- Путин просто позвонит вору в законе и скажет: займитесь! И мною быстренько займутся…
В нашей стране режиссеров, снимающих настоящее авторское документальное кино, пересчитать по пальцам одной руки. И первый в этом ряду, безусловно, Владимир Тюлькин. Каждая его картина вызывает колоссальный интерес в мире и абсолютно игнорируется в родных пенатах. Сейчас он закончил очередную работу, где выступил продюсером. И одним из авторов-режиссеров. Всего создателей трое. Олег Зубарев - «самопальный» режиссер из тюрьмы (отсидел почти десять лет за убийство), подпольно снимал последние три года будни зоны на мобильный телефон, а флешку с материалом при шмоне хранил в собственной, извините, заднице. Тарас Попов – бывший врач - психиатр в колонии для несовершеннолетних, снимал происходящее там для служебного пользования, а потом вынес материал съемок наружу. Владимир Тюлькин в этой компании единственный профессиональный кинорежиссер. С Поповым на его материале он уже делал совместно фильм, который называется «Опыт креста». В свое время эта картина спровоцировала большой скандал в полицейском ведомстве РК. Зубарев приехал к Тюлькину из России со своим видеоматериалом, чтобы тоже превратить его в кино. Почему именно сюда? Бывший зек объясняет это в самом фильме.
- Если я сейчас подтяну телевизионщиков, у меня его оторвут с руками… Им это очень интересно: как в российской нашей тюрьме люди живут, чем дышат, как там сотрудники бухают с заключенными… Я это видел! Заходит подполковник. Ему заключенные говорят: наливай! Он: да вы чего? Я не буду! А ему говорят: давай - бухай! Это - Хенесси! Давай, наливаем! Он: ну, давай скорее! Хлоп! Занюхал конфеткой, зажрал конфетку: всё, я побежал на службу! Это же есть у меня! И ты это видел! Я могу заработать - могу это продать. Но я этого не хочу. Тот канал, который это купит, скажет: 95 процентов снято скрытой камерой, и человек, который это снимал, рисковал своей жизнью. Но после этого знаешь, что будет со мною? Путин просто позвонит вору в законе и скажет: займитесь! Или мы вами займемся. И всё! И мною быстренько займутся…
Тюлькин, отсмотрев материал, заметил: вряд ли. Кадры настолько невразумительны, что даже .jpg)
жалко автора. Но бывший арестант его заинтриговал: на самом деле, не всякий зек так будет рисковать собой ради кино. Зубарев, он же соавтор – сорежиссер и объект исследования Тюлькина, рассказывает, как запаниковали всевозможные тюремные начальники после того, как по телевизору показали игровой сериал «Зона»: до ужаса всё было узнаваемо. Олег говорит:
-Вдумайся: художественный фильм - и такая паника! Не документальный! А что будет, если документальный?! Ты не понимаешь, что будет в России! Это ажиотаж будет сумасшедший, понимаешь? Это бомба!
С этих слов и начинается фильм. Он так и называется: «Бомба», и уже приглашен на ряд МКФ.
Но бомба заключается не в ужасах взрослой тюрьмы, к сожаленью, скверно снятыми Зубаревым на телефон, и не в кошмарах детской колонии, запечатленных внимательной камерой Попова, а в том, как режиссер Тюлькин «взрывает» - вскрывает «нутро» (любимое его словечко) их обоих, а заодно и свое. Вот такой он шахид-документалист. Во всех своих фильмах, пытаясь докопаться до сути героев, он выворачивает людей наизнанку, наблюдает за их реакцией, ищет внутренний конфликт и добивается своего – они ему открываются. Со всеми своими плюсами и минусами. Естественно, он больше двух других своих соавторов понимает природу кино и знает его законы. Ведь Тюлькин, по словам Тараса, настоящий киношник. Далее Тарас Попов объясняет: настоящий киношник – это полностью мерзкая скотина, которая на всё идет. Для него человек - пустое место. Все они (настоящие киношники – А.Б.) напоминают вампиров. Я сам не такой. Я, например, страшно переживаю за объекты, которые снимаю.
И обращаясь уже к Олегу, говорит: я у тебя (в материале) не вижу сострадания.
На что Олег Зубарев ехидно спрашивает: вот ты снимал детей в колонии, (их там заставляют отжиматься до последнего, ты же камеру не выключаешь и не бежишь помогать, хотя врач) Ты деньги на этом заработал, а пришел хотя бы потом к ним в колонию с передачей, хотя бы кулек печенья им принес?..
Попов в фильме большей частью отмалчивается, нехотя констатируя: при съемках не было мысли защищать права человека, дискредитировать систему, сам был частью той системы. За него говорят сами кадры, снятые в колонии: подростки-преступники рассуждают о добре и зле, боге и дьяволе прямо как далай-лама, но эффект сильнее - потому как перед нами дети, пережившие, сделавшие и познавшие то, чего не дай бог никому даже представить.
Зубарев утверждает: мы из поколения NEXT, оно воспитано на реально дешевых зрелищах, и я отталкиваюсь именно от концепции настоящего телевидения, настоящей картинки, зрелищности, и я сделал то, что никто еще не делал – я коммуникатор, современный коммуникатор. Олег за годы тюрьмы обрел веру и убежденность в том, что во всем есть промысел божий, и его будущий фильм - взгляд изнутри тюрьмы уникальный, полномасштабный и без сомнения (так и говорит!) - богоугодный проект.
Тюлькин исподволь, мастерски провоцирует героев, прикидываясь простачком и подкупая своей искренностью, осторожно расспрашивает их сначала о пустяках, затем, словно невзначай, о главном и, нащупав болевую точку, орудует словом и эмоциями как опытный хирург – скальпелем. Тарасу искренне говорит: столько лет знакомы, но я так и не понял, что ты за человек, и тот отзывается: я всегда в людях вижу некие карикатурные вещи. Олегу Тюлькин в один момент льстит, называя почти святым, и Олег тут же откликается страстным монологом: вера отчего рождается? От твоего душевного проникновения в сущность человека и рассказывает притчу про блудного сына – вот и он вернулся в лоно веры… А Тюлькин потом ему говорит: вы напоминаете мне существо, которое в зависимости от ситуации постоянно меняет окрас. - Хамелеон! – смеется и соглашается Олег. - Так и есть. Внутри тебя живут два человека. Ангел и дьявол. Один может лежать в коме, но в любой момент может воскреснуть, разбудить тебя. Ты в равной степени можешь быть хорошим человеком и в равной же степени плохим человеком.
Именно это он демонстрирует. Практически фильм – его исповедь. Раскаявшегося и жаждущего понимания и любви убийцы. Вот что говорит убийца Олег в самом конце фильма?
-Самый основополагающий закон - это любовь. Мы должны заботиться об оступившихся. Мы вернулись в это общество как его дети, искупив свой грех перед обществом. Так помогите нам встать на ноги! Мы не просим у вас милостыню. Просим всего лишь понимания того, что смогли сделать своими собственными руками, собственными мозгами, под определенным страхом, определенным риском. Мы вот это про то, как ТАМ (на зоне. А.Б.) живут люди - несли вам, люди!
Зубарев достаточно прагматичен: специально приехал из Москвы, чтобы Тюлькин помог смонтировать фильм, который принесет ему большие деньги. Каждую минуту ему веришь и каждую следующую минуту – сомневаешься, такая вот двойственная натура. Его путь к Богу, обращение в веру - вторая сюжетная линия картины. А первая – о том, как делается неигровое кино, в частности, вот этот самый фильм, и кадры Попова из «Опыта креста» в нем - именно та гиперреальность, которой веришь безусловно. Путь обретения героем веры и процесс создания тремя столь разными людьми фильма происходит прямо на глазах. Эти две линии переплетаются, переходя друг в друга, и оказываются почти тождественными! И то, и другое для Тюлькина сопряжено с сомнениями, мучениями, ощущением непоправимого провала и нечаянной радости оттого, что все вдруг стало само собой получаться. (Сам он с восторгом об этом говорит: наверное, Бог направлял!) Тюлькин впервые в нашем кино делает процесс рождения фильма и самого движения героя в пространстве смысла явным и открытым, не боясь выглядеть странным и смешным. Изумляет не материал, мы и не такое видали! - а сам авторский подход к нему: прямой, без околичностей, и потому уязвимый. Тюлькин в фильме сам время от времени вступает в спор и диалог со своими соавторами-героями, лукаво демонстрируя: он – один из них, но при этом только он столь виртуозно владеет искусством монтажа, что претензий со стороны критиков ему не избежать. Впрочем, любой режиссер манипулирует героями, фактами, объектами. Неигровое кино не слепок жизни, а ее смысл в определенный момент и в той форме, которую предлагает автор. Перед камерой персонажи себя всегда чувствуют как перед зеркалом и стараются выглядеть лучше. Тюлькин глядит в зеркало вместе с ними и рассказывает им о том, что видит, вызывая в них разноречивые чувства. Он выискивает, находит и показывает в итоге зрителю самые пронзительные моменты.
Он знает, что делает: исследует то, что интересно каждому: душу человека. Тюлькин полагает: его душа останется в его фильмах. И препарирует своих новых коллег –преступника и врача – выявляя свойства их души. Потому главная и определяющая линия фильма – о многообразной и противоречивой природе человека. Богу, видимо, всякие нужны. И давно преступившие закон, и поправшие все человеческое в себе – тоже… Зачем? Много вы видели режиссеров, которые задаются подобными вопросами нынче? А Тюлькина только такие вопросы и волнуют. Он задает их как героям, так и себе, не обращая внимания на условности и приличия. В фильме своим новоявленным коллегам говорит: в искусстве важен только внутренний критерий. Если я художник, то должен вложить душу и сердце в свое произведение. Только так. А иначе это никому не надо. Банальная истина и кто ей следует сегодня? Владимир Тюлькин. Делать бомбы в кино из нашей бестолковой и бесценной человеческой жизни – его призвание и крест.
