Правила жизни казахстанской женщины: бьет – терпи, унижает – молчи, если суд не простил – ты прости
* Одним ударом
* Ұят болады
* Келинка тоже человек
* Бальзаковский возраст
На премьере спектакля «Лавина» режиссера Барзу АБДУРАЗАКОВА я поняла, что хочу написать этот текст. В тот момент, когда персонаж, названный у драматурга просто «Мужчина», ударил персонажа, названного у драматурга просто «Женщина». В тексте у автора пьесы «Лавина» Тунджера ДЖЮДЖЕНОГЛУ такого эпизода не было.
Одним ударом
Героиня Нургуль АЛПЫСБАЕВОЙ ссорилась с героем Ашима АХМЕТОВА. В момент «Мужчина» замахнулся на «Женщину», и та подбодрила: «Бей же меня, бей!». И муж вырубил жену единственным ударом палкой по хребту.
Сцена, ввернутая режиссером в спектакль, не только диссонирует с настроем спектакля, она на самом деле выглядит оскорбительной. Тему насилия над женщинами Абдуразаков в «Лавине» подает грубо настолько, что эта сцена даже на фоне новостной повестки дня (вот эти все незаканчивающиеся истории о маньяках уличных и маньяках домашних) вызывает известный эффект под названием «припекло».
И это только в драме. На самом деле тема насилия чаще поднимается в комедиях (ох, ну что может быть смешнее-то) – причем если во французских комедиях в качестве комического подается, когда двое мужчин лупят друг друга по голове, то в отечественных – когда мужчина бьет женщину по лицу. А особо чувствительные затем еще и добавят: сама виновата, а чего она.
Ұят болады
Впервые о том, как подается тема абьюза (насилия, плохого обращения и пр.) в массовой культуре в Казахстане я задумалась на спектакле «Андалузское проклятье» Дмитрия БИЛОВА в лермонтовском театре. Тогда премьера попала в самую гущу заголовков об избиении Баян ЕСЕНТАЕВОЙ. Приехавший из
Германии режиссер, когда начинал репетировать спектакль, вряд ли мог себе представить, что его версия «Дома Бернарды Альбы» ЛОРКИ будет настолько созвучна повестке дня, но каким-то шестым чувством наверняка понял, что все, что касается жестоких традиций, попадет несомненно в точку.
В пьесе Лорки, напомню, деспотичная мать семейства из маниакального желания следовать традициям, ломает жизнь всем своим разновозрастным дочерям. И не то же самое ли происходит в казахских семьях, где из-за давления обычаев и следующих им родственников женщины вынуждены либо терпеть супругов-деспотов, либо, напуганные «уятом», отказываться от любви, детей, самих себя.
«Ұят» - так называется спектакль театра ARTиШОК, в котором как раз говорится о том, каким позором для казахской семьи может стать внебрачный ребенок. Но режиссер спектакля Галина ПЬЯНОВА и автор пьесы Наталья ВОРОЖБИТ своих героинь жалеют – не столько даже из женской солидарности, сколько из понимания чудовищности таких ситуаций.
Кинорежиссер Жанна ИСАБАЕВА, которая в фильме «Нагима» тоже говорит о женском бесправии, к заглавному персонажу свой ленты относится также скорее с жалостью, чем с нежностью.
И такое отношение к вопросу заметно только в работах женщин-режиссеров, которых у нас, что в театре, что в кино, буквально единицы. Верно утверждение, пожалуй, и в отношении не только творчества.
Поэтому, каким бы сексистским ни выглядело свежее решение Генпрокуратуры передавать женщинам-прокурорам дела о насилии над женщинами, оно, по всей видимости, в наших условиях – единственно верное.
Келинка тоже человек
Когда о положении женщин в Казахстане начинают через массовую культуру говорить мужчины, получается скорее насмешливо, чем смешно. Нуртас АДАМБАЙ своей «Келинкой Сабиной» с одной стороны и пытается высмеять домостроевские казахские семьи, но с другой – призывает с легкой иронией относиться к унижениям невесток, принимать это как должное.
Больше того, недавно в интервью автор образа главной келинки страны признался, что рассматривает идею снять третью часть о ее приключениях, назвав ее «Енешка Сабина». И уже заранее понятно, что, избавившись от статуса келинки, героиня приступит к насилию над своей «сменой» - молодыми невестками.
Еще интереснее о «дедовщине» высказался режиссер Аскар УЗАБАЕВ. Его следующая комедия будет тоже посвящена невесткам, и пока съемки только начались. Но рабочее название уже впечатляет: «Келинка тоже человек». Вообще в фильмах Узабаева что ни название, то бомба для феминисток – «Осторожно, корова», «Гламур для дур».
Бальзаковский возраст
Комедия «Замуж в 30» Аскара БИСЕМБИНА начинается с монолога главной героини, которая в день своего 30-летия буквально хоронит себя как женщину оттого, что в этом возрасте она все еще не носит кольца.
Интересно, что в третьей части «Бриджит Джонс», которая вышла в прокат в Казахстане через несколько месяцев после фильма Бисембина, Бриджит произносит буквально следующее: «Себе в подчинение я взяла девушек слегка за тридцать, которые еще на начали думать о замужестве и детях». Самой
Джонс в этом эпизоде, напомню, 43 года, и она впервые становится матерью.
Забеременеть – стыд, не забеременеть – стыд, не следишь за собой – сама виновата, что муж не смотрит, следишь за собой – сама виновата, что все мужики оборачиваются.
Бьет – терпи, унижает – молчи, если суд не простил – ты прости.
Самой не надоело?
Фото: из открытых источников в Интернете
