Отношения двух держав становятся сложнее и непредсказуемее
Американско-китайские отношения сегодня стали тем же, чем когда-то были отношения Вашингтона и Москвы – краеугольным камнем мировой экономики и политики. Они имеют свою проекцию буквально во всем - от региональных военных конфликтов до пандемии и развития искусственного интеллекта. И сами отношения двух держав становятся сложнее и непредсказуемее. Об этом Ratel.kz беседует с профессором, доктором исторических наук, директором Института стран Азии и Африки МГУ Алексеем МАСЛОВЫМ.
- Алексей Александрович, в последние пару лет ожидания экономистов в мире в основном были сосредоточены вокруг предстоящего открытия Китая, снятия там последних карантинных ограничений. Ждали, что опять заработает этот локомотив мирового экономического роста. Сейчас видно, что рост есть, но не тот, что ждали, и эксперты как-то засомневались по поводу китайского процветания вообще.
- Во-первых, многие ожидания оказались обманутыми, потому что те, кто их питал, думали, что Китай будет продолжать развиваться в той же модели и с теми же импульсами, что были в доковидные времена. Во-вторых, многие оценки были неверными с точки зрения процессов, которые идут и внутри экономики Китая, и вовне ее.
Китай в 2020-2022 годах столкнулся с чередой вызовов, наложившихся друг на друга. Прежде всего это, конечно, локдауны, связанные с ковидом, и разрушение традиционных логистических цепочек. Потом многие американские и британские компании стали выводить свои производства из Китая – дурную шутку здесь сыграло затягивание с выходом его из ограничений времен пандемии. Третье – в это же время развернулось беспрецедентное наступление на Китай со стороны США и вообще западного мира. Причем по разным направлениям: ограничения на экспорт из КНР продукции высоких технологий, ограничения на "Huawei", давление на ряд других компаний. Одновременно американцы успешно работали над созданием вокруг Китая антикитайской коалиции, к которой стали присоединяться страны, которые раньше либо нейтрально относились к Пекину, либо даже его поддерживали. Например, страны Восточной Европы, где Китай разворачивал проект под названием "17+1".
Китайские экономические планы нарушила и российская операция. Он развивал свое сотрудничество с Европой, рассчитывая, что там благосостояние и, соответственно, торговля с ЕС будут расти. И тут оказалось, что многие логистические потоки прерваны, и те объемы товаров, на которые Пекин рассчитывал, он поставлять в Европу сейчас не может. И здесь для Китая тоже возникает целый ряд новых вопросов. Все эти процессы сильно давят на возможность реализации концепции "Пояс и путь". Выдавая огромные многомиллиардные кредиты другим странам, Пекин считал, что мировой торговый оборот будет расти, и ряд путей, создаваемых или модернизируемых в рамках "Пояс и Путь", окупятся, притом быстро. Строгой отдачи этих денег он и не требовал, но полагал, что они вернутся в виде интенсификации торговых отношений. А ситуация сложилась иначе, и целый ряд стран Африки, Юго-Восточной и даже Центральной Азии оказались в долговых ловушках, они не то что не могут окупить и вернуть китайские инвестиции – вся инфраструктура застыла.
- Но китайские власти давно провозгласили, что главным драйвером экономического роста должен быть рост внутреннего потребления.
- Да, но он упал. Это хорошо видно на примере внутреннего рынка, и не только по цифрам, но и по физическим признакам. Например, до сих пор во многих торговых центрах и даже в международных аэропортах немало закрытых торговых точек. Формально это можно объяснить тем, что китайцы ушли в онлайн, но цифры говорят, что покупательная активность в стране упала. А значит, сразу падает и производство.
- Причина этого в том, что китайцы потратили много финансовых запасов за время пандемии?
- Нет, она системнее и глубже. Приблизительно до 2013-2015 годов Китай опирался преимущественно на экспорт потребительских товаров. То, что у нас вошло в историю под широким понятием "китайские шмотки". Но себестоимость производства выросла, конкурировать по ней с Индией, Пакистаном, Бразилией, Мексикой он уже не мог. Набор факторов заставил СИ Цзиньпина заявить, что необходимо переформатирование китайской экономики: старая модель ее, которую создавал еще ДЭН Сяопин, уже не работает, нужно создавать новую. Но модель Си Цзиньпина столкнулась с совсем иной международной ситуацией, к которой Китай, как и многие другие страны, оказался не готов.
Пекин начал переключаться на экспорт продукции высоких технологий: электроника, автомобили, интернет вещей, биофарм, новое поколение процессоров. И тут уже американцы, и не только они, взволновались, потому что тем самым Китай вступил в конкуренцию за контроль над будущим. Это не могло понравиться США. Для новой экономической политики Пекина возникли внешние проблемы. А когда китайские власти попытались раскрутить свое внутреннее потребление, то оказалось, что в силу различных социально-психологических и экономических соображений многие граждане предпочитают держать деньги на счетах и не тратиться, так как период первоначального насыщения внутреннего потребителя прошел, а нация постарела. Это так называемый "японский синдром". Это и есть самый болезненный на сегодня момент.
Другой аспект внешних вызовов - Китай начинает терять свои внешние рынки. Основные четыре его торговых партнера - это США, Евросоюз, страны-члены АСЕАН и Япония. Объем товарооборота с каждой из этих стран и блоком - от 500 до 700 млрд долларов. И в торговле с ними у Китая профицит, благодаря чему его экономика имеет огромные валютные поступления. Так, китайская экономическая модель, приведшая к росту последних десятилетий, была выстроена изначально. Но теперь США блокируют многие инвестиции, Евросоюз следует за США, и система нарушается, извлекать из нее приток валюты становится все сложнее. А других крупных партнеров у Китая нет.
- А Россия? В Москве постоянно говорят о росте товарооборота с Китаем.
- Итогом взаимной торговли в прошлом году стали 190 млрд долларов. В этом - объем превысит 200 млрд, но все равно это не так много. Россия среди внешнеторговых партнеров Китая находится на 14-15 местах, это меньше на 2,5% от его общего товарооборота.
- Совсем недавно Пакистан получил китайский кредит в 600 млн долларов, а всего только в этом году - 5 млрд долларов в виде кредитов. Значит, несмотря на проблемы, внешняя активность Пекина не снижается?
- Нет, она меняет региональную направленность. Раньше Китай стремился максимально возможно выйти на крайне выгодные американские рынки. Например, его компании успешно работали на фондовом рынке США, где до сих пор котируются акции Alibaba Group и многих других компаний эмитентов. Но существует угроза, что Вашингтон может заморозить листинг китайских акций, и это является одним из мотивов для Пекина еще больше активизироваться в других регионах. Например, в Африке. Торговля с африканскими странами у Китая составляет почти 280 млрд долларов. И Китай прямо или косвенно контролирует подавляющее большинство морских портов на африканском континенте. И инфраструктуру вообще в крупнейших странах типа Нигерии и Алжира. Но это не то, что может дать китайской экономике быстрый импульс для развития. Это "вклады в будущее". Очевидно, что никакого экономического рывка в Африке в ближайшее время не будет, цифры показывают обратное, но для китайцев присутствие там важно с точки зрения контроля ресурсов.
- Нельзя не посмотреть на ситуацию и с другой стороны: китайские деньги в африканские страны вкладываются огромные, а особого эффекта для них нет. Что тут не так? Может, инвестор изначально не заинтересован в этом?
- Нет, не в этом вопрос. Мозамбик, Алжир, Тунис, Кения уже должны Китаю огромные суммы, и Китай не то чтобы стремится загонять их в кредитную ловушку, но многие страны просто не имеют опыта работы с большими деньгами, обслуживанием кредитов и инвестиций. В Европу Китай тоже много инвестирует, но там сидят экономисты другого уровня.
В общем, старая модель максимальной интеграции Китая в мировую торговлю уже не работает, и, скорее всего, в ближайшее время она не перезапуститься. Вот в силу этих причин нет взрывного эффекта на мировую экономику от окончательного снятия постпандемийных ограничений в Китае. Поэтому же он сейчас так настойчиво ругает США по политической линии, но не хочет портить отношения по экономической. Это будет означать потерю очень нужного рынка.
- Недавно начальник Индо-Тихоокеанского командования ВМС США адмирал Джон АКУИЛИНО заявил, что Китай наращивает свой военный потенциал беспрецедентными темпами. Это действительно так?
- Про "беспрецедентные", наверное, нет, но Пекин действительно очень активно занимается военным развитием и в количественном, и в качественном плане. Проблема в том, что несмотря на сегодняшние трудности, Китай в экономическом плане очень развит, а уровень его военного развития этому не соответствует. Об этом говорят и в США, и даже среди союзников Китая. И он хочет показать, что имеет потенциал и рычаги для того, чтобы защитить себя максимальным образом.
- Неужели сегодня он еще не может себя защитить?
- Может, но вопрос не только в наличии военного потенциала, а в духе армии. Китай - это страна блестящих переговорщиков, но которая исторически воевала не очень хорошо. Именно таким образом, через дипломатию и переговоры, он собирался решать тайваньскую проблему. А она не только не решается, наоборот, ухудшается. И военное строительство - это демонстрация своей принципиальной позиции и для внешней, и для внутренней аудитории.
- А в Вашингтоне рассматривают возможность военного союза между Китаем и Россией?
- Думаю, американцы считают, что сейчас это невозможно, и в этом есть свой смысл. Китай держит свои двери открытыми, полагая, что, если будет налажено торговое сотрудничество с США, формальный военный союз с Россией будет этому мешать. Поэтому все прежние методы военного китайско-российского взаимодействия типа проведения совместных учений продолжаются, а новых не вводят.
- Американско-китайские отношения последнего времени напоминают какие-то качели. То риторика на уровне, сравнимом с той, что была в Европе в 1939. Потом в Пекин прилетает БЛИНКЕН, кажется, что это начало разрядки, но вскоре президент США делает крайне жесткие заявления. Потом визит министра финансов США Джанет ЙЕЛЛЕН и вполне умиротворяющая риторика… И вскоре заявление адмирала Акуилино. Что означает такая дипломатическая турбулентность?
- Что в американском истеблишменте нет единства по этой проблеме, идет перетягивание каната. Мнение Йеллен - это позиция экономистов, которые, как и их китайские визави, базово считают, что в нынешней ситуации портить отношение с Китаем невыгодно, это может привести к обрушению мировой торговли. А у Пекина в этой игре есть целый ряд "заготовок", тот же вопрос редкоземельных металлов или не быстрое, но растущее переключение многих торговых потоков на свою валюту. И разумные экономисты считают, что сейчас с Китаем всерьез ругаться не стоит. К сожалению, есть и другой подход.
- А когда на днях Китай посетил КИССИНДЖЕР, в Пекине на официальном уровне призвали США "обратиться к мудрости Киссинджера". Очевидно, имеется в виду историческая отсылка к эпохе начала 1970-х годов, когда Киссинджер возглавлял внешнюю политику США, а Вашингтон и Пекин смогли нормализовать свои отношения.
- Да, этот визит, как и приезд ряда других политиков, которые не являются официально частью Белого дома, говорит, что и в США есть круги, которые не хотят ругаться с Китаем. Многие американские технологические и аграрные компании получают очень хорошую прибыль от торговли с ним, и экономическая "холодная война" ударит по всем. Более того, рассерженный Китай неизбежно пойдет на усиление взаимодействия с Россией. И здравомыслящие американские политики призывают остановить разрастание конфликта с Пекином.
- Но вот губернатор Флориды Рон ДЕСАНТИС, республиканец, заявивший о своих президентских амбициях на ближайших выборах, назвал Китай "геополитической угрозой №1" для США и сказал, что предпримет шаги по отмене статуса постоянных нормальных торговых отношений с ним. Отношение к Пекину и его лидеру со стороны демократов, наверное, можно оценить через недавнее заявление самого президента Байдена. Значит ли все это, что любая новая администрация США будет актуализировать конфликтную повестку отношений с Китаем?
- На сто процентов да. Кроме тех политиков в США, кто не хочет разрастания конфронтации, есть другие, которые ухватили антикитайскую карту. И их много, они активны, на виду. Более того, быть антикитайцем стало модно в политических кругах, вопрос может лишь идти о большей или меньшей степени. Кто бы ни пришел в Белый дом, он будет атаковать Китай, вопрос только в нюансах проблемы Тайваня и торговых санкций. Но никаких серьезных подвижек к улучшению взаимоотношений не будет.
- Есть ли точка, где конфликтные интересы двух ведущих держав могут неконфликтно сойтись и после нее не разбегаться, как на прямоугольной системе координат?
- Нет. Ведь фундаментальная причина их противоречий - это борьба за то, кто будет контролировать будущее мира. Да, все говорят о мире многополярном, кстати, и американцы не отказываются от этого понятия, и даже родилось оно в американских кругах. Но всегда есть решающее слово, которое остается за одной большой и самой сильной державой. Сейчас США и Китай, как боксеры, вступили в период выяснения: кто выносливее, у кого челюсть крепче, кто на ринге простоит дольше. Для мира, конечно, оптимальным было бы развитие китайско-американской торговли, взаимодействие их больших научных потенциалов для решения общечеловеческих задач, например, в той же сфере борьбы с инфекциями. Но они вряд ли готовы на это пойти. Оптимальное дружеское будущее не просматривается, они будут давить друг на друга по максимуму. Китай в политических вопросах резко изменил свою позицию. Если раньше она была вполне спокойна, "давайте сядем за стол переговоров", то сейчас он отвечает очень жестко. Вот недавний визит Киссинджера. Он не сказал ни одного резкого слова, в то время как китайские официальные лица высказывались максимально жестко и сразу переключались на вопросы Тайваня, давления на Китай.
- И как вести себя в этой ситуации тем странам, кто не огромен и не вовлечен определяюще ни в чью орбиту?
- Так, как и ведут сейчас себя: стараться поддерживать всех и сразу, брать деньги у тех, кто их предлагает, выжидать и смотреть, кто победит. И отдавать себе отчет, что это, видимо, надолго. Раньше считалось, что в ближайшее время либо та, либо другая сторона этого конфликта подастся назад, что никакой серьезной конфронтации быть не может. Теперь видно, что это не так, что ничего не меняется.
Фото: ixbt.com.
ПОДПИСЫВАЙТЕСЬ НА НАШ КАНАЛ И ЧИТАЙТЕ НАС В TELEGRAM!
