Крупная земельная олигархия, локомотив экономического развития, стала главным препятствием, не позволившим Аргентине раскрыть потенциал
На снимке: Иригойен (в центре) во время своего первого президентского срока на официальной церемонии в главном управлении полиции.
Продолжение. Начало читайте здесь - "От процветания к прозябанию".
* Власть латифундистов
* Аргентинский либерализм
Милтон ФРИДМАН как-то заметил, что не может объяснить двух вещей: как Япония с ее скудными ресурсами смогла достичь столь многого, и как Аргентина с ее огромными богатствами сделала так мало.
Власть латифундистов
Исторически, в силу многих обстоятельств, сложилось, что на рубеже XIX – XX веков в Аргентине преобладало крупное землевладение, и латифундисты играли ведущую роль в экономике страны.
При этом, как бы это парадоксально ни звучало, политическая система вплоть до 30-х годов прошлого века была одной из самых либеральных в мире.
Земельные олигархи, обладая значительным влиянием во властных структурах, армии и политических партиях, приняли идеи либерализма, скорее всего, по двум причинам.
Первая – были еще свежи в памяти годы диктатуры РОСАСА, когда никто не мог быть спокоен не только за свое состояние, но и за саму жизнь.
Вторая – либерализм делал Аргентину привлекательной для иммигрантов, обеспечивая тем самым, приток дешевой рабочей силы.
Освоение так называемой «Влажной пампы», сопровождавшееся истреблением индейцев, позволило вовлечь в сельскохозяйственный оборот плодородные земли. Приток иммигрантов из Европы дал дешевую рабочую силу и позволил освоить новые земли с относительно низкими издержками.
Либеральные президенты Аргентины (на самом деле, условно либеральные – САРМЬЕНТО, модернизатор, педагог, литератор, «прославился» своими кровавыми экспедициями против коренного населения) пытались развить фермерское хозяйство по образцу американского, но у них ничего не вышло.
В первую очередь потому, что у иммигрантов или солдат, получивших земельные наделы за отличия в боях с индейцами, не было средств на обработку земли и они предпочитали ее продавать крупным землевладельцам.
Дешевое сельскохозяйственное производство, развитие железнодорожной сети, выросшей с 2,5 тыс. км в 1880 до 35,4 тыс. км в 1915 г., и твердая национальная валюта привели Аргентину в конце XIX века к бурному экономическому росту - за тридцать лет, с 1880 г. по 1910 г., ВВП страны вырос практически в 7 раз, экспорт - в 6,7 раза. Основу экспорта составляла сельскохозяйственная продукция: зерно и мясо.
Но была у экономического роста и оборотная сторона.
Во-первых, сложились структурные диспропорции в экономике: к 1914 г. доля сельского хозяйства в ВВП составляла 32,5%, а обрабатывающей промышленности – только 11,5%. При этом основу обрабатывающей промышленности составляли легкая и пищевая отрасли, а машиностроение практически отсутствовало.
Во-вторых, высокая зависимость от импорта в сочетании с поддержанием устойчивого курса аргентинского песо привели к росту внешнего долга страны – с 1880 г. по 1910 г. он вырос в 5,3 раза. А это, в свою очередь увеличило нагрузку на бюджет: если в 1881–1883 гг. платежи по внешнему долгу составили 47 млн золотых песо, то в 1911–1913 гг. они увеличились почти в 9 раз, достигнув 419 млн золотых песо или около 33% всех экспортных поступлений.
В-третьих, высокий уровень концентрации в промышленности - 150 предприятий обеспечивали 50% всего производства в стране. В результате класс местной промышленной буржуазии оставался сравнительно немногочисленным, а его вес в обществе – ограниченным, что имело серьезные социальные и политические последствия.
Крупная земельная олигархия, изначально являвшаяся локомотивом политического и экономического развития страны, в конечном итоге стала главным препятствием, не позволившим Аргентине в полной мере раскрыть свой потенциал.
Аргентинский либерализм
Без короткого экскурса в историю развития аргентинского либерализма будет трудно понять причудливые изгибы не только политической, но и экономической истории страны.
Истоки аргентинского либерализма национально-освободительной борьбе и связаны с именами Хосе САН-МАРТИНА и Бернардино РИВАДАВАЯ. Однако либеральная идея не сразу прижилась в Аргентине. Либерала Ривадавию фактически сверг Хуан Мануэль де Росас, ставший на долгие годы (1829-1852) фактическим диктатором страны.
Как всякий диктатор он жестоко подавлял любую оппозицию, не только лишая жизни своих противников, но и конфискуя их имущество, которое раздавал своим сторонникам. Если в 1830 г. 8 656 тыс. га в провинции Буэнос-Айрес принадлежало 538 помещикам, то в 1840 г. 8 600 тыс. га принадлежало уже 293 помещикам.
Диктатор был свергнут наконец-то консолидировавшейся оппозицией в 1852 г. Последовал примерно восемнадцатилетний период гражданских войн и смут, закончившийся в 1880 г. с избранием на пост президента генерала Хулио РОКА, которому удалось примерить страну.
Но уже сразу же после свержения режима Росаса была принята новая конституция, заложившая основы так называемой «элитарной демократии». Реальное содержание «элитарной демократии» состояло в том, что она давала значительную свободу и автономию отдельным фракциям помещичье-буржуазной верхушки, аристократической элиты, ее региональным и групповым кланам, право на большее или меньшее участие каждой из фракций в системе власти.
Иначе говоря, элиты получили гарантию от произвола власти. В конечном итоге, возможность реального участия во власти и привела к окончанию периода внутреннего противостояния.
Либерализм для элит, даже против их воли, постепенно распространялся и на низшие классы.
Дело в том, что крупные землевладельцы предпочли сдавать свои земли в аренду, а не вести «плантаторское» хозяйство. Из арендаторов же стал постепенно выделяться средний класс.
Развитию среднего класса способствовал и рост городов, в первую очередь, Буэнос-Айреса. По мере роста экономического и социального веса средний класс все сильнее требовал соответствующего места в политической жизни страны.
Земельные олигархи, выбирая между неприкосновенностью своего привилегированного положения и развитием либерализма и демократии, предпочли поступиться частью своих привилегий.
Альтернативами были либо диктатура, либо новая смута. То и другое сильнее ухудшало положение элит, чем уступки среднему классу.
В итоге в 1910 г. президент Луис Саэнса ПЕНЬЯ провел новый избирательный закон, предусматривавший всеобщее прямое тайное голосование - право голоса получили мужчины–граждане Аргентины с 18 лет, с постоянным местом жительства (в Аргентине был велик удельный вес иммигрантов, не получивших еще гражданства, а также сезонных рабочих и других лиц без постоянного места жительства, на которых закон не распространялся).
В результате, в 1916 г. президентом Аргентины был избран Иполито ИРИГОЙЕН, лидер Гражданского радикального союза – либеральной партии, представлявшей интересы среднего класса.
Перед Великой депрессией 1929 – 1933 гг. в Аргентине сложились две ведущие политические и экономические силы: консерваторы, выражавшие интересы земельной олигархии и имевшие сильные позиции в армии, и либералы, за которыми стоял средний класс и промышленная буржуазия.
Профсоюзы и социалисты уже играли важную роль в жизни страны, но третьим политическим игроком не стали.
Противостояние консерваторов и либералов, в которое время от времени вклинивались популисты, и определит все драматические, а иногда и трагические повороты в истории Аргентины на протяжении последних двух третей ХХ века.
Фактический материал заимствован из книг:
- П.П. Яковлев «Перед вызовами времени (циклы модернизации и кризисы в Аргентине)».
- «Очерки истории Аргентины» под редакцией В.И. Ермолаева, Н.М. Лаврова, А.И. Штрахова.
- Строганов А.И. «Особенности исторического развития Латинской Америки. Латинская Америка в начале ХХ века».
Продолжение следует.
