Чертова дюжина вопросов о трагедии в Актобе, религии и не только
После событий в Актобе у многих накопилось достаточно претензий к властям. В материале «Почему КНБ проспал теракт в Актобе» журналист Ratel.kz Геннадий БЕНДИЦКИЙ озвучил часть из них. Свои вопросы есть и у политолога Айдоса САРЫМА.
Произошедшая трагедия, смерть без малого трех десятков наших сограждан, и тех, кто отдал свои жизни, выполняя свой профессиональный долг, и тех, кто стал совершенно случайной и нелепой жертвой террористического акта, и, наконец, тех, кто стал жертвой обмана и самообмана и решился на чудовищное преступление, должны стать фактором, не ослепляющим элиты и общество, а отрезвляющим.
Именно поэтому сегодня важны не просто громкие заявления, не погоня за дешевой популярностью, а спокойный, честный, скрупулёзный и глубокий анализ произошедшего с учетом всех аспектов проблематики. И здесь очень важны не просто степени уверенности в себе, нарочитой брутальности и хорового «пения», коими стали так усердно щеголять особенно те, кто все эти годы впадали в самый большой грех с точки зрения государственного национального и строительства - в грех недеяния, а то и вовсе откровенного саботажа и забвения общественных интересов.
Для улучшения доверия к заявлениям и действиям госорганов, для обеспечения элементарных первооснов намечаемого диалога общества и власти, для совместного поиска решений по всему спектру возникающих проблем, власти должны признать свои ошибки, честно и прямо ответить на многие вопросы. А таких вопросов скопилось, надо сказать, достаточно много.
Полная неожиданность
- Как оценивалась работа государственных органов и силовых структур по вопросам противодействия терроризму и экстремизму в Актюбинской области до событий 5 июня 2016 года? Какие выводы были сделаны после памятных событий 2011-2012 годов? Какие шаги и меры были приняты для недопущения их повторения? Последуют ли кадровые и организационные решения по результатам анализа ситуации?
- Поступали ли агентурные сведения и иные сигналы относительно возможных действий приверженцев радикальных течений и обострения ситуации? Если поступали, то кем и каким образам проверялась эта информация? Насколько, вообще эффективна работа органов национальной безопасности по мониторингу деятельности радикальных религиозных организаций?
- Как получилось, что в составе группы нападавших на оружейные магазины и войсковую часть в городе Актобе оказались лица, уже осужденные за аналогичные преступления? Велись ли за ними наблюдение и надзор? Если велись, то почему события 5 июня оказались полной неожиданностью для спецслужб?
Ария «сирийского шейха»
- Безусловно стоит отнести к заслугам спецслужб и силовых структур то, что у террористов не оказалось автоматического и иного серьезного вооружения. Но кем и как обеспечивался государственный контроль за оборотом нарезного и гладкоствольного оружия в городе Актобе? Когда проводились проверки деятельности оружейных магазинов «Паллада» и «Пантера»? Были ли приняты исчерпывающие меры, направленные на обеспечение безопасности оружейных магазинов и их сотрудников? Какие меры теперь будут приняты в отношении ответственных работников МВД и собственников магазинов?
- Одним из главных вопросов, связанных с событиями в Актобе, являются вопросы, связанные с мотивами преступников. Версии правоохранительных органов в данном случае выглядят не совсем убедительными и правдоподобными.
Например, министр внутренних дел К.КАСЫМОВ озвучил версию о том, что террористические действия были совершены спонтанно, сразу после сбора
приверженцев радикальных течений и якобы после прослушивания обращения некоего «сирийского шейха». Но как тогда данное заявление коррелируется с другими заявлениями относительно запланированности действий террористов, продуманности маршрутов, точек нападения? Как и каким образом нападавшие узнали, где именно находится оружейный арсенал войсковой части Национальной гвардии? Кем был пресловутый «сирийский шейх», известны ли его данные? Это был сириец или же кто-то из граждан Казахстана, кто воююет сегодня на стороне запрещенной в Казахстане террористической организации ДАИШ? На каком языке слушали проповеди и призывы «шейха» собравшиеся участники нападения? На казахском, русском или арабском?
Отдельные вопросы связаны с возможной причастностью третьих стран. Когда наши чиновники говорят о причастности неких внешних сил, третьих стран к тем или иным событиям, которые происходят внутри Казахстана, это не должны быть бездоказательные заявления в стиле канала «Евразия - Первый канал». В противном случае можно было с легкостью назначить г-жу ШАУКЕНТАЕВУ главой МВД, а г-на СМЫКОВА - руководителем КНБ. Если власти утверждают о внешнем влиянии, то это влияние должно иметь конкретные имена, фамилии, каналы влияния, финансирования и тому подобное.
- В заявлении министра внутренних дел К.Касымова было сказано, что изначально количество участников «встречи», на которой обсуждалось проведение террористического акта, было 45 человек. Однако 20 участников встречи по тем или иным причинам отказались от участия в вооруженном нападении. Сколько человек из этих 20 заявили в правоохранительные органы о готовящемся преступлении? Будут ли применены к ним какие-либо санкции, в том числе о недонесении о готовящемся преступлении?
Одной из проблем, связанных с подобными категориями дел, является то, что, как правило, большинство из них проводится в закрытом режиме. Большая часть уголовных дел по данной категории попросту засекречивается. Будет ли судебный процесс по террористическому акту 5 июня 2016 года в городе Актобе с учетом общественного резонанса и знаковости события проводиться в открытом режиме? Будет ли обеспечен доступ общественности и прессы на это судебное заседание?
- Из сообщений силовых структур известно, что в ходе спецопераций было ликвидировано 18 из 25 нападавших. С частью из них проводились переговоры о добровольной сдаче, однако после отказа, последовавшего с их стороны, они были ликвидированы. Будет ли проводиться следствие относительно обоснованности таких действий спецслужб в каждом конкретном случае? Были ли возможности для того, чтобы осуществить их захват без летального исхода, задержать террористов, провести следствие и предать их суду? Имеются ли у наших органов специальные средства нелетального характера? Выясняется, что как минимум 7 человек из нападавших были схвачены и в отношении них ведется следствие. Обеспечены ли их права на юридическую защиту, доступ к ним адвокатов? Это очень важные вопросы, поскольку в любом случае речь идет о гражданах нашей страны, части нашего народа.
Сведение счетов?
- В ходе спецоперации по поиску и обезвреживанию террористов возникли серьезные проблемы в сфере коммуникаций власти и общества. Ошибки в коммуницировании в конечном итоге оказали плохую службу самой власти, способствовали порождению многочисленных конспирологических теорий, вплоть до разговоров об инспирированности событий самими спецслужбами для якобы отвлечения общества от насущных социально-экономических вопросов. Информационный вакуум, неразбериха, отсутствие единого информационного центра, прямые ошибки в информировании населения, несогласованность заявлений между МВД и КНБ тотчас вызывали пересуды и порождали вакуум, который тут же заполнялся информационными шумами, слухами, домыслами. Существуют ли уже отработанные механизмы и алгоритмы коммуницирования госорганов и силовых структур с населением, средствами массовой информации во время чрезвычайных ситуаций и террактов?
Или взять другие случаи, связанные с ориентировками на предполагаемых преступников. Почему то в списках розыскиваемых оказались наши граждане, которые не имели никакого отношения к религиозным экстремистам и террористам. Речь сегодня идет как минимум о трех или четырех зафиксированных случаях. Подобная неразбериха, непрофессионализм потенциально могли привести к непредсказуемым ситуациям, угрожающим их жизни. Это причинило серьезный ущерб здоровью, деловой и гражданской репутации наших сограждан, которые сегодня имеют право не только на формальные извинения со стороны МВД, но и на возмещение материального и морального ущерба.
Отдельно следует отметить случай с попаданием в списки ликвидированных преступников сына известного оппозиционера-эмигранта Айдоса САДЫКОВА – Ануара. С чем это связано? Это результат реальной неразберихи или же сведение счетов с Садыковым, попытка его запугать? Все эти вопросы требуют ясных и компетентных ответов.
- Отдельно следует изучить действия командования войсковой части 6655 Национальной гвардии. Отмечая жертвеннось, патриотизм, героизм офицеров и солдат, следует указать и на недочеты, связанные с порядком несения службы. С учетом специфики региона, наличия нескольких фактов нападения на силовые структуры, силового противостояния религиозных радикалов спецслужбам в прежние годы порядок несения службы, охраны стратегических объектов должен был быть совершенно иным. Все это является предметом тщательного расследования, принятия дополнительных мер, направленных на недопущение подобных случаев в будущем. И это касается теперь не только города Актобе, но и всех регионов страны.
Есть и множество более сущностных вопросов.
- Как с точки зрения произошедшего следует оценивать деятельность госорганов и спецслужб, которые все эти годы фактически позволяли салафитам укрепиться и пустить корни не только в Актюбинской области, но и в целом в стране? Готовы ли власти теперь, после критики президента, пересмотреть свои подходы, которые по сути сводились к тому, чтобы использовать салафитов против других религиозных течений, а также набирающего обороты казахского национализма? Как быть теперь с их покровителями в органах власти, проводниками их идей среди культурной элиты, работников средств массовой информации, в том числе государственных? Как быть с каналами финансирования религиозных экстремистов, если мы до сих пор не можем наладить элементарную открытость и финансовую прозрачность работы наших мечетей? Ведь нынешний религиозный рынок не менее теневой и серый, чем другие!
Вообще, насколько правильные выводы сделали наши элиты из происходящего? Не станем ли все мы заложниками неправильного или ложного понимания проблем, связанных с ростом религиозного радикализма и фундаментализма? Ведь данная проблема не является исключительно казахстанской, а имеет более глобальный, мировой характер! События в Актобе, в целом этнорелигиозные процессы в Казахстане – это лишь частное, локальное проявление более глубоких, глубинных феноменов мирового масштаба. Именно поэтому вырабатываемый властями ответ должен быть ответом глобальным и национальным одновременно. И самое главное – этот ответ не должен быть простым и очевидным. От качества, от полноты вырабатываемых решений и ответов во многом зависит то, как будет развиваться наше общество в последующие 40-50 лет. Выбор в пользу простых решений может только усугубить проблемы, запутать их, способствовать к еще большей радикализации приверженцев нетрадиционных религиозных течений, увеличить количество террористических и иных угроз.
ДУМК: профсоюз и синекура
- Как можно теперь оценивать деятельность Духовного управления мусульман Казахстана (ДУМК) по противодействию религиозному радикализму и экстремизму? В целом, как можно оценить «светскую» инфраструктуру и институты противдействия данным явлениям? Как теперь можно оценить многочисленные реляции светских и духовных властей относительно деятельного «раскаяния» салафитов? В том числе конкретно по городу Актобе и области? Сумели ли мы создать серьезный, авторитетный, компетентный институт исламских улемов? Не превратили ли мы ДУМК в очередную профанацию, в некий профсоюз, в некую синекуру для амбициозных властолюбцев?
Одной из больших проблем является то, что наши власти рассматривают религию, религиозные чувства граждан как либо проявление частного, как явление малозначительное, либо как потенциальную и постоянную монструозную угрозу. И тот, и другой подход чреват ошибочным целеполаганием, искривлением восприятия, многочисленными аберрациями. Религия, религиозное восприятие мира – это сверхсложный культурный, политический, исторический, философский, психологический феномен. Недоучет этого, непонимание того, что вера людей является само по себе реальностью, с которой надо считаться, порождает смысловые тупики и ошибочные действия.
Теперь, когда трагедия уже случилась, когда стало понятно, что ситуацию надо «разруливать», собирается ли власть опираться на само общество, на отечественных специалистов, на экспертные и научные круги Казахстана? Религия, религиозные вопросы настолько важны, что выработку решений по ним нельзя доверить в отдельности никому: ни власти, ни силовикам, ни духовенству. Речь должна идти ни много ни мало о выработке общенационального консенсуса, о примирении этнического и религиозного, светского и религиозного, общего и частного. Для этого недостаточно просто взять и написать в законе слова о запрете салафизма. Проблемы лежат глубже.
- Сегодня раздаются многочисленные заявления о необходимости законодательного запрета идей салафизма, введения смертной казни для террористов и так далее. Но насколько оправданны и реализуемы такие заявления? Не превратится ли нынешняя информационная кампания в агрессивные действия вообще в отношении религии, против искренне верующих людей? Как можно имплементировать в законодательство требования по запрету салафизма, не прибегая к паллиативным средствам и формулировкам, ломающим саму юридическую и правовую практику? Как можно теологическое втиснуть в правовое, не меняя светского характера государства? Ведь даже произошедшее наглядно доказывает, что недостаточно прописать в законе светской страны, что казахи являются суннитами ханафитского мазхаба.
Сегодня власти соревнуются в озвучивании цифр, связанных с количеством возможных последователей салафизма или вахабизма. Одни говорят о 15 тысячах приверженцев, другие – о 80 тысячах. Откуда взяты такие цифры? Даже если согласиться с ними, признать такое количество приверженцев салафизма, то что будет означать законодательный запрет их идеологии? Что делать с этими приверженцами и сторонниками салафизма? Не все они являются террористами или экстремистами, мы не можем в одночасье их арестовать, лишить гражданства или вытеснить из страны. Про более брутальные формы «окончательного решения салафитского вопроса» я даже говорить не буду.
С другой стороны, надо признать и то, что их идеология является той средой, которая будет генерировать всякий раз новое поколение экстремистов, фундаменталистов и, возможно, террористов. Что мы можем этому противопоставить? Понятно, что это должны быть сильная национальная культура, национальный язык, национальное образование, национальная историческая картина мира, научные знания, национальные СМИ и медиа. Как все это примирить с современной деградацией и профанацией всего подлинно национального, деградацией науки, культуры, школьного и высшего образования? Как вообще можно победить религиозный радикализм не меняя общество, не снижая бедность, несправедливость, коррупцию, непотизм, чудовищное расслоение общества на богатых и бедных, не развивая человеческий капитал, не развивая демократические институты и традиции?
- Получим ли мы ответы на эти вопросы? Работа над ошибками во многом определит долгосрочные последствия и стратегию развития Казахстана как самостоятельного и независимого государства на многие годы вперед.
