Китай так активно инвестирует в разработку своих нефтегазовых месторождений и развитие альтернативной энергетики, что может сократить нефтяной импорт
Читайте предыдущую статью Досыма САТПАЕВА «Прокрустово ложе для Казнета».
Как Китай убегал от сырьевого голода
Китайская нефтегазовая компания PetroChina заявила об обнаружении крупного месторождения нефти в Синьцзян-Уйгурском автономном районе (СУАР). Прогнозируемый объем геологических запасов сырья оценивается здесь в 1,24 млрд тонн, из которых 520 млн являются доказанными. Для сравнения, Дацинское нефтегазовое месторождение в северо-восточной части КНР имело запасы объемом 5,7 млрд тонн. Более того, в СУАР также рассчитывают найти еще одно месторождение объемом свыше 1 млрд тонн. В результате этот автономный район станет важен для Пекина не только как ключевой транспортно-логистический хаб в «Экономическом поясе Шелкового Пути», но также как регион со стратегическими запасами сырья. Кстати, это объясняет и тот печальный факт, что параллельно с ростом значимости региона китайские власти усилили давление на этнические мусульманские меньшинства в СУАР, наращивая военно-политический контроль под видом борьбы с радикализмом.
Что касается Казахстана, то под боком у нашей республики может появиться крупная нефтегазовая провинция Китая. И если у соседа что-то прибавится, то у нас что-то может убавиться. В том числе и потому, что в Казахстане лишь в последнее время вообще вспомнили о необходимости стимулирования и господдержки геологоразведки для поиска новых месторождений по причине стремительного истощения старых. Многие из которых находятся под крышей КМГ.
И пока неясно, какой мультипликативный эффект всё это может иметь для нашей республики. Ведь, с одной стороны, Казахстан рассчитывает увеличивать экспорт нефти в Китай (почти 80% добываемой в республике нефти вывозится). В свою очередь, по оценкам Госкомитета по делам развития и реформ КНР, к 2020 году потребность Китая в нефти должна была достичь 560-600 млн тонн, а его зависимость от внешних поставок «черного золота» составляла бы не менее 65%. По прогнозам британского нефтегазового гиганта Вritish Рetroleum, в 2035 году крупнейшим в мире потребителем нефти станет Китай, и ему понадобится 18 млн баррелей в сутки. Именно поэтому Китай долгое время активно диверсифицирует источники получения энергоресурсов. С этим связано расширение деятельности китайских компаний (прежде всего, CNPC, CNOOC и Sinopec) за рубежом, в том числе и в Казахстане.
Угроза «сырьевого голода» была одной из причин, по которым Пекин еще в 1999 году провозгласил политику «выхода за рубеж». Здесь обратим внимание на программу развития энергетики на среднесрочную и долгосрочную перспективу (2004-2020 гг.), которая была принята Государственным советом КНР. К ключевым пунктам этой стратегии относятся:
- поиск новых месторождений нефти как внутри страны, так и за рубежом;
- увеличение стратегического запаса нефти в связи с непредсказуемостью мирового нефтяного рынка;
- обеспечение безопасности транспортировки нефти по суше и по морю.
Китай серьезно беспокоила дестабилизация на Ближнем Востоке, особенно после «арабской весны». Она вызвала такой «эффект домино», что еще сильнее столкнула лбами двух крупных нефтедобывающих игроков - Иран и Саудовскую Аравию.
В этой связи Казахстан стал рассматриваться как удобный партнер, через территорию которого мог осуществляться не только транзит энергоресурсов в Китай из других стран. Да и сама наша страна претендовала на роль прямого поставщика нефти и газа на китайский рынок. Хотя, если посмотреть на цифры, пока основными покупателями казахстанской нефти являются европейские государства. Например, за первые шесть месяцев 2017 года 73% всего нефтяного экспорта Казахстана ушло в пять европейских стран: Италия, Нидерланды, Франция, Швейцария и Испания. При этом почти 70% добываемой у нас нефти экспортируется в западном направлении через Каспийский трубопроводный консорциум. А его учредители заявили, что недавняя модернизация КТК позволит увеличить долю поставок казахстанской нефти до 52-60 млн тонн в год, а чуть позже и до 67 млн тонн.
Нефтяная подпитка китайского дракона
Осенью прошлого года, во время участия в саммите G-20, который проходил в китайском городе Ханчжоу, президент Казахстана оптимистично заявил, что экспорт казахстанской нефти в Китай можно увеличить почти втрое. «Сейчас мы поставляем в КНР около 7 млн тонн нефти, этот показатель можно повысить до 20 млн тонн, а также увеличить поставку газа из Казахстана в Китай», - сказал тогда Нурсултан НАЗАРБАЕВ.
Впрочем, с момента появления нефтепровода «Казахстан-Китай» у некоторых экспертов возникли сомнения в способности Казахстана заполнить эту трубу достаточным количеством нефти. По их оценкам, из-за истощения некоторых старых месторождений дефицит нефти для участка «Атырау - Кенкияк» может составить 5-6 млн тонн, а на участке «Кенкияк - Кумколь» 8-9 млн тонн. Звучали предложения ликвидировать этот дефицит поставками с месторождений Кашаган и Тенгиз.
Еще весной 2014 года президент Казахстана в ходе онлайн-беседы с китайскими интернет-пользователями сказал, что республика может довести ежегодный объем поставок нефти в Китай с месторождения Кашаган до 40 млн тонн. И якобы некоторые иностранные нефтегазовые компании даже рассматривали варианты поставок будущей кашаганской нефти на рынок Китая через Алашанькоу на нефтеперерабатывающий завод в Сычуани. Но всё это было до открытия нового нефтяного Клондайка в самом Китае.
Естественно, возникает вопрос: не приведет ли появление новых месторождений в СУАР к тому, что Пекин решит поумерить аппетиты по закупкам импортной нефти? Интересно, что в первой половине этого года экспорт сырой нефти и нефтепродуктов из Казахстана в Китай уже уменьшился более чем в 2 раза - с 1,5 млн до 706,4 тыс. тонн.
Кстати, серьезные виды на экспорт нефти в Китай транзитом через Казахстан также имеет Россия. Не так давно «Роснефть» заявила, что хочет нарастить вывоз нефти в этом направлении до 13-18 млн тонн в год. По официальным данным, сейчас действующая пропускная способность нефтепровода «Атасу - Алашанькоу», который проходит по территории Казахстана, составляет 20 млн тонн нефти в год, из которых 10 млн используются для транзита объемов «Роснефти» в 2017 году, а около 2-3 млн тонн - для экспорта казахстанской нефти.
Несколько лет назад даже заявлялось, что объемы российских нефтяных поставок к 2018-му могут достичь 30 млн тонн в год. Помнится, некоторые аналитики оправдывали китайский интерес к российским поставкам тем, что та нефть, которую добывают китайские компании на казахстанских месторождениях, была довольно низкого качества, что не устраивало НПЗ в КНР. И для них более приемлемым вариантом было бы смешение более качественной российской нефти с казахстанским сырьем.
Дави на газ
Более оптимистичные прогнозы есть пока только по экспорту в Китай казахстанского «голубого топлива». Недавно «КазТрансГаз» и PetroChina International Company Limited подписали договор о поставке 5 млрд кубометров газа ежегодно. Глава «КазМунайГаза» Сауат МЫНБАЕВ два года назад даже не исключал возможности поставок в Китай карачаганакского газа, после завершения строительства части газопроводной системы «Бейнеу – Бозой – Шымкент».
В самом же Китае 16 компаний недавно заявили о своем намерении в ближайшие годы инвестировать около $2 млрд в разведку запасов сланцевого газа в стране, опять же чтобы снизить зависимость от зарубежных поставок. В целом, деятельность китайских компаний всегда следует учитывать в увязке с общей нефтегазовой стратегией Китая по отношению к другим странам. Их нужно рассматривать больше как инструменты государственной политики, чем в качестве самостоятельных игроков. Главный приоритет для Китая - это обеспечение энергетической безопасности самого Китая. Пока эта безопасность осуществляется за счет импорта сырья из разных регионов мира. Поэтому в ближайшие годы у Китая все еще будет сохраняться интерес к расширению доступа к нефтегазовым месторождениям, в том числе казахстанским, при параллельном сокращении присутствия на старых месторождениях, которые прошли пик своей добычи.
Кроме этого, Китай будет усиливать активность и в других направлениях - например, закрепляя свои позиции на казахстанском рынке поставок нефтегазового оборудования и предоставлении услуг. Это может представлять серьезную проблему для наших компаний, пытающихся работать в этом сегменте.
Ловушка сырьевого сознания
Для Казахстана важно понять, что сохранение за собой роли сырьевого придатка мировой экономики, ЕАЭС или Китая - бесперспективно с точки зрения собственной долгосрочной стратегии развития. Ведь стратегии других стран, в том числе и Китая, предполагают масштабное развитие альтернативной энергетики.
Уже в 2018 году производство электромобилей в Китае, по официальным данным, может достигнуть миллиона единиц, к 2020 году - 2 млн, а через пять лет - уже 7 млн. Более того, официальный представитель Министерства промышленности Китая заявил, что в стране рассматривается вопрос о введении в недалеком будущем запрета на производство и продажу бензиновых автомобилей.
Свой завод по производству электромобилей в Китае собирается построить компания Tesla. Автоконцерн Volkswagen также имеет планы вложить 10 млрд евро в выпуск электрических и гибридных автомобилей в КНР. А Daimler рассчитывает инвестировать почти $750 млн в Поднебесную для создания мощностей по производству электромобилей и двигателей для них.
А в это время некоторые наши депутаты призывают «эволюционно» подходить к развитию альтернативной энергетики в Казахстане лишь только потому, что запасов угля у нас может хватить еще на 300 лет. Классический пример сырьевого сознания! С таким подходом мы еще 300 лет будет ковылять до четвертой индустриальной революции (Industry 4.0), где мозги стоят дороже, чем любое сырье, а искусственный интеллект объединяется с промышленным производством.
Очень часто проблема наших чиновников заключается в том, что даже в долгосрочном планировании они просчитывают шаги лишь на один ход вперед. При этом в расчет не берется слишком высокая динамика глобальных изменений. А эти метаморфозы уже завтра могут оставить за бортом те страны, которые до сих пор считают (перефразируя известный афоризм), что «нефтяной век закончится лишь только потому, что закончится нефть».
Ничего личного – только бизнес
К тому же в отношениях с Китаем наши власти предпочитают излучать оптимизм, делая акцент на экономических выгодах и не обращая внимания на не совсем явные, но серьезные риски другого порядка. Например, активное промышленное и нефтегазовое развитие СУАР может нанести удар по нашей экологической безопасности. По мнению руководителя проектного института «Казгипроводхоз» Анатолия РЯБЦЕВА, уже существует реальная опасность потерять Балхаш из-за увеличения водозабора китайской стороной, в том числе для подпитки растущей экономики Синцзяня. По мнению эксперта, интенсивный отбор воды из Черного Иртыша уже достиг объемов более 3 куб. км в год с перспективой увеличения до 5 куб. км, что приведет к серьезному снижению уровня воды в Иртыше. Хотя Казахстан не первый год ведет переговоры с Китаем по поводу трансграничных рек.
Как отмечают другие специалисты-гидроэнергетики, если темпы водозабора из Черного Иртыша со стороны Китая не уменьшатся, то к 2050 году наш сосед возьмет под контроль всю реку. С точки зрения Пекина, здесь «ничего личного - только бизнес». Но для нас - серьезный удар по национальной безопасности и большое количество побочных проблем, которые в связи с этим возникнут.
Фото: gazeta.ru.
