Полиция или прообраз этой структуры отсутствовал в традиционном казахском обществе.
Есть у Бухар-жырау такие слова:
Қорғанды шаһар қаласын
Қазақ білмес, сарт білер...
(Как правильно осуществлять охрану в городе
Казах не знает, знает сарт)
Известный казахский провидец, главный идеолог правительства Хана Абылая как нельзя точно передал суть охраны общественного порядка в казахском государстве того времени. Русские исследователи называли Великую степь счастливой страной. Преступность в современном понимании отсутствовала. Все споры решались через суды биев, которые были независимы от власти исполнительной.
Полиция или прообраз этой структуры отсутствовал в традиционном казахском обществе. Да были у ханов нокеры, которые несли охранные и представительские функции. Но это не полиция. Существовали жасаул (обустраивающие) и караул (охраняющие), но это тоже не полиция. В условиях кочевой демократии регулярные органы правопорядка были без надобности. Общество регулировало само себя.
Существовал, правда, своего рода миграционный контроль. Любой проезжающий мимо населенного пункта должен был заехать в него и отметиться у местного начальника. Ну и заодно, поесть мяса вдоволь и рассказать свежие новости. Известный казахский поэт Жаяу Муса получил свое оскорбительное для казаха прозвище «жаяу» (пеший) именно в результате нарушения миграционного режима. Проехал мимо аула волостного начальника и не отметился. За что был не только бит, но и подвергнут жестокому наказанию. Волостной переписал его паспортные данные, внеся в качестве фамилии обидную кличку.
Вообще первые протополицейские появились в степи с приходом российской колонизации. Сама Российская империя была государством, основанном на жесткой военной диктатуре, это же распространялось и на завоеванные окраины еще в большей мере. По примеру британцев, французов, испанцев русские набирали помощников из туземцев для большего контроля над местным населением. Назывались эти платно-добровольные помощники сначала «туземным ополчением», а потом уже просто «стражниками». Сначала действовали как проводники у Черняева, Перовского и Колпаковского, а потом просто стали помощниками урядников – представителей военно-полицейской власти.
Кстати, в период казахских восстаний российских военнослужащих брали в плен, а вот урядников и казахских стражников не щадили. А им, кстати, вплоть до первой декады двадцатого века царское правительство категорически запрещало выдавать огнестрельное оружие. Так доверяло своим «союзникам».
Со временем, вслед за татарами, стали появляться и первые полицейские этнические казахи. В автобиографической трилогии Сабита Муканова «Школа жизни» упоминается Жампеис, сотрудник полиции Семипалатинска. Один из первых казахов-полицейских. После октябрьского переворота 1917 года в России власть исчезла, и первой жертвой обозленных семипалатинских уголовников стал Жампеис. Наверное, был хороший полицейский.
Развал Российской империи, борьба за власть между разными политическими группировками, гражданская война дали шанс казахам создать свое государство. Пусть даже и автономное на первых порах.
С 5 по 13 декабря в Оренбурге состоялся первый Всеказахский съезд, где было выдвинуто 10 пунктов по созданию собственной государственной системы. И четвертым пунктом было создание собственной милиции.
Правда, это были не столько органы общественного порядка, сколько силы самообороны. Согласно статистическим данным алашская милиция была рассредоточена следующим образом: территория бывшей Бокеевской орды – 1000 человек, Урал – 2000 , Тургай – 3000, Акмола – 4000, Семей – 1500, Жетысу – 2000. В остальных регионах число милиционеров было незначительным: в Павлодаре – 150, в Зайсане – 200 и т.д.
Конечно, это количество было смехотворным по сравнению с Белой и Красной армиями, и сами казахские милиционеры проигрывали в вооружении и боевой подготовке казачьим формированиям. К примеру, на три тысячи тургайских милиционеров приходилось всего 300 винтовок. Такая же ситуация была по всему Казахстану. Катастрофически не хватало оружия.
Однако казахские силы правопорядка занимались в первую очередь охраной населения. Лидеры Алаша прекрасно понимали, что не сумеют вооруженным путем долго противостоять и поэтому старались договариваться. Главное - сохранить благополучие населения и выторговать автономию. Не важно, у красных или у белых. В целом свои задачи алашские милиционеры выполняли. Вот описание, как четко действовали казахские блюстители порядка во внезапно оказавшемся без власти Оренбурге:
«Город остался без хозяина. Население оказалось в критическом положении. Казаки сбежали, большевики не пришли, не было в городе власти, способной защитить население от банд грабителей и прочих злоумышленников. Поэтому мусульманский военный комитет выставил охрану из вооруженных жигитов у каждого государственного и народного учреждения на случай внезапного нападения…
Восемнадцатого января вошли в город большевики и начали расквартировку по домам. По улицам ходили вооруженные матросы и красногвардейцы, наводя страх на жителей…
Мародерами были матросы-анархисты и местные оренбургские воры, которые стали «большевиками» ради того, чтобы нажиться…
Вооруженные жигиты военно-революционного комитета днем и ночью патрулировали по улицам города на автомашинах. Заставая грабителей на месте преступления, они арестовывали их, а имущество возвращали владельцам…»
Так известный большевик Сакен Сейфуллин с трудом, но признает эффективные действия алашординской милиции. Которая, как выясняется, в вопросе защиты казахского населения нередко вступала в вооруженные схватки, как с большевиками, так и с казаками.
В Жетысу алашские милиционеры сначала поддерживали Белую армию и воевали с большевиками. Однако, как только казаки и белогвардейцы стали проигрывать и грабить местное население, ситуация поменялась. Начались бои уже между бывшими союзниками. Архивы хранят факт уничтожения на китайской границе силами правопорядка Алаш Орды более трех тысяч первоклассно вооруженных семиреченских казаков.
На Западе Казахстана алашский полк милиции и вовсе сверг казачье правительство. Потом уже, когда лидеры Алаш Орды пошли на договор с Советской властью в обмен на предоставление широкой автономии, алашская милиция приняла участие в ликвидации Уральского казачьего войска.
Леонтия Масянов, бывший хорунжий этого воинского соединения, описал эти событий в своей книге «Гибель Уральского казачьего войска», выпущенной в 1963 году в Нью-Йорке:
- Тридцать же человек выскочили из окружения киргизской лавы и пошли в направлении на восток. Я был в числе этих тридцати. Мои станичники уговаривали меня остаться с ними, говоря: чин у тебя небольшой и мы тебя не выдадим. Но я не послушался. Каким-то чудом наши уставшие и некормленые кони прошли 80 верст. Никого мы не встретили до первых киргизских аулов, где, оказывается, били пленных казаков.
Киргизы, воспользовавшись бедственным положением уральцев, как стаи волков, нападали на отдельные группы людей, убивали их и грабили. Нападали на питательные пункты и увозили провизию. Они же напали на отряд, который вез войсковую казну, состоявшую из серебряных рублей, находившихся в ящиках по 2—3 пуда каждый.
Остатки уральского казачьего войска, терзаемые отрядами, через Мангыстау пробились в Иран. Выжившие разбрелись по всему миру.
Власть большевиков потребовала расформировать алашскую милицию, взамен создав свою. Доверия не было. Да и самим членам партии «Алаш» оставалось недолго. Сложив оружие, они вернулись к мирным профессиям, к миссии просветительства. Но маховик репрессий был запущен.
«Малый Октябрь» в Казахстане под руководством Голощекина запустил коллективизацию, репрессии и голод, вылившиеся в настоящий геноцид коренного населения. Начались восстания. И на стороне народа выступили не только алашские милиционеры, но и новые советские блюстители порядка. Ведь они давали присягу народу, а не государству. К примеру, Батпакаринское восстание возглавил начальник милиции А. Бекежанов, Созакское восстание - бывший начальник отделения милиции Бейсенбаев.
И такие случаи были повсеместно. Карательные отряды ОГПУ часто наталкивались на вооруженное сопротивление местных советских милиционеров. Репрессии 30-х уничтожили не только национальную интеллигенцию, но и под корень выкосили зарождающуюся милицейскую элиту. Начиная с 30-х годов до лета 1954 года среди министров казахского НКВД-МВД не было ни одного этнического казаха. Хотя их сменилось за этот период 11 человек.
Это было своего рода пороговый уровень, когда вместо тех, кто был уничтожен, пришли те, кто был воспитан метрополией. И это касалось не только милиции, но и в целом всех сфер жизни.
По сути, Казахстан получил новую общественную формацию, ориентированную на Москву.
Часто приходится натыкаться на книжки, в том числе и выпущенные по заказу МВД РК под общим названием: «История казахстанской полиции» и нередко они начинаются со строк, что, мол, наши органы правопорядка берут свою историю с доблестного НКВД, закаленного в боях со злодеями-басмачами.
В здании МВД есть галерея министров. Там есть все, начиная от глав НКВД, заканчивая действующим министром. А почему бы в эту галерею не включить Раимжана Марсекова, Хамита Токтамышева? Ведь они тоже стояли у истоков казахской милиции. СССР уже нет, Алаш Орда не под запретом. Ведь НКВД – это был репрессивный аппарат, уничтожавший людей, а не орган по охране общественного порядка. И считать себя продолжателем его традиций – значит, соответствовать его духу. Может быть, в этом проблема не только нашей полиции, но большинства правоохранительных органов постсоветских государств? Никак не можем избавиться от ауры НКВД.
Россия, несколько лет назад решив избавиться от негативного образа милиции, переименовала ее в полицию. Не помогло. Преступлений со стороны новоявленных полицейских не стало меньше. А вот в Турции полицейские арестовывают проштрафившегося сына министра МВД. У нас это вызовет шок и недоверие, а там это нормальная практика. Ибо для полиции все равны. Она служит обществу, а не конкретному политическому режиму. Девиз турецкой полиции: «Halk için – emniyet, Adalet için – hizmet» (Для народа – защита, Для справедливости – служба).
В Казахстане давно уже существует полиция. Но что изменилось? Наверное, вопрос не в смене названия, а в восприятии истории. Никто не спорит, что у советской милиции было много светлых черт. Были свои герои, защищавшие покой и безопасность граждан. Их надо чтить и помнить. Но считать своим предком НКВД - это перечеркивает все.
Ведь правильная оценка прошлого - залог нормального настоящего и лучшего будущего.
На чем воспитывать будущих полицейских? На примерах карательных отрядов НКВД или настоящих милиционеров, которые, даже понимая безысходность ситуации, оставались на стороне народа?
