Зачем глава Министерства информации и коммуникаций Даурен Абаев выступал в фейсбуке
Кадр из видеообращения Даурена Абаева в фейсбуке.
Читайте предыдущую статью Вадима БОРЕЙКО «Можно вывести акима из Системы. Но Систему из акима – никогда».
8 минут 25 секунд
Как сообщал Ratel.kz, поправки по вопросам информации и коммуникаций числом более двухсот уже поступили на рассмотрение в рабочую группу мажилиса.
А неделю назад, 20 сентября, Даурен АБАЕВ, глава Министерства информации и коммуникаций – разработчика «дополнений и изменений» в закон о СМИ, неожиданно появился на своей странице в фейсбуке с видеообращением. В течение 8 минут 25 секунд он объяснил необходимость поправок и подробно остановился на двенадцати. Одна из них касается мобильной связи, остальные – журналистики.
Остановлюсь и я на некоторых. Тех, что вызывают серьезные вопросы. И тех, над которыми можно чисто поржать.
А ты докажи!
СМИ должны будут в публикациях предоставлять доказательства написанного. Даурен Аскербекович говорит о дезинформации и слухах, жертвами которых становятся как знаменитости, так и простые люди.
И приводит наглядный пример: «Новость о 14-летних молодоженах из Мангистауской области, которые на самом деле оказались совершеннолетними. СМИ не только выдали эту информацию, но и опубликовали фотографию молодых людей. После этого в их адрес хлынула волна критики и даже оскорблений со всей страны. Пойдя на поводу у слухов, СМИ заметно осложнили жизнь молодой пары».
Ситуация, слов нет, возмутительная. Но закон уже предусматривает ответные действия потерпевших: требовать от СМИ опровержения, а если редакция упорствует – обращаться в суд.
Знаете, чем министра не устраивает этот путь? Его мотивировки подкупают юношеским простодушием. «Добиться опровержения – непростая задача». Да уж не сложнее, чем добиться ответа по существу на официальный запрос от любого госоргана. И еще: «Идти в суд – это месяцы нервного ожидания». А что, ограбленных, изнасилованных и обманутых «терпил» наша Фемида обслуживает быстрее, чем жертв клеветы и слухов?
Кстати, как подсказывает опыт, в Казахстане публикация даже железобетонных доказательств не является для СМИ «охранной грамотой» от судебного наказания. Еще свеж в памяти недавний громкий процесс «Зейнулла Какимжанов против Ratel.kz». В своем расследовании наш портал опирался исключительно на официальные документы госорганов, в том числе правоохранительных. Но суд счел статьи (а стало быть, и эти бумаги) «не соответствующими действительности» и назначил колоссальный штраф в пользу истца.
Как повел себя г-н Абаев? Он не только не заступился за журналистов, мы на это и не рассчитывали. Но и вообще никак внятно не обозначил свою позицию по этому беспределу. Вот что министр сказал в эфире «Хабара», в программе «Открытый диалог»:
- Я бы действительно конкретно этот случай не хотел бы комментировать, тем более, насколько я знаю, там идет апелляция. Я бы не хотел вдаваться в подробности, потому что это будет расценено как давление на суд. Но наша позиция такая, что мы готовы выступать как медиаторы в таких случаях. Я думаю, что если бы к нам обратились, к примеру, эти издания или же бизнесмен, который подал иск, мы бы постарались сделать всё возможное, чтобы не довести дело до суда. Ну а так, давайте подождем апелляцию. Я абсолютно уверен, что решение будет основываться на законодательстве Республики Казахстан.
Апелляционный суд, напомню, подтвердил решение Медеуского райсуда. А министр, сказав много, не сказал по сути ничего. Умыл руки.
…Для чего же вводить норму с доказательствами? «Эта поправка, - говорит министр информации и коммуникаций, - косвенно налагает на СМИ требование перепроверять издаваемый материал».
Кадр из выступления Даурена Абаева.
Кстати, о перепроверке. Г-н Абаев проиллюстрировал свои слова скриншотом публикации актауского сайта Lada.kz.
Скриншот публикации в Lada.kz.
Но из заголовка и первого абзаца видно, что издание не распространяет слухи, а наоборот – опровергает их.
«Именно после публикации «Лады» фотографии якобы детей-молодоженов были удалены из многих социальных сетей, - пишет на своей странице в фейсбук известный специалист по PR Ольга КАПЛИНА. - Не кажется ли вам, что использование скриншота с сайта, который следовал и законодательству (проверять информацию), и этике (закрывать лица), вводит зрителей в заблуждение?»
Словом, министр в этой ситуации имеет бледный вид. Презентуя поправку, «косвенно требующую перепроверять материал», он поскользнулся на банановой кожуре. Сам не перепроверил то, что ему подсунули спичрайтеры, и навел тень на плетень. И фактически выдал законопослушное СМИ за тиражирующее «дезу».
Изображение по согласию
Снижение ограничения на использование изображения граждан. Теперь можно будет выдавать фото и видео «массовых мероприятий культурного и спортивного характера, собраний, митингов, шествий, демонстраций и т. д.» без письменного разрешения каждого участника. А ведь существующий закон подразумевает этот маразм. Г-н Абаев фактически признал действующую норму бредовой: «Понятно, что спросить согласия у сотен людей в одном месте не представляется возможным». Ну, наконец-то, вот оно – понимание. Не прошло и 15 лет с принятия дикой нормы. Которую, между прочим, дублирует и Гражданский кодекс РК в статье 145.
Хотя мы рано радуемся. В правилах хорошего тона – согласовать снимки с героем интервью или автором комментария. Сам я обычно предлагаю своим собеседникам прислать фото, которое им нравится. А если иллюстрируешь статью премьером на трибуне? Пошлешь портрет на визу - или замучаешься ответа ждать, или за идиота примут.
Поэтому одна надежда – что новая норма окажется такой же мертворожденной, что и нынешняя. Хотя как знать. Сотни человек одновременно в суд не подавали за «несанкционированное изображение», а один может.
Скажем, я не запрашивал у министра «добро» на публикацию скринов с его видеообращения. И он вроде бы волен выкатить мне иск. Но у меня аргумент. «Слова назидания» Абаева (то есть его рассказ о поправках) появились в фейсбуке. А пользователи этой соцсети при регистрации соглашаются с тем, что весь выложенный ими контент становится общественным достоянием. И санкция хозяина аккаунта на перепечатку не нужна – только ссылка на авторство. Дилемма, однако!
Впрочем, свершись этот суд, я заранее знаю, кто его выиграет.
Урок порнографии в средней школе
Вводится требование для общеобразовательных школ ограничить доступ к порнографическим и другим сайтам, негативно влияющим на детскую психику.
Посетовав, что на семью в щепетильном вопросе министерство повлиять не в силах, Даурен Аскербекович уверенно заявил: «Но в школах мы это сделаем!»
Я живо вообразил картину маслом. Училка в БДСМ-прикиде (лиф, шорты, ботфорты черной кожи и хлыст) объявляет: «Дети, с сегодняшнего дня урок порнографии будет длиться не 45 минут, а полчаса. Министр сказал: не «запретить», а «ограничить».
Говорите, нет такого предмета? Возможно. А где еще в школе возможен доступ к порносайтам, как не в классе? В кабинете директора? А может, на смартфонах школьников?
Но ведь даже госслужащим запретили на работу гаджеты проносить. Обязать учеников сдавать их в гардероб вместе с курткой – неразрешимая проблема?
А вообще, причем здесь Министерство информации и коммуникаций? Не залез ли тут г-н Абаев на грядку Ерлана САГАДИЕВА, главы Министерства образования и науки?
Публичный показ в государственных учреждениях исключительно казахстанских телеканалов. Наконец хоть кто-то вспомнил о том, что надо оградить неокрепшие умы чиновников от тлетворного влияния российской, в частности, пропаганды. Мешающей модернизировать сознание.
Подарил барин брюки
Еще одно «послабление». Но сначала отступление. То, что министр Абаев ни дня не работал в штате какого-либо СМИ (после КазГУ – сразу в МИД), известно из его официальной биографии. Но теперь у меня сомнения: а посещал ли он когда-нибудь интернет?
Сейчас печатные СМИ обязаны предоставлять в министерство один экземпляр газеты или журнала – как в бумажном, так и в электронном виде. В новом законопроекте норма предоставления в бумажном виде исключена.
Я один не «догоняю», что такое «экземпляр печатного издания в электронном виде»? Сегодня каждое бумажное СМИ, в ком жизнь еще теплится, имеет сайт. Чаще всего это не просто электронная копия номера, а онлайн-версия, где контента гораздо больше: газета «не резиновая», а сайт - бездонный.
Так что имеется в виду под словами «электронный экземпляр»? Виртуальный двойник газетного или журнального номера? Или весь контент, опубликованный на ресурсе за день (неделю, месяц)? И в каком виде его нужно предоставлять – как перечень активных ссылок на статьи и заметки или как подборку скриншотов с журналистских материалов? И как их посылать – по электронной почте, через личку в фейсбуке либо WhatsApp?
И зачем редакции вообще заниматься мартышкиным трудом, собирая ссылки и скрины? Министерскому чиновнику уже в лом самому открыть сайт?
Я 12 лет проработал в газете «Время», с самого начала у нас был сетевой ресурс, но ни разу не слышал, чтобы мы предоставляли в министерство «экземпляр в электронном виде».
Это говорит о том, что и норма, и поправка к ней – «мёртвые». Потому что абсурдные. А абсурдные – потому, что законы для СМИ сочиняют люди, абсолютно некомпетентные в журналистике.
И последняя поблажка от щедрот министра. Из разряда «подарил барин брюки». Исключение взысканий со СМИ за незначительные нарушения – ошибку в написании контактных данных или непредоставление экземпляра министерству. В том числе «электронного». Сейчас за эти «преступления» всё еще могут изъять тираж или приостановить выпуск издания на три месяца. Кроме шуток. Абсурд рулит.
Декоративный фуфел
Министр обозрел лишь дюжину поправок. За бортом остались самые жгучие и больные.
Например, чиновники могут тянуть с ответом на журналистский запрос не три рабочих дня, а 15. Это значит, пресса останется без оперативных официальных комментариев. А если запрос острый, госслужащие успеют за пару недель «подчистить хвосты».
Или теперь необходимо согласие героя публикации, в том числе критической, на разглашение семейной либо врачебной тайны. Термина «семейная тайна» в казахстанском праве нет, поэтому под нее под нее можно подверстать всё что угодно. Допустим, источники неправдоподобного благосостояния той или иной семьи или темное прошлое ее главы. Сами понимаете, это кирдык жанру «журналистское расследование».
Не могу избавиться от ощущения, что некоторые поправки к закону о СМИ пролоббированы матерыми коррупционерами из власти, желающими законодательно – то есть навсегда - избавиться от журналистов вроде Геннадия БЕНДИЦКОГО, интересующихся источниками их богатств.
Впрочем, Даурен Аскербекович пообещал: «Уже в скором времени я опубликую новое видео, где будет изложена позиция министерства по самым спорным нормам, вызвавшим резонанс в казахстанском медиасообществе».
Но прошло больше недели, а второго явления министра в фейсбуке мы так и не дождались.
Кстати, в начале видеообращения он заметил: «Рассказывать обо всех поправках – а их более двухсот – смысла не имеет».
Да и об этих рассказывать смысла не было. Тем более что поправки уже в рабочей группе мажилиса. На обсуждение в минувшую пятницу, 22 сентября, пригласили представителей общественных организаций и журналистов. Но глас заинтересованного народа депутаты даже не стали слушать. Мажилисвумен Дания ЕСПАЕВА призвала коллег «не тратить на это время».
Я так и не понял цель выступления министра. По-моему, он просто хотел рисануться. А законодатели ясно дали понять, что и его «открытость», и «участие общественности в обсуждении поправок» - декоративный фуфел. И что они примут «дополнения и изменения» - все две сотни – в том виде, в каком их «спустило» правительство.
Без покойника – это унизительно
Как бы то ни было, речь г-на Абаева меня заинтересовала. Очевидно, что поправки писал не сам министр, а группа товарищей (возможно, и не в его подчинении): он лишь озвучивал. Даже в этой дюжине виден почерк как минимум троих. Либерала с проблесками здравого смысла. «Ястреба»-консерватора с его «давить» и «не пущать». И весельчака-прикольщика, который даже в такой рутинной работе, как законотворчество, найдет себе развлечение.
Объединяют «литературно-номенклатурных негров» две вещи. Первая – все они в нашей профессии ни ухом, ни рылом, ни в зуб ногой. Вторая – задача похоронить журналистику. Причем с покойником. Потому что, как учит нас ЖВАНЕЦКИЙ, «без покойника – это унизительно».
А еще мне очень понравился министр. Молодой, умный, в очках и галстуке. Говорит без запинки и ошибок – хоть сейчас в эфир «Хабара»: тамошним дикторам сто очков даст. Но вот эта образцовость и насторожила.
Есть в Казахстане Государственная техническая служба, в которую входят централизованная система управления сетями телекоммуникаций, единый шлюз доступа в интернет, служба реагирования на компьютерные инциденты и центр мониторинга информационных систем. То есть это контроль за связью в стране. Он же «главный рубильник». В августе службу из ведения Министерства информации и коммуникаций забрали «под колпак» КНБ, который создает «Киберshit».
У ведомства Абаева отняли связь - он и пикнуть не посмел. А теперь, такой красивый, сам хоронит журналистику. Чем же он руководить будет, когда ее закопают?
Никак не мог я эту суицидальную логику постичь. Пока не вспомнил, что в прошлый понедельник вернулся с медиасеминара, который компания JTI провела на Бухтарме в ВКО для полусотни журналистов из стран Центральной Азии.
Страшная догадка
Среди спикеров был Евгений ВОЛКОВ, IT-аналитик и начальник всех программистов портала Life.ru. На последней лекции он живописал ужасное будущее не только масс-медиа, но и всего человечества. Как нейронные сети (искусственный интеллект) в обозримые годы оттеснят homo sapiens на обочину жизни, заменив собой 80 процентов профессий. Я слушал эту антиутопию, забыв усмешку на лице. Пока он не показал «генерированное видео». Тут я открыл рот и больше не закрывал.
Это был ролик с двумя картинками, на которых экс-президент США произносил разные речи.
«На левой - настоящий Барак ОБАМА, - прокомментировал Волков. – А на правой - синтезированный».
То есть нейросеть, получив задачу, собрала в интернете тысячи выступлений Обамы. Проанализировала движения лицевых мышц, артикуляцию, тембр голоса и его модуляции, паузы, моргания – в зависимости от того, какие слова он произносит. И сочинила алгоритм, который позволяет воссоздать живой видеообраз и вложить ему в уста любой текст. Пророчества Виктора ПЕЛЕВИНА в романах «Generation П» и «S.N.U.F.F.» стали явью.
«Найдите 10 отличий между двумя Обамами», - попросил Евгений. Я не нашел ни одного.
И ахнул от возможностей, которые разверзаются перед политтехнологами. Можно манипулировать целыми странами. Скажем, лидер государства ушел в лучший из миров, но в телевизоре может существовать сколь угодно долго. Периодически выступая с актуальными речами по текущей повестке дня.
Меня пронзила страшная догадка. А что, если наши уже купили за безумные деньги эту технологию и сейчас ее тестируют? И в фейсбуке мы видим не белкового министра, а безупречного виртуального голема, рассказывающего о поправках.
А реальный Даурен Аскербекович, друг журналистов, смотрит сквозь слезы на себя артефактного и кусает локти, не в силах никому ничего доказать.
P. S. В США нет закона о СМИ. Свободу слова и печати гарантирует Первая поправка к Конституции:
«Конгресс не должен издавать ни одного закона, относящегося к установлению религии либо запрещающего свободное ее исповедание, либо ограничивающего свободу слова или печати, или право народа мирно собираться и обращаться к правительству с петициями об удовлетворении жалоб».
В переводе на русский язык в ней всего 36 слов. Она ратифицирована 15 декабря 1791 года. Ее текст неизменен 316 лет.
В Законе Республики Казахстан от 23 июля 1999 года № 451-I «О средствах массовой информации», с многочисленными изменениями и дополнениями, - 7105 слов. В 197 раз больше. Это без учета двухсот с лишним поправок, которые уже скоро будет принимать парламент.
