Наше светлое будущее – вчерашний день технологически развитых стран
* Телега впереди лошади
* Удар по приграничной торговле
* Нетарифные барьеры
* Граница с «человеческим лицом»
* Затянется ли «Один пояс» на шее у ЕАЭС?
* Союз дауншифтеров
В Астане начал свою работу XIII Форум межрегионального сотрудничества Казахстана и России под названием: «Развитие транспортно-логистического потенциала Евразийского пространства». Странно, что эти форумы продолжают проводить даже после создания ЕАЭС, который рекламировался как инструмент ускоренного экономического взаимодействия двух наших стран. Выходит, что котлеты все еще отделяют от мух, а граница так и не обрела «человеческое лицо».
Телега впереди лошади
Межрегиональное сотрудничество Казахстана и России началось задолго до создания Таможенного союза (ТС) и ЕАЭС. Первый форум приграничного сотрудничества прошел еще в 2003 году в Омске. И в этом была своя логика, учитывая большую протяженность казахстано-российской границы, родственные связи жителей приграничных областей двух стран, а также инфраструктурно-логистическую взаимозависимость регионов.
Мировой опыт показывает, что приграничное сотрудничество может иметь позитивный мультипликативный эффект для всех его участников, закладывая основу для более тесной экономической кооперации.
Вполне возможно, что у нас так и произошло бы, если бы не создание ТС и Евразийского экономического союза. Во время презентации договора о создании ЕАЭС в мае 2014 года, казахстанская сторона активно продвигала мысль о том, что формирование Евразийского экономического союза приведет к активизации приграничной торговли с Россией, где в 12-ти приграничных с Казахстаном российских областях проживает около 27 млн человек. Но вопреки ожиданиям, ТС и ЕАЭС создали немало дополнительных искусственных препятствий, в том числе для приграничной торговли.
Получилось как всегда - телегу поставили вперед лошади. Активизация приграничной торговли должна была быть первой ступенькой в формировании фундамента для более тесного экономического взаимодействия, а не наоборот.
Прежде чем прыгать в открытое море, надо было поплавать в бассейне. Оптимальным для нас было бы более длительное и эффективное выстраивание взаимоотношений между двумя государствами сначала именно на базе приграничного сотрудничества.
Москва и Астана сильно поспешили с созданием искусственных интеграционных проектов, где политические игры стали доминировать над экономическим анализом. Получается, что политические решения не подкрепляются полноценной экономической инфраструктурой для взаимодействия.
Удар по приграничной торговле
Можно согласиться с экспертами, которые считают, что любые попытки глубокой интеграции только сверху на уровне политических инициатив без учета отраслевой интеграции ни к чему не приведут. Именно поэтому очень важно опираться, прежде всего, на микроуровень – потребности хозяйствующих субъектов. Бизнес-сообщество, а не чиновники должны выступать в качестве двигателя межрегионального сотрудничества.
Формально об этом, конечно, постоянно говорится. Но, как всегда, политика доминирует над экономикой. События в Украине нанесли по казахстанской финансово-экономической системе косвенный удар через Россию, которая ввязалась в войну санкций, что в сочетании с падением цен на нефть имело негативный эффект для торговых партнеров России, к числу которых относится и наша республика.
Введение российских санкций на импорт из ЕС, США и их партнеров также привело к ухудшению взаимоотношений внутри Таможенного союза, так как Казахстан и Белоруссия не поддержали эти санкции. В ответ из Москвы полетели в адрес Минска и Астаны обвинения в реэкспорте запрещенной продукции. А это также ударило по приграничной торговле. В начале прошлого года, со стороны Казахстана даже стали звучать предложения временно восстановить таможенную границу в ответ на массовый наплыв более дешевых товаров из России. Выходит, что с момента создания ЕАЭС тема границ больше поднималась в рамках взаимных трений и претензий между участниками этого интеграционного проекта, чем в основы для усиления приграничного сотрудничества.
Нетарифные барьеры
Кстати, еще до войны с реэкспортом нетарифные барьеры уже активно применялись в рамках Таможенного союза и ЕАЭС. Об этом говорит доклад «Оценка экономических эффектов отмены нетарифных барьеров в ЕАЭС», который подготовил Центр интеграционных исследований Евразийского банка развития. Доклад подготовлен на основе опроса 530 российских, казахстанских и белорусских предприятий-экспортеров.
В ходе исследования нетарифные барьеры разбивались на две группы. К первой были отнесены такие нетарифные барьеры, как санитарные и фитосанитарные меры, технические барьеры в торговле, квоты, запреты и меры количественного контроля.
Ко второй - меры ценового контроля и меры, влияющие на конкуренцию (ограничения в области сбыта и государственных закупок, субсидии). Неудивительно, что в августе прошлого года, Национальная палата предпринимателей РК даже заявила, что обратится в суд Евразийского экономического союза из-за того, что, по мнению палаты, российские таможенники чинят препятствие работе казахстанских грузоперевозчиков и взимают незаконные выплаты, а также затрудняют перевоз товаров через российскую границу.
Граница с «человеческим лицом»
С момента создания ЕАЭС официальные лица, подчеркивая большой успех этого интеграционного проекта, говорили о том, что созданы все условия для свободного перемещения капиталов, товаров, услуг и трудовых ресурсов. Но как выяснилось, на перемещении жителей приграничных районов России и Казахстана это не сильно сказалось. В результате, несмотря на делимитацию и демаркацию казахстано-российской границы, до сих пор появляются предложения провести обмен территориями. Например, в начале прошлого года губернатор Омской области Виктор НАЗАРОВ предложил Казахстану несколько земельных участков на юге региона в обмен на 10-километровый казахстанский участок дороги «Омск - Русская Поляна». Это предложение основывалось на признании того факта, что бюрократические и пограничные процедуры осложняют процесс перемещения через границу жителей приграничных казахстанских и российских регионов.
В ответ на этот призыв поменяться территориями прозвучало вполне дельное предложение - просто облегчить пропускной режим для этих жителей, то есть сделать, наконец, границу с «человеческим лицом».
Другой вопрос, насколько это возможно. В России все больше стали опасаться роста террористической угрозы в Казахстане. По крайней мере, теракты в Актобе вызвали у нашего соседа волну дискуссий о террористических угрозах для российских регионов, граничащих с Казахстаном, что, возможно, потребует усилить пограничный контроль в будущем.
Затянется ли «Один пояс» на шее у ЕАЭС?
Во время XIII Форума межрегионального сотрудничества Казахстана и России предполагается презентация программы развития транспортно-логистического потенциала Евразийского пространства. Но главным игроком в реализации этого транспортно-логистического потенциала, скорее всего, будет не ЕАЭС, а Китай со своим проектом «Экономический пояс Шелкового пути».
Возможно, именно поэтому Россия уже пытается вовлечь Китай в сотрудничество с ЕАЭС. В экспертном докладе Совета по внешней и оборонной политике (СВОП) «Стратегия для России» такое сотрудничество Москвы и Пекина подается как формирование центра «Большой Евразии», куда также включили Индию и Иран.
Такие заигрывания с Китаем были не всегда. Еще в период создания Таможенного союза некоторые российские эксперты видели в этом интеграционном проекте механизм сдерживания экономической активности Китая на постсоветском пространстве, в частности в ЦА. Президент российской компании «НЕОКОН» Михаил ХАЗИН вполне откровенно заявлял, что альтернативой Таможенному союзу может быть лишь экономическая колонизация России и Казахстана со стороны Китая.
Теперь же в Москве хотят видеть в Китае партнера ЕАЭС. Против этого не выступает и Астана, которая даже объединила свой транспортно-инфраструктурный проект «Нурлы жол» с китайской программой «Экономический пояс Шелкового пути».
Но Пекин не любит складывать все яйца в одну корзину. Именно поэтому в рамках проекта «Один пояс и один путь» предполагается создание трех транспортных коридоров. Северный (Китай - Центральная Азия - Россия - Европа). Центральный (Китай - Центральная и Западная Азия - Персидский залив и Средиземное море). Южный (Китай - Юго-Восточная Азия - Южная Азия - Индийский океан).
При этом «торговые» и «санкционные» войны России со многими странами, в том числе европейскими, вряд ли делают Москву надежным транспортно-логистическим партнером для Пекина, который пока больше сторонник «мягкой силы», чем политики «железного кулака».
Что касается Казахстана, то, несмотря на радужность многочисленных официальных заявлений, экономическое сотрудничество КНР с Казахстаном полностью подчинено задачами развития китайской экономики. С одной стороны, транзитные возможности Казахстана нужны Китаю для выхода на более приоритетный европейский рынок. С другой - спрос на энергоресурсы в КНР будет закреплять превращение Казахстана в сырьевой придаток китайской экономики.
Например, в 2015 году, по подсчетам экспертов, из $27 млрд китайских прямых иностранных инвестиций, направленных в наиболее крупные экономики СНГ, чуть больше $23 млрд пришлось на Казахстан - в основном в топливно-энергетический сектор.
Кстати, в 2014 году в ходе XI Форума межрегионального сотрудничества Казахстана и России, президент В. ПУТИН, говоря о транзитном потенциале Казахстана, также заявил лишь о том, что России он интересен только с точки зрения увеличения экспорта российской нефти в Китай.
Союз дауншифтеров
В политической науке до сих пор идут споры о том, могут ли авторитарные режимы создавать полноценные интеграционные объединения, или же на это способны в основном демократические страны?
Среди экономистов немало споров о том, готовы ли к экономической интеграции сырьевые государства, каковыми являются Казахстан и Россия? Практика показывает, что сложно создать работающий союз между неконкурентоспособными игроками, тем более, когда экономика некоторых из них базируются только на экспорте сырья.
Здесь вспоминается резонансное выступление председателя российского Сбербанка Германа ГРЕФА на Гайдаровском форуме в начале этого года, который причислил Россию к стану государств-дауншифтеров. Этот лейбл можно с таким же успехом наклеить и на Казахстан.
Именно на риске опоздать за остальным миром Г. Греф сделал акцент, приведя пример Китая, который раньше, чем Россия и Казахстан, осознал простой исторический факт: каменный век закончился не потому, что кончились камни. Все еще завися от импорта сырья, Китай активно инвестирует в альтернативную энергетику. Развитие в Китае этой отрасли создаст в будущем проблему и для Казахстана, который сделал ставку на долгосрочную диверсификацию своих нефтегазовых маршрутов, в том числе – в сторону восточного соседа.
Мы уже сейчас являемся сырьевым придатком Европейского союза и Китая. Но рано или поздно, у ЕС и Китая потребность в этом придатке отпадет. Неудивительно, что глава российского Сбербанка также уделил внимание необходимости серьезной модернизации устаревшей системы образования, которая и в Казахстане явно не соответствует жестким требованиям мировой интеллектуальной и технологической конкуренции, в том числе по причине постоянных неэффективных экспериментов.
Конечно, в рамках XIII Форума межрегионального сотрудничества Казахстана и России также собираются подписать 30 двусторонних соглашений, в том числе, в сфере инноваций. Но от того, что Москва и Астана постоянно твердят об индустриально-инновационном развитии своих стран, экономики России и Казахстана конкурентоспособнее не становятся, так как конкурентоспособнее не становятся человеческие ресурсы. Хотя наличие именно этих ресурсов в экономике и политике является выходом из ловушки «догоняющей модернизации», когда вчерашний технологический день других стран мы все еще пытаемся рассматривать как наше светлое будущее.
