Занимательная история Казахстана от Андрея Михайлова
На снимке: танец бачей.
Сегодня, когда однополые ценности стали олицетворением подлинной демократии и либерального прогресса, стоит вспомнить, что кочевые культуры Великой Степи "про это" вообще не знали. А если и знали, то только посмеивались над постыдностью явления, бытовавшего у южных соседей по Средней Азии. По крайней мере, ничего порочащего заповеданную брутальность казахов в этнографических источниках XIX века мне не встречалось. Источники же эти далеко не всегда отличались политкорректностью и бесстрастно фиксировали простодушные и преувеличенные рассказы самих номадов (о добрачной и внебрачной жизни, к примеру).
Оседлые народы Туркестанского края в этом отношении имели отличие кардинальное. Значение трансвеститов-бачей – смазливых "мальчиков-плясунов", услаждавших откровенную похоть тонких ценителей в чайханах и гаремах – имело важное место в здешней субкультуре. Описывая край, про этих публичных плясунов (и их ценителей) не говорил только самый ленивый.
Чтобы не ходить далеко вокруг да около, процитирую Николая СЕВЕРЦОВА, про "туркестанские мытарства" которого рассказывал не так давно. Вот выдержка из его пространного очерка "Месяц плена у Коканцев"(СПб. 1860), где он описывает свои наблюдения за охранявшим его караулом:
"У них была и прислуга, на весь караул, т. е. человек на 10-15, два, иной вечер три мальчика лет 16-20, безбородых, но с преизношенными физиономиями, с довольно, впрочем, правильными чертами лица, за то с противным взглядом, бесстыдным, нахальным и вместе боязливым, подобострастным, как у самых окончательно распутных женщин. Ночью, в бессонницу, мне доводилось иногда слышать шепот, поцелуи, прерывистое дыхание..... я невольно вспоминал то, что ЭВЕРСМАНН и МЕЙЕНДОРФ писали про бухарскую безнравственность, и применял отчасти к коканскому ханству, тем более, что упомянутые юноши были сарты, иначе таджики (первое название более употребительно), племени иранского, которое и в Персии, и в Бухаре, и в Хиве отличается нравственным упадком…"
В русской аудитории, разговоры "про это" велись с нескрываемой брезгливостью и озабоченностью – в самой России гомосексуализмом была заражена лишь тонкая прослойка самой утончённой аристократии, познавшей Европу (или наоборот?).
Вот характерная выдержка из популярного путеводителя И. И. ГЕЙЕРА (Ташкент 1901) о среднеазиатских чайханах:
"… В каждой из них в качестве прислуги служат разряженные в шёлковые халаты мальчики, ноги которых украшены браслетами с погремушками. Роль их составляет язву мусульманских нравов и кончится не ранее прекращения затворничества мусульманской женщины".
Удивляясь распутству нравов, некоторые авторы пытались связать явление с привычной в Туркестане наркоманией. Вот что писал П. В. ПУТИЛОВ ("Из путевых этнографических наблюдений совместной жизни сарт и русских". Омск, 1877):
"Но злоупотребление опием и гашишем имеет еще и другую сторону. Оно путем психопатического мозгового вырождения может иногда вести к древнему пороку Ваал Фегора, прославившему Калигулу, Гелиогабала, Нерона и Адриана <...> и который от древних персов перешел и в рассматриваемую нами местность, где откровенно "батчи" сопровождают седых и почтенных на вид аксакалов и танцуют на их пирушках".
К порокам общества относил бачизм и князь МОСАЛЬСКИЙ ("Россия. Полное географическое описание нашего отечества". СПб., 1913. Т. 19. Туркестанский край).
"Существовали притоны, в которых любители предавались помимо различных азартных игр (в карты, кости и др.) и гомосексуальным развлечениям с бачами, пьянству, курению гашиша (наша), употреблению кукнара (суррогат опия)".
Сложно сказать, когда это явление стало обыденным в Средней Азии и откуда оно здесь появилось. Скорее всего - из Персии. Надо вспомнить, что огромное число "коренных" жителей Туркестана, горожан-сартов, были ираноязычными.
По свидетельству Антония ДЖЕНКИНСОНА (1558), одного из первых европейцев, которому удалось проникнуть в Хиву, уже тогда:
"Каждый хан или султан имеет, по крайней мере, 4 или 5 жён, не считая молодых девушек и мальчиков, так как жизнь они ведут порочную".
При упоминании о бачах сразу вспоминается пронзительное по своему обличительному пафосу полотно великого художника-гуманиста Василия ВЕРЕЩАГИНА – "Продажа ребёнка-невольника", созданное в 1872 году. Это картина, которая находится ныне в Третьяковской Галерее, была написана под впечатлением поездки в Туркестанский край, завоевание которого ещё только началось.
Верещагин интересовался всем – и ходом боевых действий (сам принимал участие!), и величественными памятниками тимуровых времён, и жизнью всех слоёв местного общества. И достижениями, и нравами, и язвами. И он, конечно же, не мог пройти мимо бачизма.
Вот, что писал художник в своих воспоминаниях:
"В буквальном переводе "батча" значит мальчик; но так как эти мальчики исполняют ещё какую-то странную и, как я уже сказал, не совсем нормальную роль, то и слово "батча" имеет ещё один смысл, неудобный для объяснения.
В батчи-плясуны поступают обыкновенно хорошенькие мальчики лет с восьми, а иногда и более. Из рук неразборчивых на добывание денег родителей ребёнок попадает на руки к одному, двум, иногда многим поклонникам красоты, отчасти немножко и аферистам, которые с помощью старых, окончивших карьеру плясунов и певцов выучивают этим искусствам своего питомца и, раз выученного, няньчают, одевают как куколку, нежат, холят и отдают на вечер за деньги желающим для публичных увеселений".
Верещагину даже удалось заглянуть на одну приватную вечеринку для узкого круга любителей – "тамашу", главным действующим лицом которой и был бача.
"В одной из комнат … несколько избранных, большею частью из почётных туземцев, почтительно окружили батчу, прехорошенького мальчика, одевавшегося для представления; его преображали в девочку, привязали длинные волосы в несколько мелкозаплетённых кос, голову покрыли большим светлым шёлковым платком… Перед батчой держали зеркало, в которое он всё время кокетливо смотрелся. Толстый претолстый сарт держал свечку, другие благоговейно, едва дыша (я не преувеличиваю), смотрели на операцию и за честь считали помочь ей…
…Я сказал выше, что батча часто содержится несколькими лицами: десятью, пятнадцатью, двадцатью; все они наперерыв друг перед другом стараются угодить мальчику; на подарки ему тратят последние деньги, забывая часто свои семьи, своих жён, детей, нуждающихся в необходимом, живущих впроголодь".
А вот "картинка" от другого наблюдателя – военного и публициста Михаила ТЕРЕНТЬЕВА ("Туркестан и туркестанцы", Вестник Европы, № 11. 1875):
"Поклонник и обожатель красоты и грации не знает, как угодить плясуну баче. Бача одет в женское платье. Длинные косы, сплетенные из конского волоса, висят по плечам и спине. Бусы и золоченые русские монеты украшают его грудь... Никто не скажет, что это не девушка - так красив и кокетлив бача. Другой еще продолжает танец, плавно выступая по ковру босыми ногами под такт нескольких бубен и пронзительный визг дудки... Бача есть, так сказать, законное следствие изгнания женщины из общества. Есть особые мастера, воспитывающие бачей, обучающие их танцам, грации и самому циническому кокетству…
Телодвижения мальчика, лукавые и вовсе недвусмысленные взгляды, грациозная поступь под звуки не всегда пристойной песни - все это, конечно, должно действовать на чувственного азиата. Роскошная одежда, добрый конь и толпа поклонников в свите еще издали выдают бачу во время его прогулок. В лавках он заставляет покупать себе лакомства и бросает их народу, а не то распоряжается таким же образом и деньгами своих обожателей. Народ восхваляет щедрого бачу и сыплет комплименты: "глаза твои - что звезды, поцелуй - словно жаркое дыхание меккского ветра"...
Почти у каждого богача есть свой бача…"
Любителями мальчиков-трансвеститов, повторю, были в основном "сарты" - жители среднеазиатских городов. И оседающие там же тюрки. Там, где обитали лишь кочевники, всё это не имело никакого значения. Но часто имело последствия.
Вот, что пишет один из советских этнографов В. Н. БАСИЛОВ, относительно нравов каракалпаков:
"Известны случаи жестокого наказания шаманов, носивших женскую одежду, в XIX в.: в Каракалпакии таких шаманов зарывали по пояс в землю, и вдохновлённая муллами толпа побивала их камнями до смерти; затем их хоронили вне общего кладбища лицом вниз. Однако это была кара не за шаманство, а за нарушение норм шариата. Шариат запрещает мужчине одеваться в женскую одежду, а женщине – в мужскую".
А этот показательный случай неприятия номадами "сартовских штучек", произошедший в другом конце Средней Азии, в Киргизии. О нём поведал историк П. П. РУМЯНЦЕВ:
"В том же 1862 году манап, рода Султу, Байтык послал своего сына Байсалу в Пишпек к Рахаматулле-беку в обучение, но Рахаматулла-бек сделал Байсалу своим "бачёй". Весь род Султу был возмущён этим поступком. Решено было отмстить кокандцам за позор. Байтык, не показывая, что знает поступок Рахметуллы, пригласил его к себе в гости. Когда Рахметулла прибыл с небольшим конвоем, то киргизы напали на конвой, перебили его и убили самого бека. Боясь мести со стороны кокандцев за убийство Рахметуллы, киргизы рода Султу послали в укрепление Верное к начальнику края КОЛПАКОВСКОМУ посольство с изъявлением готовности перейти в русское подданство при условии взятия Пишпека. Колпаковский согласился на условие султинцев и выступил на Пишпек. После 10-дневной осады Пишпек был взят 10-го ноября 1862 года",
Занятно, что противоестественная приязнь кокандцев к мальчикам помогла Колпаковскому и ранее, во время знаменитой Узун-Агачской битвы. Вот обстоятельство, которое приводит наблюдатель (ПИЧУГИН), хотя не повлиявшее на исход сражения, но ускорившее поражение и облегчившее победу. Речь о деморализации кокандского военачальника Канаат-ша, в какой-то момент устранившегося от руководства своим воинством.
"Незначительное обстоятельство имело влияние на истощение его энергии: любимый бача (мальчик, заменяющий любовницу у зажиточных сартов) Канаат-Ша был убит, и коканский главнокомандующий, пораженный этой потерей, перестал распоряжаться. Атаки сартов тогда почти прекратились".
Бачизм, таким образом, был явлением не только субкультуры, но фактором истории. Неудивительно, что среди знаковых фигур Внутренней Азии XIX века встречались и такие, чей карьерный рост проистекал по типичному ныне "голливудскому сценарию". Одним из персонажей, начавшим жизнь бачёй и закончивший властелином, считается знаменитый Счастливец-Бадаулет – Якуб-бек, владыка Кашгарии. Весьма заметный противостоятель русскому влиянию в Туркестане. Вот, что сообщает источник:
"Достигши юношеского возраста, Якуб начал посещать чай-ханэ, при чем обнаружил способность к пению; a так как он имел красивую наружность, то его стали называть Якубом-бачею. … Один из пскентских жителей, Абдухалык, находившийся в услужении у кереучинского бека Ирназар-Беглярбега, рекомендовал Якуба в служители к минбаши Гадай-Баю. Обязанности Якуба состояли только в том, что он грел кумган и подавал чилим своему хозяину. От Гадай-Бая Якуб перешел на службу к Мухаммед-Кериму Кашке, беку ходжентскому, и исполнял те же услуги",
Любопытно, что беспокойную жизнь Бадаулета, по одной из легенд, также фатально укоротил (в 1877 году) обиженный бача. Подсыпавший яда в яства своего благодетеля.
О проникновении явления во все уголки общественных отношений в регионе свидетельствует любопытный рассказ М. Терентьева. В нём повествуется о расследовании автором некоего семейного дела, связанного с тем, что жена одного туземца изменила ему с другим. В доверительной беседе она так аргументировала свой поступок:
"По ее словам, муж долго был бачей в разных чайных и в том числе у своего отца... Женясь на ней, чтоб иметь в доме помощницу для его матери, он почти весь день проводит на базаре, а ночью спит в лавке, балагурит с гостями и вспоминает холостую жизнь... Ей всего пятнадцать лет, и она желала бы видеть в муже поболее нежности... Быть замужем и спать одной ей тяжело...
Вот почему она пошла на свидание с соседом; да она и совсем уйдет, потому что жить с мужем не хочет: бачи никогда не бывают хорошими мужьями"..,
Как широко бытовало явление?
Терентьев писал:
"Кто не знает, что бачебазство составляет обычное явление в Турции, Персии и в соседних с ними землях. Греки, армяне, грузины заимствовали этот обычай как моду. В одну категорию с Турцией и Персией надо поставить и всю Среднюю Азию с Хивой, Бухарой, Коканом, Кашгаром и русским Туркестаном".
…Бачизм в самом Туркестанском крае начал исчезать к началу XX века. Под напором мер колониальной администрации, которая считала пристрастие азиатов к мальчикам явлением ненормальным и пагубным, и была последовательной в искоренении этого развратного элемента туземного быта. Про бачей в советской Средней Азии уже вспоминали только старики – новая власть наконец-то эмансипировала женщину, вывела её из затвора и сорвала с неё паранджу. Потребность в продажных мальчиках пропала.
Андрей Михайлов - писатель, автор серии книг "Как мы жили в СССР".
ПОДПИСЫВАЙТЕСЬ НА НАШ КАНАЛ И ЧИТАЙТЕ НАС В TELEGRAM!
