Идеологи экстремизма - очень умные, образованные и креативные люди
Как отличить салафита от ваххабита, почему мы шарахаемся от людей с бородой и женщин в хиджабе? Что толкает фанатиков на самоубийственные теракты? Можем ли мы ощущать себя в безопасности?
После терактов в Актобе, когда несколько дней город жил в страхе, такие вопросы казахстанцы задают себе все время. Теолог и писатель Олег РУБЕЦ, известный также под именем Али-хаджи (Али Апшерони), ответил на некоторые из этих вопросов.
- Мы привыкли к терминам «традиционный ислам» и «нетрадиционный ислам», какой ислам для нашего региона является традиционным, а какой - нет?
- Казахстан действительно принадлежит к зоне распространения традиционного суннитского ислама. Среди мусульманских ученых наибольшим авторитетом пользовались основатели четырех мазхабов, то есть богословско-правовых школ. Наиболее многочисленным и демократичным является мазхаб имама А'зама Абу Ханифа – ханафиты. Практически все тюркские народы смогли принять ислам благодаря тому, что наряду с использованием Корана и Сунны в нашем мазхабе допускается использование тех народных обычаев, которые не противоречат Корану и Сунне.
- Какие это особенности?
- Например, у нас любят конину и кумыс, а во многих мусульманских странах их в пищу не употребляют. Мазхаб имама А'зама Абу Ханифа стал самым распространенным среди суннитов именно благодаря тому, что в нем больше терпимости и допущений. Но нужно помнить, что все четыре суннитских мазхаба – ханафиты, шафииты, маликиты и ханбалиты являются братскими. Между этими течениями нет больших различий.
- Откуда тогда появились экстремисты и террористы?
- С течением времени появились псевдоученые, которые стали по-своему толковать отдельные аяты и хадисы, писать книги на эти темы. Все это породило множество предосудительных новшеств - так называемых «бид’а», которых в исламе не было. Помимо этого, у людей, наделенных богатством и властью, часто возникало желание злоупотребить канонами ислама, чтобы создать для себя особые условия. Так возникли гаремы, и так внутри мусульманского общества появились другие явления, которые вызывали недоумение и возмущение.
Среди ревнителей правоверия нашлись ученые, которые стали писать книги о том, что мусульмане отошли от первоначальной чистоты ислама, и в качестве примеров указывали на коррупцию, разврат, несправедливость и тому подобное. К сожалению, некоторые из них, критикуя пороки, утратили всякое благоразумие и чувство меры, и в результате стали призывать к искоренению таких явлений не посредством проповедей, воспитания, увещевания или еще каким-то правовым путем, а к физическому уничтожению порочных с их точки зрения людей. Так появились книги и трактаты, призывающие мусульман немедленно начать преследовать, и даже разрешающие убивать людей, нарушающих нормы ислама. Вскоре внутри общины правоверных появились радикальные течения, которые извратили Коран и Сунну, ложно перетолковывая мудрое вероучение ислама. Постепенно они разработали собственную идеологию - чрезвычайно агрессивную и не приемлющую никакого плюрализма. Так и случилось, что сегодня внутри мусульманской общины существует весьма радикальная секта, которая открыто противопоставляет себя всем остальным последователям ислама.
У них есть собственные авторитеты, которые призывают к изменению мира в соответствии с их представлениями, а все мусульмане, которые не разделяют эту точку зрения, считаются у них вероотступниками. Многие из этих людей называют себя «салафитами», из-за того, что ложно относят себя к праведным предшественникам ("салафам").
Я убежден, что называть их салафитами, по сути, глубоко ошибочно. К праведным предкам эти люди не имеют никакого отношения. Это сектанты, мракобесы и фанатики, которые считают себя выше всех остальных мусульман. Как раз поэтому даже малейшего отклонения от их неверно понятого мусульманского вероучения уже достаточно, чтобы объявить человека неверным, ограбить или убить которого не считается грехом.
- Ведь эти сектанты не вчера появились…
- Они стали проникать в Казахстан еще в начале 90-х, вскоре после того как распался Советский Союз. Наш народ находился тогда в процессе духовного возрождения, и люди верили любому, кто приезжал из-за рубежа, назывался правоверным мусульманином и начинал проповедовать. После того духовного опустошения, которое произвела атеистическая власть на столь огромной территории, у нас осталось очень мало грамотных имамов и ученых ислама. Пришлым миссионерам было очень легко обманывать людей, вводить их в заблуждение, ссылаясь на собственные авторитеты. Именно тогда в Казахстане начали появляться последователи радикальных течений. Мы называли их ваххабитами, и это им очень не нравилось. Они просили называть себя «сторонниками салафитского убеждения», но их последующие действия наглядно показали, что называться так они не имеют права.
- Повлияло ли на распространение таких сект обучение наших имамов за рубежом?
- Существует некоторое предубеждение по поводу зарубежного религиозного образования. Распространение радикального мировоззрения идет совсем не через мусульманские университеты. Эти люди не слушают проповеди в мечетях, и не обучаются в традиционных медресе. У них давно существует параллельная система обучения, свои учебные центры, проповедники и авторитеты, своя идеология и пропагандистская литература. Ошибочно считать, что кто-то поехал учиться в исламские университеты Саудовской Аравии или Египта, и его там научили экстремизму. На самом деле такая идейная обработка обычно ведется подпольно, на тайных собраниях в узком кругу, с применением всяких технических новшеств. Стоило лишь, к примеру, появиться интернету, как первыми в виртуальном пространстве стали проповедовать именно радикалы.
- Ничто человеческое им не чуждо…
Идеологи и проповедники экстремизма - креативные, продвинутые и очень активные люди. Скажем, пока все остальные только привыкали к социальным сетям, они довольно быстро стали их использовать для пропаганды собственных идей. Не надо думать, что это невежественные, темные и полуграмотные люди – это далеко не так. Кстати, последние исследования Всемирного банка выявили удивительную картину: в Исламском государстве (ИГИЛ/ДАИШ) в Сирии и в Ираке воюют люди, у которых уровень образования намного выше, чем у местного населения, и только около 13 процентов боевиков не имеют среднего образования, а почти половина из оставшихся имеют высшее. Так что главной причиной их присоединения к радикалам является отнюдь не низкая грамотность.
- Почему же многие эксперты называют причиной именно низкий социальный уровень, бедность, необразованность?
- Спросим об этом у самих экспертов. Пусть объяснят, что делают в ИГИЛ/ДАИШ люди из обеспеченных и даже богатых семей?
- Как получилось, что огромное количество людей в мире стало разделять радикальные идеи?
- В 90-е годы никто не осознавал опасности религиозного экстремизма. Мы всех доверчиво встречали с распростертыми объятьями, как дорогих гостей, но далеко не все из эмиссаров приезжали с добрыми намерениями. Вот, например, со мной однажды приключилось следующее. В 1993 году меня пригласили на встречу в алматинскую гостиницу «Казахстан», где остановился эмиссар из одной мусульманской страны. Он представлял благотворительную организацию, через местный филиал которой мы тогда получали Кораны, финики, религиозную литературу и раздавали это казахстанским мусульманам. В те далекие годы верующим людям найти Коран было весьма непросто. Их местный представитель, выходец из Бангладеш, организовал нам эту встречу, и я пришел на нее с чувством искренней признательности за оказанную помощь. После обмена мусульманскими приветствиями, эмиссар спросил: «Сколько у вас мусульман в Казахстане?» Я отвечаю: «Миллионов десять примерно». Потом он задает еще вопрос: «А сколько у вас евреев?». Я удивился этому вопросу и ответил: «Точно не знаю, уважаемый. Может быть сто, а может - двести тысяч». И тогда он мне вдруг говорит: «И что, вы, десять миллионов мусульман, не можете уничтожить сто-двести тысяч евреев?!».
Когда я это услышал, то просто не поверил своим ушам. Придя в себя, спросил у эмиссара: «А почему мы вообще должны их убивать?» Он был, по-моему, даже шокирован таким вопросом, и воскликнул: «Как?! Вы разве не знаете, как они притесняют мусульман? Вы должны немедленно их уничтожить, и это ваш долг перед Аллахом!». Тогда я ему объяснил, что у нас мирная, цивилизованная страна, и здесь никто не будет убивать своих соотечественников только потому, что они принадлежат к другому вероисповеданию или этнической группе. Он повернулся к своему помощнику из Бангладеш и удивленно вопросил: «Они берут у нас финики, берут Кораны, читают нашу литературу, но почему они тогда не хотят убивать евреев?!».
Мы долго спорили, в конце он заявил: «Несмотря на то, что вы говорите, что приняли ислам, и что даже его проповедуете, я вижу, что в душе вы остались тем советским оккупантом, который в Афганистане убивал мусульман. Все ваше вероисповедование притворное и ложное!». В ответ я посоветовал ему как можно быстрее покинуть Казахстан, что он предусмотрительно и сделал.
В общем, расстались мы тогда без комплиментов. К нам они больше никогда не обращались, но работа по распространению этих, и всех остальных радикальных идей, продолжалась упорно и тайно. Число эмиссаров росло. Они сеяли «зубы дракона» и ждали, когда же покажутся всходы. Через несколько лет, во второй половине 90-х годов, их усилия дали плоды и в стране появились свои радикалы.
Правда, тогда в существование подобных экстремистских групп еще никто не верил. Мы, небольшая группа мусульманских проповедников, как могли, боролись с этим опасным явлением. Опубликовали десятки статей, но, к сожалению, ни государственные органы, ни журналисты, ни силовики, да и все казахстанское общество в целом не понимали, о чем идет речь. Когда мы говорили им, что с каждым днем растет угроза религиозно-политического экстремизма, нам отвечали, что в Казахстане такого явления не было, нет, и не будет. А мы каждый вечер получали угрозы от экстремистов, которых в Казахстане якобы не существует. Мы исполняли свой духовный и гражданский долг, поскольку видели растущую угрозу для своей страны, и встречали серьезное противодействие со стороны изо дня в день растущего количества сторонников радикализма. На нас активно клеветали, пытались дискредитировать в глазах общественности, властных органов и зарубежных дипломатов. А меня вообще объявили «еврейским шпионом», но были и те, кто заявлял, будто я принял ислам в плену, спасая этим свою жизнь, а не по собственному волеизъявлению, как это было в самом деле. К слову, в плену я не был, что легко проверить по архивам, да и не так-то просто одолеть в бою десантно-штурмовую роту, каковой я там командовал, причем весьма успешно.
Однако многие простые казахстанцы по наивности поверили даже в такие злостные инсинуации, что было крайне неприятно узнавать. В общем, эта идейная борьба дорого обошлась тогда каждому проповеднику из нашей группы.
- Как они привлекали людей в свои ряды?
- Они не приходили в мечети, а собирали молодых людей на стороне, раздавали им кассеты, диски, агитационную литературу. Иногда создавали реабилитационные центры для наркоманов и алкоголиков ради прикрытия подлинных целей. Чаще всего прикрывались благотворительностью. Сегодня ситуация в корне изменилась, события в мире, а потом и у нас, в Казахстане, поневоле заставили власти и общество признать наличие угрозы.
- С вашей точки зрения, власти, общество теперь более адекватно реагируют на угрозу экстремизма?
- Сегодня, к сожалению, ударились в другую крайность – с экстремизмом борются всей страной, даже дети в школах в своих речах и рефератах упоминают борьбу с религиозно-политическим экстремизмом, хотя мне трудно понять, что они могут в этом смыслить. Хотя, безусловно, сегодня начали вести определенную работу, но ее надо было начинать еще 15-20 лет назад. К сожалению, работают со следствием, а не с причинами происходящего. Противодействуя религиозно-политическому экстремизму, мы не должны утратить связь с реальностью, перейти грань благоразумия и превратить все это в кратковременную шумную кампанию.
Также нельзя устраивать своеобразную «охоту на ведьм», хватая всякого, кто носит бороду и короткие штаны, тащить в полицейский участок, а после силой выбивать из них «признания», как это было в некоторых странах. Если бороться с экстремизмом такими методами, то он от этого будет лишь только крепнуть и распространяться.
- Существует ли технология вербовки в ряды радикалов?
- Все члены таких группировок обязаны быть проповедниками, но поскольку не все владеют ораторским искусством и обладают даром убеждения, то широко используются видео- и аудиоматериалы – то есть уже готовые проповеди и призывы, подготовленные мастерами агитации. Это достаточно образованные люди, они хорошо говорят, постоянно ссылаются на авторитеты. Сама вербовка начинается с вопроса: «Веришь ли ты в Аллаха?». А какой же мусульманин скажет, что не верит? Это вопрос вопросов для любого правоверного. И тогда начинается тонкий процесс поэтапной обработки, когда человек не может сделать и шага назад. Все продумано так, что ты постоянно говоришь «Да!», отвечая на все новые вопросы, а если вдруг ответишь «Нет!», то можешь запросто прослыть вероотступником.
Словом, идет довольно тонкая работа с сознанием и подсознанием, человека постепенно затягивают в эту радикальную среду, так что в один прекрасный день он уже сам не сможет никуда деться, иначе его будут считать неверным и врагом ислама. А с такими у них разговор чрезвычайно короткий. Словом, там просто нет пути назад – настолько это цепкая идеология. Она быстро «засасывает» молодежь в свое болото, а после требует от радикальных групп активных действий. К сожалению, только теперь их ресурсы в Сети закрываются тысячами. В этом году исполняется 25 лет интернету, из них первые двадцать никто не мешал радикалам свободно проповедовать свою идеологию. Время легких решений давно миновало. Нам нужно готовиться к долгой и трудной борьбе – это идеологическая война, но именно идейное восстание всегда предшествует восстанию с оружием в руках. Однако нужно быть благоразумными и понимать, что мы боремся не с инопланетянами – это наши соотечественники, которых мы позволили 20 лет обманывать.
- Кто это все финансирует?
Пользовательские интернет-технологии стоят недорого, а это самый распространенный сегмент пропаганды. Кроме того, по всему миру разбросаны специальные центры, которые занимаются тем, что собирают с богатых мусульман пожертвования для распространения ислама, издание мусульманской литературы, строительство медресе, мечетей, на оказание помощи бедствующим мусульманам.
Часть этих средств, однако, направляется на поддержку идеологических центров. За этим в последнее время стали следить, и теперь во многих мусульманских странах, наконец-то, стали проверять, куда идут пожертвования. Но ведь до этого многие десятилетия никто не вникал в это, а богатые мусульмане жертвовали миллионы. Сейчас большая часть всей этой радикальной сети перешла на самофинансирование. Некоторые группировки не гнушаются даже откровенным вымогательством.
- Насколько глубоко в Казахстан проникла радикальная идеология, есть статистика, цифры?
Количество сторонников этой идеологии исчисляется тысячами. Однако все это находится на достаточно примитивном уровне, и настоящих «мастеров джихада» в Казахстане нет, иначе было бы гораздо хуже. К счастью, у нас нет хорошо организованного радикального подполья. То есть, пока что нет. Последние несколько лет и правоохранительные органы хорошо работают, вызывая их гнев на себя. Но даже при этом, я еще раз подчеркну, радикалам симпатизируют многие тысячи наших сограждан. Десятикратно больше, чем пятнадцать лет тому назад.
- Это же огромная армия…
- К счастью, не все готовы взять в руки оружие, есть ведь еще и страх, который их от этого удерживает. Видят и чувствуют, что государство оказывает на них все большее давление, есть список запрещенной литературы и запрещенных организаций. Сейчас суды без колебания выносят приговоры, заметно активизировалось ДУМК, создано министерство по делам религий, появились светские эксперты-религиоведы. Однако надо осознать такую вещь - эта идеология не знает слов «назад», «когда-нибудь потом», только – «вперед». Если они сегодня собираются и обсуждают радикальные идеи, то завтра точно что-то где-то натворят. Такие группы ведь не собираются просто ради того, чтобы поговорить об исламе. Кроме того, их постоянно призывают совершать террористические акты прямо на местах.
Актюбинская группа начала действовать как раз по такому призыву. Насколько мне известно, они собрались по совсем другому поводу, и для них стало неожиданностью, что сегодня надо выступить с оружием в руках. Однако только половина подчинилась этому призыву, а остальные просто разошлись по домам, отказавшись участвовать в террористическом акте. Хотя сейчас их все равно привлекают к ответственности за то, что не донесли о готовящихся преступлениях.
- Вы говорите, что не надо хватать всех, кто носит короткие штаны, отращивает бороды, носит хиджаб. По этому поводу ведутся серьезные споры. Каково ваше отношение к такой атрибутике?
- Подавляющее большинство тех, кто носит хиджаб, короткие штаны или бороды, – это хорошие, добрые и набожные люди, у которых на уме нет ничего плохого. Они уверены, что именно так должны одеваться благочестивые люди, только и всего. Эта одежда соответствует учению ислама, но, к сожалению, после периода полной беспечности, наше общество ударилось в другую крайность, и теперь даже тех, кто наденет в жару удлиненные шорты, тоже могут принять за опасных субъектов в коротких штанах.
Уверяю вас – тот, кто задумал теракт, может отправиться на совершение его в любой одежде, даже в одеянии священника другой религии, для усыпления бдительности окружающих. Ни в коем случае нельзя сводить борьбу с терроризмом на уровень борьбы с бородами, короткими штанами и хиджабами. Но в то же время я считаю, что в государственных органах, школах, в вузах необходимо соблюдать соответствующую форму одежды. Государство-то все-таки светское, и мы должны всемерно уважать друг друга.
- Кто едет воевать в Сирию?
- Граждан Казахстана там сравнительно немного и буквально единицы желающих выехать в Сирию, чтобы подставить головы под бомбы, ибо там идет полномасштабная война. Все эти показательные казни и жестокость – закапывание людей живьем, сожжение, сбрасывание с мостов, расстрелы и рабство - ничего общего с исламом не имеют. В Казахстане выбрали правильный подход - наказывать тех, кто едет воевать в другие страны. Тех же, кто исхитрился всеми правдами или неправдами туда поехать, ничего хорошего не ждет, да и по возвращению обратно - тоже.
- Возможно ли в Центральной Азии и Казахстане возникновение очага нестабильности подобного ближневосточному?
- Меня гораздо больше беспокоит Афганистан, ведь ИГИЛ /ДАИШ неспроста так упорно пытается там закрепиться. Сейчас ИГИЛ и «Талибан» объединились для борьбы против Америки и местной власти. Но потом они снова начнут разбираться между собой, и делить территорию. Если ИГИЛ/ДАИШ раздавят там, где он сейчас, новый «халиф» перенесет свою столицу именно туда. А уж в Афганистан желающих вторгаться теперь долго не найдется. В общем, нужно готовиться к долгой и трудной борьбе – это не кончится в ближайшее время.
- Что можно противопоставить проповедникам и вербовщикам?
- Нужен очень серьезный аналитический центр, который бы глубоко изучал все эти процессы и давал соответствующие рекомендации. Именно этот центр должен впредь снабжать тщательно проработанными эффективными рекомендациями государственные органы, спецслужбы, духовенство, и в нем никто не должен заниматься формализмом. Не надо требовать от участкового, оперуполномоченного КНБ и прокурора знания тонкостей в вопросах мусульманской теологии. Это совсем не их работа и призвание. Как и не надо ожидать развития аналитических или ораторских способностей от каждого аульного имама.
- Все же много критики в адрес правоохранительных органов и спецслужб…
- Но именно они препятствуют ввозу оружия в Казахстан, ведь не случайно актюбинские террористы пошли грабить сначала охотничьи магазины, а алматинский террорист сначала захватил автомат у сотрудника полиции. Именно правоохранительные органы в итоге нейтрализуют этих людей, и сегодня силовики гораздо лучше подготовлены к захвату фанатиков, чем раньше.
- Каким должен быть орган для противодействия экстремистам или, как вы говорите, аналитический центр?
- Поскольку самыми внимательными читателями этого материала будут как раз сторонники радикальной идеологии, то не стоит делиться с ними такой информацией.
Однако этот центр нужно создавать немедленно, и там должны работать лишь серьезные эксперты-аналитики, а не те, у кого это лишь на визитке написано. Надо учитывать, что предстоит упорная и долгая борьба против довольно умных, образованных и креативных людей, которые используют любые новшества. А потому необходимо быть на голову умней и креативней, чем они. Только тогда мы перехватим инициативу.
Фото: madplanet.ru.
