Республика отметила очередной День независимости в условиях, когда в самом Казахстане от многих людей мало что зависит, но такая ситуация их уже не устраивает
На снимке: шахтеры «АрселорМиттал Темиртау».
Читайте предыдущую статью Досыма САТПАЕВА «Акимов опять хотят поделить на фаворитов и аутсайдеров».
Горячий сезон
Ноябрь и декабрь оказались одними из самых горячих протестных месяцев в этом году.
Сначала в конце ноября, в преддверии Дня первого президента, забастовку организовали шахтеры корпорации «Казахмыс», выдвинув несколько требований - от повышения заработной платы и пенсии до обеспечения бесплатным курортно-оздоровительным лечением.
Руководству корпорации и местным властям пришлось в ускоренном темпе вести переговоры, чтобы всё уладить до 1 декабря. Как потом было заявлено на официальном уровне, конфликт разрешился, но подробности переговоров публично представлены не были.
Чуть позже, уже в преддверии Дня независимости, шахтеры «АрселорМиттал Темиртау» устроили свою акцию протеста.
Они не только выдвинули аналогичные требования, но пошли дальше, потребовав выхода на пенсию в 50 лет.
Кстати, если конечным адресатом требований о повышении зарплаты, а также улучшений условий труда является инвестор, то требования о снижении возраста выхода на пенсию для работников тяжелых и опасных профессий нужно адресовать правительству и парламенту. Действительно, уравнительный подход к выходу на пенсию для всех казахстанцев без учета специфики их работы давно уже является абсурдным.
В результате, например, балерины должны танцевать на сцене до 58 лет. Более того, со следующего года пенсионный возраст для женщин постепенно будет увеличиваться.
В свою очередь, шахтеры должны выходить на пенсию в 63 года. Но одно дело, когда человек сидит в теплом кабинете и перекладывает бумажки, и совсем иная ситуация, когда человек каждый день спускается глубоко под землю, рискуя жизнью и здоровьем, которое уже к 40-50 годам дает серьезный сбой.
Власти с пожарным шлангом
Но опять, как в случае с забастовкой горняков корпорации «Казахмыс», местные власти, руководство «АрселорМиттал Темиртау», а также правительство, как пожарные, тут же начали гасить этот конфликт. И не столько для того, чтобы прислушаться к требованиям бастующим, а скорее, чтобы не омрачить торжества по случаю Дня независимости.
Всплески социальных протестов всё чаще стали происходить незадолго до того или иного государственного праздника. И это, наверное, говорит о том, что рабочему классу ничего уже не остается, кроме такого способа привлечь к себе внимание и заставить власти и хозяев компаний активнее решать давно накопившиеся проблемы.
Ведь еще даже до трагических событий в Жанаозене в 2011 году в Казахстане уже были трудовые конфликты по поводу несправедливой оплаты труда на разных предприятиях, в том числе и на шахтах «АрселорМиттал Темиртау».
В частности, в феврале 2009 года профсоюз угольщиков «Коргау» выступил против уменьшения заработной платы шахтерам.
В марте 2010 года профсоюзы снова обратились в суд, чтобы заставить администрацию АМТ выплатить коллективу тринадцатую зарплату, положенную по договору.
В ноябре 2011 года профсоюзы снова начали вести переговоры с правлением АТМ о повышении рабочим заработной платы. Причем заседания примирительной комиссии ни к чему не привели, поэтому профсоюзы созвали трудовой арбитраж.
В июле 2012 года более трех тысяч работников металлургического комбината «АрселорМиттал Темиртау» вышли на митинг, требуя увеличить оклады рабочим на 30%. То есть взрывоопасная ситуация здесь зрела в течение нескольких лет.
Социальное самочувствие не улучшилось
В июле 2012 года в газете «Казахстанская правда» была опубликована статья Нурсултана НАЗАРБАЕВА «Социальная модернизация Казахстана: Двадцать шагов к обществу всеобщего труда».
Основной акцент в ней делался на создании нового многоуровневого механизма регулирования противоречий в сфере трудовых отношений. По словам президента, основных причин трудовых конфликтов две: первая - отчуждение работников от управления предприятиями, вторая - слабость механизмов внесудебного урегулирования споров.
В этой связи глава государства предложил усилить административную и уголовную ответственность, в том числе за несвоевременную выплату зарплаты, невыполнение коллективных договоров и другие правонарушения.
Чуть позже, в декабре 2014 года, президент Казахстана после встречи с Лакшми МИТТАЛОМ произнес интересную фразу: «Сейчас самое главное - социальное самочувствие тех, кто работает на производстве. С темиртаускими металлургами и карагандинскими шахтерами у меня особые отношения. Поэтому в случаях, когда сокращаются рабочие места и не выплачивается заработная плата, они напрямую обращаются ко мне».
Судя по всему, Лакшми Миттал понял эти слова так, что от него лишь требуют сохранения рабочих мест и выплаты хоть какой-нибудь зарплаты. Даже если ее размеры явно не соответствует тому тяжелому труду и высокому риску, которому горняки каждый день подвергаются. А речь об улучшении социального пакета для шахтеров вообще не шла, не говоря о снижении возраста выхода на пенсию. И скорее всего, в этом уже не была заинтересована сама власть.
Не удивительно, что за эти три года «социальное самочувствие» на шахтах и предприятиях Лакшми Миттала, судя по последним событиям, явно не улучшилось.
Эрозия доверия
Британский исследовательский центр Economist Intelligence Unit (EIU) еще в 2013 году отмечал:
«Снижение доходов и высокий уровень безработицы не всегда сопровождаются беспорядками: высокий риск нестабильности появляется только тогда, когда экономическим проблемам сопутствуют другие элементы уязвимости. К таким факторам относятся: большое расслоение по уровню доходов, плохое государственное управление, низкие уровни социального обеспечения, этническая напряженность и отмеченные ранее беспорядки. Особое значение в возникновении беспорядков за последнее время имела эрозия доверия к правительствам и институтам, что свидетельствует о кризисе демократии».
В Казахстане у многих людей давно существует эта «эрозия доверия» к большинству государственных и квазигосударственных структур, а также к бизнесу. А те, в свою очередь, не слишком доверяют народу.
Кстати, это может объясняться и отсутствием сильных профсоюзов.
Что, впрочем, лишь часть более серьезной проблемы всей политической системы Казахстана, в которой практически все официальные политические и социальные институты являются искусственными и слабыми игроками.
Есть партии, но нет партийной системы. Есть парламент, но нет самостоятельной представительной ветви власти. Есть суды, но нет правового государства. Есть профсоюзы, но нет действенной защиты трудовых прав.
Кризис тред-юнионов
Слабые и неавторитетные профсоюзы давно стали одной из причин, почему многие акции протеста и трудовые конфликты в Казахстане проводятся часто стихийно и в жестком формате.
У нас, как и во многих постсоветских государствах эпохи первоначального накопления капитала, профсоюзы либо были загнаны в угол отечественными и иностранными инвесторами, либо превратились в инструмент контроля над работниками со стороны администрации предприятий.
После событий в Жанаозене президент поручил правительству совместно с партией «Нұр Отан» разработать проект общенациональной концепции социального развития РК. Речь, в том числе, шла о модернизации закона «О профессиональных союзах», куда должны были включить понятия о социальном партнерстве, механизм заключения и исполнения коллективных договоров, а также значительно расширить функции государственной инспекции труда.
Но, по мнению председателя территориального объединения «Содружество свободных профсоюзов Карагандинской области» Сергея БЕЛКИНА, казахстанский закон о профсоюзах не соответствует никаким международным нормам, так как в нем отсутствует право на свободу объединения.
По его мнению, профсоюзы сейчас больше похожи на министерства, поэтому их эффективность невысока.
Таким образом, отсутствие сильного профсоюзного движения в Казахстане, которое могло бы выступать посредником в решении трудовых конфликтов, так и осталось «слабым звеном» нашей политической системы, где доминируют отечественные олигархические группы и «любимчики» из числа иностранных инвесторов, которые тесно связанные с элитой.
Возможно, нежелание создавать в Казахстане сильные профсоюзы связано и с опасениями, что они приведут к изменению расклада сил на политической сцене, где состав игроков определен и власти его менять пока не собираются.
Но не стоит забывать, что в Польше конца 1980-х именно профсоюзы привели к смене не только власти, но и целой общественной формации. При этом сила и активность профсоюзов есть один из признаков конкурентоспособного государства, так как речь идет о защите трудовых прав самого ценного капитала - человеческого. Кстати, именно этот капитал является альфой и омегой тех самых 30 развитых стран мира, в число которых наши власти так страстно стремятся попасть. А в этих странах высокий индекс человеческого развития ценится выше, чем громогласные заявления о привлеченных инвестициях и объемах добытой нефти или угля.
Промолчи – попадешь в первачи
Сознательное ослабление политических институтов - партий, СМИ, профсоюзов, НПО - лишило власти не только дополнительных каналов альтернативной информации, но и посредников в общении с народом.
В очередной раз мы убедились, что ни один искусственно созданный властью политический институт априори не способен работать в чрезвычайных и кризисных условиях, будь то пропрезидентские партии, парламент, государственные СМИ или аффилированные с властью неправительственные организации.
Так было во время Жанаозена, так происходит и сейчас.
Забастовка шахтеров вызвала бурную реакцию только в социальных сетях, в то время практически все государственные СМИ как воды в рот набрали. Клуб парламентских молчунов, как обычно, стал ждать команды сверху - куда им бежать: навстречу шахтерам или прочь от них.
Зато сами депутаты не забывают напоминать о необходимости повысить зарплату им.
Не менее привычную тишину поймали провластные партийные структуры, включая «Нұр Отан». Выходит, Жанаозен так никого ничему и не научил. У властей как не было, так и до сих пор нет ни одного эффективного посредника для оперативного реагирования на конфликтные ситуации регионального или общереспубликанского уровня, а также для их грамотного разрешения.
До сих пор многое зависит лишь от субъективных факторов, в частности - от способностей местных акимов принимать быстрые и точные решения в ходе форс-мажора, даже если речь идет о неэффективной работе менеджеров отечественных или иностранных компаний.
Кто придёт на смену?
Во время серьезных трудовых конфликтов спрос будет не с инвесторов, а именно с властей, которые когда-то привели их в страну и на деле должны показать государственный подход, защищая интересы собственных граждан, а не пришлых «варягов».
В противном случае завтра многие из этих граждан не захотят защищать интересы государства, где люди настоящего труда никем не ценятся. И если иностранные владельцы компаний пришли сюда лишь для того, чтобы заработать деньги, экономя на всём, а там хоть трава не расти, то нашим чиновникам стоит задуматься о том, сколько бедных и недовольных людей эти владельцы оставят после себя.
Ведь ставка на максимизацию прибыли у нас уже давно вступает в противоречие с принципами «социальной ответственности» бизнеса. Поэтому не надо удивляться, почему молодежь не хочет идти работать в шахты, школы или в сельское хозяйство. Юноши и девушки видят, что создание чиновниками бумажной пены в Казахстане ценится выше, чем труд в угольной пыли и с мелом у школьной доски.
Рано или поздно возникнет ситуация, когда из шахт уйдет поколение опытных специалистов, а на смену им никто не придет.
Поэтому какой смысл с высоких трибун твердить о создании «общества всеобщего труда», если в стране до сих пор игнорируются требования о необходимости повышения уровня жизни настоящих трудяг - шахтеров, учителей, врачей, фермеров?
Фото: rus.azattyq.org.
