешить ребенка.
Главное – вовремя всем заниматься и вовремя за всем следить. Когда у нас родилась Марта, мы начали изучать много зарубежных источников. И выяснилось, что примерно треть проблем у ребенка с синдромом Дауна потому что почти у всех страдает щитовидка. И если ее подхватить, когда ребенку 2-3 месяца и начать лечить, то интеллектуальное развитие будет идти в разы лучше.
И второй момент – это проблемы со слухом. Им очень свойственны отиты. И ребенок не слышит некоторые частоты, поэтому не может говорить. И это надо вовремя исследовать и лечить.
- Как за последнее время изменилось отношение к людям с синдромом Дауна?
- Отношение изменилось в лучшую сторону. На смену страху и непринятию постепенно приходит позитивный образ солнечного ребенка, солнечного человека.
- В чем для вас миссия фильма "Особенный доктор?"
- Миссия в том, чтобы детей с синдромом Дауна увидели такими, какие они есть. Солнечный ребенок – это, конечно, здорово, но это тоже не совсем правда. По факту это просто дети. Да, они более теплые. Но они могут и хулиганить, где-то хорошо себя повести, где-то не очень. Я бы хотела, чтобы их видели настоящими.
В фильме я не хотела показывать «сладенький сиропчик». Для меня было важно придумать интересный сюжет. Я не хотела сделать жалобное кино и говорить потом: «придите, поддержите. Поплачьте вместе с нами». Да нет, все мы разные, и это - нормально. И фильм тоже интересный и веселый.
Фото: Денис Петрашов.
ПОДЕЛИТЬСЯ СВОИМ МНЕНИЕМ И ОБСУДИТЬ СТАТЬЮ ВЫ МОЖЕТЕ НА НАШЕМ КАНАЛЕ В TELEGRAM!
