Нужен памятник не мёртвым, нужен он живым. То есть нам с вами
Памятник – от слова "память"
Открыла календарь, а в нем на 26 июня назначен Международный день в поддержку жертв пыток. В поддержку жертв пыток! В XXI веке! Немыслимо…
Для меня десятилетней слово "пытки" было словом из старых книжек про средневековье. Или про войну, когда человека пытают, чтобы выведать у него какую-то страшную военную тайну. То есть, фактически устаревшим словом, примерно как "огниво" или "сусек" - слово мы знаем, а вещей таких уже нет. Мне тогда вообще казалось, что к 21 веку человечество уже вырастет, поумнеет и никаких войн, агрессий и уж тем более пыток уже и не будет.
И вот мы уже здесь, в XXI веке. И вижу: есть необходимость поддерживать жертв – значит, пытки еще не ушли в прошлое…
Признаюсь, хоть и стыдно мне: не люблю я такие дни, такие даты и стараюсь сделать вид, что меня это не касается. Не люблю всякие музеи и выставки, посвященные жертвам войны, пыток, репрессий. Впрочем, "не люблю" или "люблю" в этом контексте совсем некстати. Никто не любит… Они напоминают нам о постыдном прошлом человечества и не очень благовидном настоящем.
А еще часто такие места выглядят холодными и формальными. Но ведь за каждым именем, выбитым на камне, стоит человек, его жизнь, его боль. И осознание этого факта – еще один довод для меня (и думаю, для многих других) не ходить по таким музеям и беречь свой душевный комфорт и сердечный покой.
Но, конечно же, я в таких местах бываю. Я же человек. И именно там, в таких местах, душа и сердце переворачиваются. Что со мной и произошло.
Музей жертв политических репрессий
Поехали мы с коллегой – фотографом в поселок Жаналык, что в 40 километрах от Алматы по разным журналистским делам. И решили зайти и в Музей памяти жертв политических репрессий, он открылся там совсем недавно, года три назад, и я там еще не была.
И поначалу место это совсем меня не поразило.
Здание музея – совершенно новое, большое, современное, расположилось на огромном пустом пространстве, в степи. Деревья тут посадили совсем недавно – лет пять назад. Они еще молодые, тоненькие…
Пошла знакомиться с руководством музея. Шла скептически настроенная. Думала, что музей не работает: место казалось пустынным, здание – необитаемым. Но первое впечатление было ложным: в музее жизнь бурлила, залы были полны подростками – как выяснилось, это школьники из соседнего поселка приехали на экскурсию: "16 школа Илийского района, 7-8 класс, плановая экскурсия", - сказала учительница, которая сопровождала детей.
Я прошла по музею, он состоит из трех залов. В первом - история репрессий в период с 1916 по 1986 год.
Во втором – на стенах плиты с именами 4 125 человек, подвергшихся политическим преследованиям. В этом же зале представлена информация о биографических данных жертв репрессий.
В третьем выставлены фотоснимки из архивов департамента полиции Алматинской области и копии архивных документов.
А музеем, оказалось, руководит молодой и очень энергичный человек – Меиржан МУСАБАЕВ. Он историк, активно занимается научной работой. А работают в этом огромном здании 12 человек, четверо из них – научные сотрудники.
Работа музея – это не только проведение экскурсий. Это поиск имен, восстановление истории – по крупицам, по деталям, переворачивая ворох старых документов, это издание книг по результатам поисковой и научной работы…
Беседовали с Меиржаном мы долго. Для меня это было очень полезно. И для многих других, кто прочитает этот материал, думаю, тоже – ведь в почти каждой казахстанской семье (и не только казахстанской – на всем пространстве бывшего Союза) есть пострадавшие от репрессий в 20-е, 30-е, 40-е годы…
Вопросы-ответы
- Меиржан, а почему музей построили именно здесь?
- В годы Большого террора в 37-38 годах именно здесь было место захоронения людей, которых расстреливали в Алма-Ате. Расстреливали в подвале НКВД (это здание сохранилось, и подвалы сохранились - Е.М.), в день двадцать-тридцать человек. Трупы привозили сюда - здесь было тогда пустынно, рядом не было поселков. Копали траншею, кидали в нее трупы и засыпали землей.
- Как обнаружилось это?
- Случайно. В 1989 году здесь стали выдавать земли под дачи. Люди начали рыть котлованы под строительство домов и стали находить останки. И уже потом в результате расследования из архивов НКВД стало понятно, что это место массового захоронения.
В том же году была организована общественная организация "Адилет" – это потомки репрессированных и историки-исследователи. Цель – реабилитация репрессированных и исторические исследования того периода. Благодаря этой организации земли освободили для музея. В 2000 году участники были на приеме у первого президента и предложили построить здесь большой памятник. Построили мемориальный комплекс в 2018 по программе "Рухани жангыру" при поддержке акимата области. В музее находится история репрессированных Алматинской области. В будущем – всего Казахстана.
- Вот эти имена на стенах – это имена репрессированных нашей области?
- Да. 4125 человек – список 2018 года. Это те люди, которые были репрессированы и их имена уже известны. Но список постоянно дополняется. Сейчас у нас многие узнают про музей, приходят потомки репрессированных, дают информацию. По этой информации мы составляем дополнительные списки. И добавляем в общую базу. И желающий – родственник, знакомый, может найти в этой базе краткую информацию про этих людей.
- А как это работает?
- Вот номер, к примеру, номер 3353 – СТАМБЕКОВ Сердалы. (Меиржан набирает номер на панели оборудования). И вот информация о нем: где родился, кем работал, когда арестовали и за что. У него статья 5810, шпионаж и антисоциализм. А еще бывает 5910 – бандитизм, эти статьи две самые "популярные" тут…
А мы сейчас дальше изучаем историю. Ведь здесь указаны не только расстрелянные, но и те, кто был отправлен в разные лагеря Казахстана и даже Союза. А их дальнейшая судьба в личных делах тут не пишется, только, к примеру, "осужден в трудовой лагерь на пять лет". И всё.
И мы узнаём – умер он в лагере, бежал или вернулся домой. В апреле я съездил в музей Карлага (это музей жертв политических репрессий поселка Долинка Карагандинской области, организован на месте исправительно-трудового лагеря – Е.М.), работал в архивах. И там нашел много информации о репрессированных из нашей области. Многие в этих лагерях умерли, были те, кто сбежал, кто освободился и вернулся домой. У умерших в анкетах указано: "умер такого-то числа", у сбежавших - "сбежал такого-то числа". Если после побега его не находили, то об этом тоже писали: "Осужденный убежал, не найден, дело отправлено в архив".
- Понимаю, что идентифицировать тела сейчас практически невозможно, остается только предполагать…
- Увы, невозможно. Но из захороненных здесь в братских могилах – видные деятели, такие как Ахмет БАЙТУРСЫНОВ, Ильяс ЖАНСУГУРОВ, СЕЙФУЛЛИН, МАЙЛИН... Они тоже были расстреляны в НКВД в Алмате, а здесь их тела неопознанные.
- Вы анализировали, кем были люди, подвергшиеся репрессиям и тут нашедшие свой последний приют? Мужчины, женщины, возраст, работа?..
- Это были самые разные люди, невозможно выявить какие-то общие черты и качества. Есть политики, интеллигенция, а есть простые сельхозрабочие, плотники, бухгалтеры. Национальности тоже разные. Корейцы, японцы даже, есть немцы – их много.
Музей Памяти жертв политических репрессий активно сотрудничает с самоорганизацией немцев "Возрождение", мы постоянно пополняем списки репрессированных немцев, а редакция немецкой местной газеты их публикует…
Есть люди разных религий. Все кто носил с собой Коран, Библию, у кого были кресты – все подвергались репрессиям. Мусульман среди репрессированных много: муллы, ишаны, имамы. Их всех расстреляли. Как у нас говорят: когда человек умирает – надо читать молитву, а советская власть этого не разрешала. Вот и убивали тех, кто читал молитвы.
Установлено, что здесь в братской могиле похоронено много православных священников. Сейчас шесть из них считаются православной церковью мучениками, потому что приняли мученическую смерть. Когда выйдете из здания, пройдите по территории – там сейчас появились могилы, символические, конечно. Это родственники захороненных ставят. Им же надо где-то поминать своих близких. А церковь установила небольшой памятник с именами расстрелянных священников.
- Наверное, эти скорбные находки будут продолжаться?
- Да, находки продолжаются постоянно. В 2018 году местный житель копал траншею, проводил воду из дома до бани и наткнулся на кости. Обратился в органы. А когда полностью эту яму выкопали, оказалось, что там захоронены 163 человека. Это в маленькой яме два на три метра. И мы точно не можем знать, кто именно там лежал. Экспертиза показала, что среди тех людей пять – женщины, остальные мужчины. Половина славяне, половина – монголоиды. А чтобы точнее определить, кто из них кто, нужны ДНК. И у нас в Казахстане такие исследования не проводятся…
В Алматинской области продолжают находить места массовых захоронений расстрелянных. Сейчас историки собираются исследовать, как минимум, три участка, где предположительно могут быть неизвестные могилы. Мы планируем делать археологическую экспедицию в Бурундай – там, предположительно, есть место захоронения репрессированных. Документально это не подтверждено, известно только со слов водителя, который возил туда трупы.
И по его информации, там захоронены наши наркомовцы, то есть министры: до 1946 года министерства назывались наркоматами. И среди этих народных комиссаров были Темирбек ЖУРГЕНОВ, Жанадай САДВОКАСОВ, председатель ЦИК, по-нынешнему премьер-министр, – Узакбай КУЛУМБЕТОВ. Вот такие деятели могут быть там захоронены и мы хотели бы провести там археологические исследования, и нам даже сказали, что в Японии могут сделать точные ДНК - дочь Кулумбетова жива, можно взять ДНК и сравнить…
- Часто ли люди в этот музей приходят? Много ли людей заходит? Мы видели школьников, они посещают музей по графику. А взрослые?
- Много людей заходит. Много потомков репрессированных. Много тех, кто хочет узнать историю. У нас в Казахстане рассказывают историю древностей, историю средних веков, а вот эта история – с 20 по 50 годы прошлого века – полностью не открыта. Много фактов, которые неизвестны, мы в школе проходили мимолетно этот период... Потому и интерес сейчас большой к этому времени.
- А где можно подробнее ознакомиться с результатами ваших исследований и научных поисков?
- Мы постоянно издаем книги. С начала года три книги издали. Это книги по истории Жетысу, есть у нас серия работ, посвященная конфискации имущества: первая книга посвящена истории Жамбульского района. И до конца года будет выпущена история конфискаций Балхашского района. В архивах много документов: у кого сколько и чего отобрали, советская власть всё фиксировала. Но все эти документы были засекречены.
Издали книгу про голод в Жетысу: во время голодомора тоже все фиксировалось, в каком поселке сколько человек умерли. Собираемся дополнить "Книгу Скорби", которую "Адилет" выпускал – найдено много имен репрессированных, которые тогда не вошли в списки. И еще мы открываем сайт, куда будем все наши исследования выкладывать.
Личное дело
Пошла по тропинке и пересеклась с женщиной в желтой жилетке, видимо, работница, ухаживающая за растениями. Поздоровались.
- К своим пришли? - буднично спросила она меня.
Не сразу поняла, что она имела в виду. А когда поняла, сердце обожглось: "к своим…"
Тогда-то и решила подойти ближе к могилам. Постояла у могил – умершим это, наверное, уже и не надо, это надо живым. Пусть они условные, кенатафы (ведь нет под ними реальных захоронений), но ведь здесь лежат "свои" - наши земляки, а для кого-то – реально близкие и родные люди.
Нашла и знакомые имена: святитель Макарий КАРМАЗИН и святитель Порфирий (ГУЛЕВИЧ), епископ Симферопольский и Крымский. Их историю мне рассказали в прошлом году в Уштобе, где они были в ссылке. Макария сюда выслали в 1934-м, Порфирий приехал в 1937-м. Макарий приехал с племянницей, кто-то из родственников помог купить домик.
В 1937 году епископов арестовали и приговорили к расстрелу за "проведение антисоветской пропаганды и дискредитацию советской власти, а также поддержку связи с контрреволюционными элементами, систематически получая от последних материальную помощь".
В 1937 году вместе с двоюродной сестрой владыки Макария Раисой Александровной РЖЕВСКОЙ они были расстреляны. И похоронены где-то здесь - на полигоне НКВД "Жаналык" в братских могилах.
Приходить в такие музеи или к памятникам жертв репрессий или не приходить – это личное дело человека. Никто не может заставить скорбеть, да и скорбим мы все по-разному. Но забывать нельзя, нет. Забудем этот урок истории – и придется повторять его заново.
ПОДПИСЫВАЙТЕСЬ НА НАШ КАНАЛ И ЧИТАЙТЕ НАС В TELEGRAM!
