Традиционно по субботам Ratel.kz публикует главы из будущей книги кинорежиссёра и писателя Ермека Турсунова
Читайте здесь предыдущую главу "Фига Гамлета"
В кино много профессий, но одна из них заслуживает такого особого к себе отношения. Потому что Второй режиссер (First Assistant Director – по-западному) всегда держится в тени, хотя по сути является большим боссом. Он – начальник штаба. И от него зависит многое, если не сказать – все.
Тут трудно объяснить в двух словах, слишком много обязанностей. Но если говорить коротко, бывает, что Второй с успехом заменяет Первого. Он занимается «режиссурой режиссуры» – как сформулировали умные. И это справедливо. А несправедливо во всей этой словесной карусели то, что профессия эта во всех смыслах неблагодарная. Если фильм получился, никто о Втором не вспомнит. А если вышло говно – всех собак вешают на Второго.
Все, как известно, начинается со сценария. С идеи.
Потом уже, когда сценарий утвержден, продюсеры первым делом думают о Втором. Тут важно не ошибиться. Тут важно понять – Кто?
Второй, как правило, человек с глубоко расшатанной нервной системой, поэтому непьющих Вторых в природе не бывает. А если и бывает, значит, закодированный. Или того хуже – из принципиальных соображений: пережил личный стресс. Скорее всего, жена ушла. Или, наоборот, вернулась. Тут как посмотреть. Для кого-то праздник, для кого-то – хуже нет.
Поэтому хороший Второй на дороге не валяется. Он валяется в ближайшей пивной или же отходит на очередном лечении где-нибудь на минеральных водах.
Хороший Второй определяется легко. На второй день группа его дружно ненавидит. Он стремительно порождает и ежедневно множит всеобщие протестные настроения. Чем больше на него жалуются, тем выше его коэффициент полезного действия.
Обязанности у него собачьи. Например, будить. Чем раньше, тем лучше. Естественно, ни сладкой ворожбой на ухо, а отборным солдафонским матом и пинками в дверь.
К зычному его голосу привыкают как к армейской канонаде, которая звучит потом весь день, то утихая, то усиливаясь по мере приближения. Единственное желание у всех членов группы, которое вызывает звуковой фон, заткнуть этот голос, а еще лучше – похоронить его вместе с его обладателем в ближайшем нужнике, который был построен по его же приказу и расписан художниками, соответственно, аляповатыми буквами «М» и «Ж».
Хороший Второй умеет объяснить любому члену группы, будь то художник-постановщик или же водитель кейтеринга, что будет, если этого не будет. То есть, красочно описать все ближайшие перспективы, если он не выполнит свои должностные обязанности в срок и строго по назначению.
Только Второму позволено разговаривать с продюсером на повышенных тонах. И только Второй может отправить продюсера туда, куда указуют соответствующие надписи на заборах.
Хорошего Второго в группе уважают. И боятся. Потому что от него зависят условия проживания, количество калорий в пище, скорость съемочного процесса и суточная норма отпуска бензина.
Второй – это один в поле. Это генерал, которого ненавидит армия. Это война одного против всех.
Естественно, лексика хорошего Второго изяществом не отличается. Как правило, он строит разговор с собеседником с упоминания всех его родных и близких. В основном, по материнской линии. Собрав всех их в одно место, он делает незамысловатый вывод: как им удалось произвести на свет «такое» без разрешительных документов, да еще и в таком количестве. Один – это иногда много.
Поэтому вежливость Второго настораживает. Утонченные манеры – пугают. Обычное пожелание: «Спокойной ночи» вообще порождает суицидальные настроения.
Всем членам съемочной группы нужно помнить: не всегда улыбка Второго означает одобрение. Или согласие.
Улыбка Второго может означать совсем ничего или же означать слишком многое. Так уже пятьсот лет улыбается Джоконда и так улыбался ГЕРИНГ, когда войска вермахта при поддержке тяжелой артиллерии и авиации форсировали Днепр.
При всей своей одиозности Второй может быть добрым и даже сентиментальным. Ему можно поплакаться и пожаловаться на жизнь. Чем обычно и занимаются перезревшие актрисы, которых побила судьба или же уставшие каскадеры, которых побило ремесло.
С режиссером-постановщиком опытный Второй поддерживает подчеркнуто дружеские отношения, хотя втайне считает его непроходимым тупицей и бездарем. К числу достоинств Второго нужно отнести умение скрывать к нему свою антипатию, а на людях проявлять почтительное обожание. Чему большинство начинающих постановщиков искренне верят.
Пол сильного Второго особого значения не имеет. Часто одно сильно противоречит другому и вступает в явный диссонанс.
Женщина-Второй не переваривает слово «женственность». Он его просто не понимает. То есть – Она. Поэтому профессия Второго принципиально исключает разделение полов, как причинно-следственное явление природы.
В силу всех этих обстоятельств в русском языке нет понятия – «Вторая режиссер». Второй – всегда Второй, пусть и в юбке. Хотя мало кто видел Второго в юбке. Даже на заключительном банкете по случаю окончания съемок. А если и видел, то она Ему не шла. (Она – это юбка).
Есть Вторые, которые переживают за график, и есть Вторые, которые болеют за результат.
Есть Вторые, которые хотят стать постановщиками, и есть Вторые, которые понимают, что это им не дано.
Как бы то ни было, опыт показывает, что без Вторых не случается ни первых, ни третьих, ни десятых…
Мысленно подытоживая все вышесказанное, я считаю, что пора восстановить справедливость. Пора отдать должное всем Вторым. Спеть им во славу пару куплетов и налить до краев по рюмашечке. И выпить за здравие их и за их тяжкий хлеб. А чтобы не быть голословным, я решил привести тут несколько зарисовок из того, что мне увиделось, запомнилось, стало дорого, да и вообще…
Эпизод 1.
Съемки. Зима. Натура.
Локация: глубокий овраг.
Актеры: старик и мальчик.
Техника: кран. Дрон. Ветродуй.
6 утра. Группа на объекте.
Пронизывающий ветер. Жуткий дубак.
Второй (громко):
- Значит так, мальчики и девочки. Кто из вас смотрит «нэшнл жеографик»? Кому нравятся фильмы про выживание? Я вижу, вам нравится в них участвовать? Ну что ж, в таком случае еще раз добро пожаловать на испытательный полигон. Наш эксперимент продолжается. Вчера мы потеряли нескольких бойцов: я их выгнал к чертовой матери. Они не понимают, что мы занимаемся большим и важным делом. Мы занимаемся искусством, вашмать! Мы сеем доброе и вечное. Это надо помнить, вашмать. Помнить всегда!
Группа угрюмо молчит на пронизывающем ветру. Холодно. Не выспались.
Второй:
- Сегодня мы будем снимать сцену – смерть старика. Напоминаю еще раз для ленивых, олигофренов и контуженных, то есть для тех, кто сценарий не читал или по каким-то причинам забыл.
«Старик умирает и видит в бреду свою мать. Она его зовет за собой. Но внук успевает вовремя его остановить и оставляет жить. Это очень эмоциональная сцена и мы должны ее снять так, чтобы, твомать, даже каскадеры заплакали. Всем понятно? Тогузаков, старая ты сволочь, ты понял?
Тогузаков:
-Понял.
Второй:
-Странно. С первого раза понял. А вчера телевизор в кадре выключил только на тридцать четвертом дубле!
Тогузаков:
- Это режиссер вчера капризничал. Я все дубли одинаково делал.
Второй:
- Запомните все. Режиссер не капризничает. Режиссер ищет. А если ты еще раз будешь работать мимо, то суточных тебе не видать как своих ушей. Понял?
Тогузаков:
- Понял.
Второй:
- Странно. Ну, ладно. В семь на площадку приедет постановщик и чтобы все департаменты были готовы. А сейчас – операторы на точку, актеры на грим, художники – тащите дым и всю свою прочую лабуду, водители убирайте на хрен машины, кого увижу играющим в карты, поймаю и засуну в жопу.
- Карты?
- Машины, умники! Все! Разойдись! Время пошло!
На часах – семь. На площадку приехал режиссер-постановщик.
Второй:
- Значит так. Оператор предлагает вон ту точку. Там и крупняки снизу можно нарезать и сверху отлететь на кране. Тогузаков ждет тебя там, на дне оврага. Можно разводить мизансцену.
Режиссер:
- А где ягненок? Там еще должен быть ягненок.
Второй:
- А-ах, да. Ягненок! …твомать! Где ягненок?! Кто там по живому реквизиту! Быстро!
Режиссер:
- А как он упал в овраг - сняли?
Второй:
- Кто?
Режиссер:
- Ну, старик.
Второй:
- А-а-ах! Бл…ь! Забыли! Щаз! Каскадеры! Каскадеры …вашмать! Где каскадеры?!
Постановщик трюков:
- Мы здесь.
Второй:
- Быстро на точку. Будете сейчас падать в овраг! Кто упадет в овраг? Только быстро!
Постановщик трюков:
- Мотя. Он самый маленький. Он со спины похож на старика.
Второй:
- Мотя! Мотя…твомать! Быстро переоденься в старика и быстро на площадку. Операторы! ...вашмать! Меняем точку! Снимаем, как старик падает в овраг!
Мотя:
- Старик – седой. А я нет. Наверное, мне нужен парик?
Второй:
- Ты тут не умничай. Щаз начнем снимать и ты у меня поседеешь прямо в кадре. Грим! …вашмать! Быстро оденьте на Мотю седину!
Гримеры бегут с Мотей в «гримваген».
9 часов утра. Все на новой точке.
Оператор:
- Пусть он упадет. Мне нужно выставить фокус. Но только пусть не растопчет снег.
Второй:
- Мотя! ...твомать! Быстро упади в овраг, но только не растоптай снег. Нужно, чтобы снег был нерастоптатый.
Мотя:
- А как я упаду, не растоптая снег?
Второй:
- Это ты у меня спрашиваешь?! Кто на кого учился?! Это не мое дело! Давай, быстро падай и не п…зди!
Мотя:
- Щаз.
Падает в овраг и летит на самое его дно. Группа в ужасе наблюдает.
Второй:
- Как?
Оператор:
- Ох…но! Только пусть он упадет еще раз, а то там, где он упал, снега мало. Некрасиво. А мне нужен рыхлый снег. Чтобы он кубарем и чтобы снег летел в разные стороны.
Второй:
- Мотя! …твомать! Упади еще раз и падай кубарем, так, чтобы снег летел в разные стороны! Понял?
Мотя:
- Аха! Но можно я упаду на пару метров ниже, чтобы снег остался не растоптатый? А то я его так растоптаю. Он выставит. А потом я упаду на камеру.
Второй:
- Ты давай не умничай! Тут и без тебя разберутся. (оператору) Может, он упадет на пару метров ниже? Ты выставишь. А потом он упадет на камеру.
Оператор:
- Хорошо.
Второй:
- Мотя! ...твомать! Падай вон там, пониже! Как репетиция. А потом упадешь в кадре.
Мотя:
- Щаз!
Падает. Группа снова наблюдает. Ужаса на лицах меньше.
Второй:
- Как?
Оператор:
- Ничего. Но только снега было мало. Он его не раскидал. А надо чтобы клубами.
Второй:
- Мотя! …твомать! Че ты падаешь, как мешок с дерьмом?! Надо падать так, чтобы снег летел кубарем в разные стороны клубами!
Мотя:
- Вы же сказали, чтобы кубарем летел я, а не снег?
Второй:
- Ты давай, не умничай! Тебе же говорят, чтобы снег летел в разные стороны! Кубарем!
Мотя:
- Щаз!
Падает. Группа разошлась. Никому уже неинтересно.
Второй:
- Как?
Оператор:
- Лучше. Но я его лицо снял. Он в камеру глянул.
Второй:
- Мотя! …твомать! Чего ты рожу свою в камеру засунул?! Убери на хрен свою рожу. У нас же старик в овраг падает!
Мотя:
- Куда я ее уберу?
Второй:
- В жопу себе! И давай, не умничай. Упади еще раз, но уже пониже, а то ты там весь снег уже растоптал!
Мотя:
- Щаз!
Падает.
Второй:
- Ну как?
Оператор:
- Лучше. Но в конце он воткнулся головой в сугроб и стал задом к камере. Комедийный эффект получается, а у нас ведь драма.
Второй:
- Мотя! ..твомать! Ты зачем в конце раком на камеру стал?! Убери на хрен свою задницу и упади на бок! И отвернись спиной! Чтоб мы твою рожу не видели!
Мотя:
- Щаз!
Падает.
Второй:
- Ну, как?
Оператор:
- А что у него там выпало по дороге?
Второй:
- Когда?
Оператор:
- Я говорю: он когда летел, с него что-то отвалилось.
Второй:
- Мотя!...твомать! Че там у тебя отвалилось по дороге?!
Мотя:
- Парик!
Второй:
- Чего?!
Мотя:
- Парик оторвался!
Оператор:
- Что у него там оторвалось?
Постановщик трюков:
- Он говорит, что у него отклеился парик.
Второй:
- Грим! Грим, вашмать! Почему вы парик ему плохо приклеили?! Оторвался вон!
Грим:
- Потому что у него башка на два размера больше, чем у старика. Парик ему мал.
Второй:
- Быстро приклейте ему парик обратно и пусть падает! Скоро одиннадцать, а мы еще ничего не сняли…вашмать!
Грим:
- Он намок и может снова отклеиться.
Второй:
- Кто?
Грим:
- Парик.
Второй:
- Ну, приколотите его гвоздями, чтоб не отклеился. Ну, сделайте что-нибудь!
Гримеры бегут к Моте.
На часах 12.
Склон весь «растоптатый». Художники пытаются придать холму прежний вид, таскают носилками снег и лихорадочно заметают следы падений Моти.
Группа скучает.
Операторы курят. Осветители курят. Шофера курят. Каскадеры лениво борятся.
Второй наматывает круги возле камеры и с тревогой посматривает на небо. Там угрожающе надвигаются кучевые облака. Если они накроют солнце, съемка, соответственно, накроется медным тазом.
Второй:
- Художники! Вашмать! Ну, че вы там?!
Художники:
- Щаз!
Второй:
- Грим! Как там парик?!
Грим:
- Теперь не оторвется. Только если вместе с башкой.
Второй:
- Отлично! Все по местам! Мотя, …твомать, ты готов?!
Мотя:
- Аха.
Второй:
- Внимание! Камера!
- Есть.
- Плейбек!
- Есть.
Хлопушка:
- Тра-та-та-та…
Второй:
- Мотя, твомать, падай, скотина, но только я тебя как человека прошу – падай выскохудожественно!
Мотя падает и старательно летит на самое дно оврага, поднимая за собой клубы снега.
Второй:
- Как?
Оператор:
- Пойдет.
Второй бежит к палатке. Там у плейбека сидит режиссер, пьет чай с конфетками и травит анекдоты с симпатичной ассистенткой.
Второй:
- Ну как?
Режиссер:
- Что?
Второй:
- Мотя упал.
Режиссер:
- Куда?
Второй:
- В овраг бл…дь! Ты ж сам сказал, что надо упасть!
Режиссер:
- Нифига се! А что, сняли уже?
Второй поспешно убегает обратно. Кричит на ходу.
Второй:
- Снято! Срочно меняем точку!
Ассистент:
- А что делать Тогузакову?
Второй:
- А где он?
Ассистент:
- На дне оврага.
Второй:
- А че он там делает?
Ассистент:
- Вы же ему сказали там сидеть. Вот он там и сидит. С семи утра.
Второй:
- Идиот!
Ассистент:
- Мы и обед ему туда относили.
Второй:
- Пусть быстро поднимается и п…дует на новую точку!
Ко Второму подбегает звук.
Звук:
- Пожалуйста! Ну, пожалуйста! Мне нужно записать хотя бы один дубль! Хотя бы один чистый дубль.
Второй:
- Ладно. Не плачь.
Звук:
- Тихо! Ну, тихо! Ну, ребята! Пожалуйста! Ну, дайте записать дубль! Ну, прошу же!
Никто не реагирует. Все шумят. С грохотом снимаются с места и тащат аппаратуру на новую точку. Звук жалобно смотрит на Второго.
Второй:
- Тиха-а-а! Вашмать! Всем стоять! Кому сказал – всем заткнуться! Щаз будем писать звук! Кому сказал?! Тихо! Запись дубля! Запиздубля-а-а!
Эпизод 2.
Съемки. Ночь. Осень.
Локация: кладбище Кенсай.
Сцена: эксгумация трупа.
Второй:
- Тихо…вашмать! Всем заткнуться! Где труп? Где труп, я спрашиваю?! Он только что тут лежал!
Ассистент:
- Поссать пошел.
Второй:
- Кто разрешил?!
Ассистент:
- Говорит, замерз.
Второй:
- Скотина! Все текущие вопросы надо решать заранее, а не тащить с собой на площадку! Щаз дождь пойдет, а мы снимали без дождя. Теперь не склеится.
Ассистент:
- Ну, дождь мог пойти, пока выкапывали.
Второй:
- Ты тут не умничай! Как потом, на монтаже?
Голос из группы:
- Склеится, если правильно клеить.
Второй:
- Щаз тут у кого-то жопа склеится и потом уже не расклеится. Где остальные трупы? Их было четверо на кастинге. Зовите всех сюда.
Ассистент:
- Может, подождем? Этот труп режиссер утвердил. Сказал, что у него мертвенное лицо.
Второй:
- Какое-какое у него лицо?
Ассистент:
- Мертвенное.
Второй:
- Ты тут не умничай. Некогда ждать. Тащите сюда всех остальных трупов. Сейчас посмотрим у кого там какое лицо.
Приводят троих. Лица у всех… подходящие. Кастинг не зря ест свой хлеб.
Второй:
- Во! Класс! А этот ващще! Чем тебе не мертвенное лицо! Ну-ка повернись-ка так. А теперь так. Отличный труп! И грима не надо. В подъезде такого встретишь – обосрешься. А носяра какой! Крышка не закроется в гробу!
Ассистент:
- Да, хороший труп. Он у нас был как запасной.
Второй:
- Был запасной, теперь основной. Так! Костюм! Костюмеры… вашмать! Где костюмеры?!
Подбегают костюмеры.
Второй:
- Значит так. Одевай этого длинного в костюм трупа и на площадку.
Костюм:
- Он не влезет. Слишком большой.
Второй:
- Что значит – не влезет? Куда не влезет?
Костюм:
- У нас три трупных костюма на актера, которого утвердил режиссер. Он – метр шестьдесят ростом. А этот под два метра. Не по размеру. Руки торчать будут, воротник жать и все такое…
Второй:
- Да блин, он же не на свадьбу в этом костюме пойдет! Он в другое место собрался! Он вообще в нем ходить не будет. Одень и застегни. Руки по швам вытянет, шею подожмет, остальное цветами заложим.
Костюмеры уводят актера.
Начинает накрапывать дождик.
Второй:
- Бл..ь, не мог подождать.
Оператор:
- Ничего. Я свет контровой поставлю, красиво будет.
Второй:
- Но снимали же без дождя.
Оператор:
- Ну, дождь мог пойти, пока выкапывали.
Второй:
- Ну да, вообще-то. А на монтаже потом склеится?
Оператор:
- Конечно, склеится. Еще как склеится.
Ассистент:
- Труп пришел.
Второй:
- Отлично! Значит так. Труп, иди сюда. Быстро залазь в мешок и ложись вот здесь, с краешку могилы. Художники …вашмать! Где мешок для трупа? Алле! Где художники?!
Художники:
- Мы тут.
Второй:
- Тащите сюда мешок. Он там, в труповозке был.
Художники:
- Труп – это сценический костюм. Это не наш департамент. Мы за него не отвечаем.
Второй:
- А кто отвечает?
Художники:
- Реквизит.
Второй:
- Реквизит! …вашмать! Где реквизит?! Тащите сюда мешок для трупа!
Реквизиторы:
- Труповский костюм – это к костюмерам. Мы гроб привезли.
Второй:
- Да бля! Зачем гроб? Кто вас просил? Это ж мусульманское кладбище. Тут хоронят без гроба.
Реквизиторы:
- Ну, труп же – русский.
Второй:
- Ну и что?! Пусть он хоть армян. Здесь хоронят по мусульманским законам. И потом он – обрезанный!
Реквизит:
- Кто?
Второй:
- Труп!
Реквизит:
- Ни фига се. А в сценарии не написано.
Второй:
- Зачем об этом писать, дол…бы?! Это ж и так ясно!
Реквизит:
- Ну, мы шли по сценарию. А там нигде не написано – обрезанный труп или не обрезанный. Мы подумали, если есть труп, значит, должен быть гроб.
Второй:
- Себе оставьте, идиоты!
Подбегает запыхавшийся ассистент:
- Вот мешок для трупа. Я принесла.
Второй:
- Молодец! Значит так. Труп, че ты там стоишь? Иди сюда. Выбрось ты свою сигарету и давай, быстро залезай в мешок. Ложись поближе к могиле.
Труп:
- А можно я не так близко к могиле? Все-таки как-то не очень того…
Второй:
- Чего – того?
Труп:
- Не очень…э-э-э… приятно.
Второй:
- Тебя никто не спрашивает, где тебе приятно, а где нет. Ложись сюда тебе сказали. Ты – труп. Тебя закопали неделю назад, а сейчас выкопали. Так что не умничай. Ляг и умри.
Труп нехотя залезает в мешок. Со вздохом ложится, где велено.
Оператор:
- Пусть чуть левее ляжет.
Второй:
- Ляг чуть левее.
Труп высовывается из мешка:
- Как я лягу?
Второй:
- Рабочие! …вашмать! Рабочие! Быстро передвиньте труп по камере левее!
Рабочие переносят мешок с трупом.
Второй:
- Как?
Оператор:
- Пойдет. Только пусть его слегка припудрят. А то лоб барабанит вовсю.
Второй:
- Грим! Грим…вашмать! Быстро припудрите лоб этому трупу! Барабанит вовсю! И не вытаскивайте его из мешка! Пусть так и лежит!
Грим бежит пудрить лоб.
Грим:
- Пусть кто-нибудь зонт подержит, а то дождь капает.
Второй:
- Рабочие! Срочно зонт над трупом, а то грим смывается.
Гример наводит марафет на трупе. Над ними стоит рабочий с зонтом и сигаретой в зубах. Группа ждет.
Оператор:
- Ну, че там?
Второй:
- Ну, че ты там вошкаешься?!
Грим:
- Будете меня торопить, ничего не получится.
Ассистент:
- Труп пришел.
Второй:
- Какой еще труп?
Ассистент:
- Дублер. Вы его на грим отправляли, когда тот, первый труп, уходил решать свой текущий вопрос.
Второй:
- А-а, ну да. Пусть подождет пока. Если тот труп сильно намокнет, он его заменит. Так что держи его в сухом месте.
Ассистент:
- Поняла.
Уводит труп под навес.
Дождь усиливается.
Оператор:
- А где менты? Там же стояли менты и эти еще – могильщики.
Второй:
- Где менты, …вашмать?! И эти…эксгуматоры! Найдите ментов! Быстро!
Ассистент:
- Они там в машине.
Второй:
- Что они там делают?
Ассистент:
- Спят.
Второй:
- Как спят?! Вот козлы! Быстро разбудите и тащите их сюда! Снимать будем!
Бегут за актерами. Приводят. Все менты сонные. Становятся в ряд у трупа.
Гримерша убегает. Рабочий тоже. Дождь молотит по трупу. Труп морщится. Водит носом. Чихает.
Оператор:
- Скажи ему, пусть не шевелится и не дышит.
Второй:
- Труп! …твомать! Не дыши и заткнись мордой! Кому ты там рожи корчишь?!
Труп замирает.
Оператор:
- Менты все как неживые. Пусть хоть шевельнутся.
Второй:
- Менты! …вашмать! Вы че там выстроились как придурки у окошка с анализами?! Делайте что-нибудь!
Менты начинают изображать служебное рвение.
Оператор:
- Можно.
Второй берет матюгальник. Орет.
- Внимание! Приготовились! Тиха-а! Тихо, вашмать!!! Всем заткнуться!!!
Оператор:
- А кому ты тут?.. (Оглядывает кладбище). Здесь, вообще-то, публика спокойная собралась. Неразговорчивая…
Второй:
- Да я это так, по привычке. Нашим…
Откладывает матюгальник и на два тона ниже:
- Приготовились. Камера. Плейбек…
Эпизод 3.
Съемки. Ночь. Зима.
Локация: горы.
Интерьер: хижина.
Сцена: изнасилование невесты.
Второй объясняет актерам смысл сцены. Актеры – Пастух и его Невеста внимательно слушают.
Заодно слушают шофера и рабочие. Им интересно. Всем остальным не до того, каждый занят своим. «Светлячки» выставляют свет, операторская группа ставит камеру, художники и реквизиторы «добивают» хижину…
Второй:
- Значит так. Сначала ты на нее просто смотришь. Ешь мясо так по-зверски и смотришь. Пялишься прям. Вот так.
Делает зверское лицо и пучит глаза.
Пастух:
- Нифига се! Я так не смогу.
Второй:
- А как ты сможешь?
Пастух:
- Вот так.
Делает зверское лицо и пучит глаза.
Второй:
- Пойдет. Только че ты на нее, как на котлету смотришь?
Пастух:
- Ну, в сценарии написано - «смотрит голодными глазами».
Второй:
- Ну, правильно. Но голод же разный бывает. Щаз у тебя другой голод. Животный. Ты понял?
Пастух:
- А-а. Ну да. Понял.
Второй:
- Молодец. Потом втыкаешь нож в бревно. Вот так – ррраз! И начинаешь к ней подползать.
Изображает, как надо подползать.
Невеста:
- А мне что делать?
Второй:
- А ты сиди. Ничего не делай. Сиди и пугайся.
Невеста:
- Вздрагивать?
Второй:
- Не надо ничего вздрагивать! Он же не выпрыгивает на тебя из-за угла. Он медленно подбирается. И тебе страшно. Поняла?
Невеста:
- Аха.
Второй:
- Ну вот. А ты, значит, подползаешь, подползаешь, потом садишься рядом и волосы еёшние начинаешь так перебирать.
Шофера:
- Ох, шайтан!
- Давай, Ержик!
- Вставь ей по самые помидоры!
Второй:
- Тихо! Не отвлекайте!
Пастух:
- Вот так? (Наматывает локон на палец)
Второй:
- Дурак! Так мулла четки перебирает! А это же – волосы. Бабские волосы. И ты так себя заводишь. Понимаешь? Ты там у себя в горах дикарем живешь и бабу первый раз живьем видишь. Понял?
Пастух:
- А мама?
Второй:
- Что – мама?
Пастух:
- Мама же тоже женщина.
Второй:
- Идиот! То – мама. А это – невеста. Почти что жена. Чуешь разницу?
Пастух:
- А-а. Ну да.
Второй:
- Ну вот, значит. Перебираешь ей волосы и заводишься. И надо, чтоб у тебя в глазах огонь страсти заиграл. Покажи, как у тебя огонь заиграл.
Пастух изображает, как у него в глазах заиграл огонь страсти.
Второй:
- Ты чо, ох…л?! Что это за огонь? Ты же ее не грабить собираешься! Ты ее насиловать будешь. Видишь, тут по сценарию написано: «…бросается на невесту и насилует». Ты читал сценарий вообще?
Пастух:
- Ну, читал.
Второй:
- А чего ты мне тут тогда показываешь? Давай еще раз.
Пастух изображает огонь страсти.
Второй:
- Во-о-о! Уже теплее. Ладно, ты пока не раскрывайся полностью. Для кадра сохрани огонь.
Невеста:
- А мне что делать?
Второй:
- А ты сиди. И пугайся. Видишь, какой тут айгыр к тебе подбирается. Непонятно, чего он задумал…
Невеста:
- Чего тут непонятного? У них у всех одно на уме.
Второй:
- Откуда ты знаешь? Ты же еще ничего в этом не соображаешь. Ты вчера еще с куклами играла у себя там, в колхозе.
Невеста:
- В каком еще колхозе? Какие куклы? Мы же во втором веке вроде...
Второй:
- Ну, а что ты думаешь, во втором веке не было кукол? Если хочешь знать, куклы были и раньше. Короче! Не отвлекайся. Здесь такая сцена: нужно максимально сосредоточиться. Поняла?
Невеста:
- Угу.
Пастух:
- А потом?
Второй:
- Что потом?
Пастух:
- Ну, я подполз, волосы ей там поперебирал, а потом?
Второй:
- А потом бросаешься на нее и валишь. Вот – сюда, например.
Расчищает носком ботинка мусор на полу.
Пастух (брезгливо):
- А можно я ее вот сюда повалю.
Показывает на сено.
Пастух:
- Здесь помягче.
Шофера:
- Да ты че, Ержик? Когда закипело, то уже не смотришь куда валить.
- Эт точно!
-Хватай ее и вали!
-Чего с ней вошкаться!
Второй:
- Вот! Правильная подсказка. Вали ее сюда. Прямо на пол.
Невеста:
- А можно тогда я хоть корпешку постелю?
Второй:
- Некогда, дорогуша! Некогда тут корпешки раскладывать. Видишь, как у него тут все закипело?
Невеста:
- Вижу...
Второй:
- Ну вот. Поэтому он тебя сюда валит, а ты сопротивляйся.
Невеста:
- Кричать?
Второй:
- Кому тут кричать? Вы же в лесу!
Невеста:
- Ну, а как сопротивляться?
Второй:
- А ты что, никогда не сопротивлялась?
Невеста:
- Ну-у, как вам сказать…Если по любви, то…
Второй:
- Короче, ты борись! Ты же защищаешься типа! Изо всех сил!
Невеста:
- А можно тогда я ему удушающий сделаю? Я раньше дзюдо занималась.
Второй:
- Ты чо, офигела совсем? Какой еще удушающий? Ты же не на соревнованиях. Тебя тут насилуют.
Невеста:
- Ну, а как тогда бороться?
Второй тяжко вздыхает.
- Ержик, иди сюда. Бросайся на нее и вали.
Пастух послушно подходит, кидается на Невесту и пытается повалить. У него не получается. Невеста крепко стоит на ногах. Чувствуется спортивная закалка. Так они и кружат по хижине, норовя снести ее к чертовой матери.
Второй:
- Стоп! Стоп! Ержик, …твомать! Че вы тут сцепились и кряхтите как два енота за печенюшку!
Актеры останавливаются. Оба тяжело дышат. Запыхались.
Второй:
- Ержик! Ну, кто так насилует?! Кто так насилует, я тебя спрашиваю?
Пастух:
- А что? Неправильно?
Второй:
- Конечно, неправильно! Кто тебя учил так насиловать? Надо вот так. Берешь ее за волосы, потом за шкварник и сюда ее на бок, хрясь. (Умело валит актрису).
Шофера:
- Красавчик!
- Молодчик!
- Профи!
Второй:
- Понял?
Пастух:
- Угу.
Второй:
- Давай.
Пастух бросается на Невесту, хватает ее за шкирку и проводит эффектный прием – через бедро. Оба по высокой амплитуде летят в угол. На них с грохотом рушатся сверху бутафорские доски, бревна и прочий реквизит.
Шофера:
- Мужик!
- Сама виновата.
- Нефиг было выеб…ся.
- Так ее, гадину!
Второй в ужасе пытается откопать актеров из под обломков. Помогает обоим подняться.
Второй:
- Ержик! …твомать! Ты что, ох…л? Ты же мне так актрису угробишь!
Пастух:
- Ну, вы же сами сказали – по-зверски.
Второй:
- Ну не так же! Она же твоя невеста! Жена в будущем. Ты за нее такие деньги отвалил! Тебе че, жена потом уже не нужна будет что ли?
Пастух:
- Нужна.
Второй:
- Ну, так вот. Аккуратнее надо как-то…
Невеста:
- Ничего. Мне не больно. Я умею падать.
Второй:
- Ни фига се. Я думал, он тебя убил.
Шофера:
- Они живучие.
- Точно. Как кошки.
- Лучше бы убил.
Второй:
- Так! Подсказчики! А ну-ка валите отсюдова все! Чего тут собрались? Когда надо, вас не найдешь! Видите, актеры работают, ищут решение, а вы им мешаете, срываете творческий процесс.
Шофера нехотя расходятся. Слышны голоса.
- Творческий процесс, бля.
- Ищут они – решение. Чего там искать?
- Ну! Все уже найдено давно.
- В актеры пойти, что ли…
- Иди, Васенька, иди. Там больше плотют.
- И работа непыльная – баб насиловать...
Шофера удаляются.
Второй:
- Так. Короче ты ее валишь, но не так. Чуть бережнее. Вот сюда.
Пастух:
- А потом?
Второй:
- Потом? Щаз. (Читает сценарий). Так. Подбираешься. Волосы теребишь, так…Валишь, а потом…Потом…Потом разрываешь на ней одежду.
Пастух:
- Прям рвать?
Невеста:
- У меня всего два костюма.
Второй:
- Блин. Говорил ей, пошейте с запасом. Ладно. Одень вон тот мешок на шею. А ты рви пока этот мешок. В кадре порвешь ей платье. Понял?
Пастух:
- Угу.
Актриса надевает на голову мешок. Пастух бросается на нее, валит на пол и начинает раздирать на ней мешок. Получается вполне убедительно.
Второй:
- Во-о-о! Молодец! Умеешь же, когда захочешь.
Пастух (польщенный):
- А когда останавливаться?
Второй:
- В смысле?
Пастух:
- Ну, в каком месте останавливаться? Я ж ее типа насилую.
Второй:
- А-а-а. Ну, по команде и остановишься.
Невеста (испуганно):
- А в каком месте команда будет?
Второй:
- В каком надо, в таком и будет! Чего вы на самом деле, как первый раз замужем?
Невеста:
- Но тогда вы, пожалуйста, вовремя скомандуйте.
Второй:
- Не бойся. Тут все свои.
Невеста:
- Ну, все равно, вы постарайтесь пораньше скомандовать, а то вдруг не успеете…
Второй:
- Так. Ладно. Вы тут сами дальше разминайтесь, а я пойду старушку разогрею. Она в следующей сцене.
Пастух:
- А что, старушку тоже надо насиловать?
Второй:
- Ты что, маньяк?! Не надо ее насиловать. Ты просто отдашь ей рыбу.
Пастух:
- Какую рыбу?
Второй:
- Слушай, ты сценарий читал или нет?! Ты до этого наловил рыбы в пруду и теперь идешь домой. А по дороге встретил эту чертову бабку. Она глянула на тебя так, что тебе пришлось отдать ей всю рыбу. Понял?
Пастух:
- А-а, ну да.
Второй:
- Ну, все. Я пошел. А вы тут репетируйте. Сами.
