Когда родители опекают своих выросших детей практически до пенсии – они держат их под крылом или под каблуком?
Астанчанка Эля собирается замуж. И очень счастлива! Но она боится признаться маме, что серьезно омрачает её радость от предстоящего замужества. При этом ей далеко не семнадцать лет, как можно было бы подумать. Ей тридцать восемь. И она уже была замужем. И сын у неё есть. И хорошая работа. И своя квартира. И есть мама...
- Мама очень хорошая, заботливая и, конечно, мечтает, чтоб я была счастлива! - горячо говорит Эля, - я её очень люблю! - и неожиданно признаётся, - но и очень боюсь!
Лед, металл, осколки стекла
Мама у Эли не так давно на пенсии, а до этого много лет занимала высокие и серьезные руководящие должности. Её уважают соседи, к ней приходят за советом родственники, её мнением очень дорожат друзья, знакомые и бывшие коллеги.
А дочь и внук гордятся ею, любят и боятся. Особенно Эля. Как это можно, любить и бояться, я представляю с трудом, даже когда речь идёт о Боге.
Но в жизни далеко не все просто и ясно, скорее наоборот.
- Она била тебя в детстве? - спрашиваю я напрямую.
- Нет, никогда, - говорит Эля. - Даже кричала редко. Но у неё, когда она мной недовольна, такие интонации в голосе... Это не передать! Лёд, металл, осколки острого стекла, шипы от колючей проволоки! И взгляд такой же! У меня внутри все сразу замирает, я даже говорить нормально не могу. Только плачу и прощу у неё прощения.
- То есть ты всегда виновата? - уточняю я.
- На самом деле, конечно, нет, - говорит Эля. - Когда я потом начинаю думать о том, что произошло, я понимаю, что моей вины в каких-то конфликтах либо совсем не было, либо она ничтожна, либо просто случилось недоразумение. Но у мамы суровый характер, она никогда долго не разбирается.
Мама знает лучше
Мама растила Элю одна, без мужа, и понятно, что очень боялась упустить что-то важное в её воспитании, чего-то ей недодать. Танцы, рисование, скрипка, английский язык, шитье, йога, шахматы, коньки, плавание, хор - всем этим Эля была загружена и детство, и юность, не считая школы и института.
А ещё строгость, строгость, строгость во всем!
- Я очень хотела учиться в университете в Алматы, - рассказывает Эля, - но мама не разрешила. Она просто в ужас пришла, когда я сказала об этом. Оставить меня без своего личного надзора - самое страшное для неё.
- Но ты ведь давно выросла, и сейчас сама мама уже почти взрослого парня, - говорю я.
- Да, но она ведь моя мама, она хочет нам только добра, она многое знает лучше, мы без неё, наверное, вообще бы пропали! - возражает Эля.
Все это она произносит быстро, с жаром, и мне кажется, я отчетливо слышу в её голосе мамины интонации, хотя с мамой Эли я не знакома.
Можно, конечно, в деталях разбирать и оспаривать эти многим из нас навязанные с самого детства родительские утверждения: «мы лучше знаем, что тебе нужно», «ты многого в этой жизни не понимаешь», «ты без нас пропадёшь», «что с тобой будет без меня?», «мы все это делаем ради твоего же блага».
И понятно, что на определенном этапе жизни ребёнка так оно и есть.
Никто не сомневается, что родители сильно любят своих детей, переживают за них, хотят для них только добра и счастья. Я говорю о нормальных родителях.
Но есть ли право диктовать свою волю уже взрослым сыновьям и дочерям? Вопрос, конечно, глупый, потому что однозначно - нет. Но, тем не менее, такое случается совсем нередко.
Эля хотела учиться в университете мировых языков, но мама увезла её в Астану и решила, что Эля будет финансистом. В ответ на слабые возражения дочери сказала, что знает лучше, что Эле нужно, и что потом она не раз скажет ей спасибо.
- И как часто ты говоришь маме спасибо за выбор профессии? - спрашиваю я.
- Нет, у меня очень хорошая работа, и мама, конечно, была права, я люблю свою работу, - начинает доказывать мне Эля. - Но я не знаю, может, другая работа принесла бы мне больше радости, не была бы такой скучной.
Неправильное платье
Мама воспитала Элю так, чтобы дочь никогда серьезно ей не возражала. Видимо, так легче и спокойнее.
Эля и не возражает. Ей тоже так спокойнее. Для неё нет ничего страшнее маминого гнева. Но конфликты время от времени все же случаются. Последний, как рассказала Эля, произошел из-за новогоднего платья.
- Я увидела это платье в магазине, оно мне понравилось, я примерила его, а потом позвонила маме, сказала, что хочу купить.
- Ты согласовываешь с ней покупки? - удивляюсь я.
- Конечно! Я неплохо зарабатываю, бывший муж полностью обеспечивает сына, и материально от мамы я могла бы не зависеть, но она считает своим долгом помогать нам - делает для нас какие-то покупки, даёт деньги внуку и мне. Я пыталась отказаться, говорила, что это я теперь должна помогать ей, но она сердится, обижается, - словно оправдываясь, объясняет Эля. - И я всегда согласовывала с ней все покупки кроме продуктов и каких-то мелочей вроде лампочек и мыла.
В магазине Эля примерила платье, сделала в нем селфи и отправила маме фотографию. Маме платье тоже понравилось, и Эля его купила. Дома надела и пошла опять показать маме. Они живут в разных квартирах, но в одном доме, в одном подъезде.
И тут мама платье раскритиковала, сказала, что на фотографии цвет исказился, что оно чересчур яркого, пошлого, дешевого оттенка и ткань тоже плохая.
- И вообще у меня плохой вкус, ей стыдно будет за меня, если кто-то увидит на мне это платье, я безалаберно отношусь к деньгам, раз покупаю такие дурацкие вещи, и это потому, что мне в жизни все легко даётся, - вспоминает Эля. - Я поехала и вернула платье обратно. Следующее выбрали с ней вместе.
- И какое выбрали? - интересуюсь я.
- Хорошее, дорогое, но, на мой взгляд, слишком уж чопорное, серьезное и скучное для новогоднего вечера. А мне хотелось другое - более веселое, раскованное, смешное даже. Новый год ведь! - рассказывает Эля.
- А с кем ты Новый год встречала? - спрашиваю я.
Мой вопрос её изумляет:
- Как с кем? Новый год - семейный праздник! С мамой, с сыном, и гости еще у нас были!
Руслана, своего, возможно, будущего мужа Эля не пригласила.
Ни одного настоящего свидания
Накануне Нового года он сделал ей предложение. Сейчас они пытаются согласовать дату регистрации. Руслан настаивает на весне, Эля пытается убедить его, что лучше в сентябре.
- Будет больше времени как-то решить все с мамой. Я боюсь ее реакции, - признаётся Эля.
О существовании Руслана в жизни Эли мама её пока не знает. Все было совсем по-другому с первым мужем Эли, Ануаром. Он сын маминой близкой подруги, и с Элей они росли вместе. Учились в одном классе, вдвоём ходили и на хор, и на плавание, и на английский язык. Они всегда были большими друзьями и остаются ими и сейчас.
- С самого детства мама мне говорила, что когда я вырасту, то выйду замуж за Ануара. Так что я никого другого рядом с собой и не представляла. И ему родители говорили то же самое, - вспоминает Эля. - Но я всегда относилась к нему как к брату, к другу, к близкому родственнику. У нас даже свидания настоящего никогда не было! Я понимаю, что в это трудно поверить, но вот честное слово, Ануар меня до свадьбы ни разу не поцеловал! И не потому, что мы были такие высоконравственные, просто мы всегда вели себя как брат с сестрой. У него, как я сейчас понимаю, в Алматы были девушки, и близкие отношения с кем-то из них. Я же всегда знала, что мама не примет никого кроме Ануара как моего мужа, и когда мужчины пытались за мной ухаживать, а таких было немало, я все их попытки обрывала сразу.
Ануар прилетел в Астану, подарил Эле красивое кольцо, попросил у её мамы руки дочери. Элю он даже не стал спрашивать. Все было решено давно и заранее. И воле своих родителей Ануар, как и Эля, сопротивляться не стал.
Счастливое время сушеной воблы
- Свадьба у нас была шикарная! - вспоминает Эля. - Я до сих пор видео пересматриваю время от времени. Его родители и моя мама подарили нам квартиру, в которой мы с сыном теперь и живём. Почти все у нас с Ануаром было классно! Мы с ним весело жили, много шутили, смеялись, ходили в кино и на концерты, ездили в Боровое кататься на лыжах. Это было, наверное, самое счастливое время в моей жизни! Но в постели у нас была полная катастрофа! Точнее не у нас, а у меня. Я очень стеснялась Ануара, и радости от секса у меня не было никакой. Отбывала повинность с закрытыми глазами. Ануар переживал, старался растормошить меня, относился ко мне очень внимательно, терпеливо, ни в чем не упрекал. Он чудесный человек! Но если бы мы не расстались, я думаю, он со временем бы стал терять веру в себя как нормального мужчину. Потом мы ждали ребёнка, и я сказала, что никакого секса во время беременности допускать нельзя, сочинила, что врач запретил. Но и после рождения сына ничего не изменилось. Я так и осталась в постели скованная, немая, зажмуренная, неподвижная, сушеная вобла.
И через два года Ануар сказал, что он так больше не может, признался, что у него есть другая женщина. Я, конечно, переживала, но никакой обиды не чувствовала. Её просто не было, нет и быть не могло. Мы близкие люди, у нас ребёнок, но мы не стали мужем и женой в полном смысле, точнее я не смогла ею стать. Он честно пытался.
Ануар сам сказал и своим родителям, и Элиной маме, что любит другую женщину. Спокойно выслушал все крики, упрёки и чуть ли не проклятия и угрозы родственников, и уехал на год на стажировку в США. С Элей они с тех пор постоянно на связи.
Тайные встречи
- Он женился на нашей однокласснице, Майе, - смеётся Эля. – Видимо, у них были отношения после школы и до нашей свадьбы. Сейчас они женаты, живут в США, у них - с ума можно сойти - три дочки! Вот мой сын все летние каникулы проводит с отцом, сёстрами и Майей. И я за Ануара счастлива! Кстати, я ему сразу же рассказала про Руслана. Он сказал, чтоб я никого не слушала и решала сама, выходить замуж или нет. Сказал, что всегда меня поддержит, и ещё что немного ревнует к будущему мужу. Я понимаю, что это не та настоящая ревность, но все равно обрадовалась.
Руслан и Эля работают вместе. Тайно, как школьники, встречаются уже полтора года. Руслан и удивляется, и обижается, что Эля прячет его от мамы и родственников.
А она, как я понимаю, просто боится разрушить своё хрупкое счастье.
Мезальянс
С Ануаром Элина мама все эти годы не общается, вычеркнула его из своей жизни, но против поездок внука к отцу и его новой семье, к большой радости Эли, не возражает.
Она хоть и обижалась на родителей Ануара, обвиняла и их тоже долго с ними не разговаривала, но отношения постепенно восстановились. Дружба, начавшаяся много лет назад, ещё в студенчестве, победила.
- Родители Ануара очень деликатные, мягкие, добрые люди, как и он сам. Чудесным каким-то способом они сумели преодолеть эту пропасть после нашего развода. Прежде всего, конечно, ради того, чтоб видеть внука, - считает Эля.
- Вот видишь, все преодолимо! - говорю я ей. - Возможно, что мама и Руслана примет.
Но Эля в этом очень сомневается. У её мамы строгие требования к людям вообще, а уж к возможному кандидату в зятья - тем более.
Руслан не амбициозен, не рвётся делать карьеру, хотя на хорошем счету на работе, не богат, не блестящ, разведён, и у него тоже есть сын. То есть с точки зрения мамы это будет явный мезальянс. Либо она увидит в Руслане хитрого проныру, который подбирается к её благополучной дочери с явно корыстными целями.
То, что Руслан пишет музыку и стихи, раз в год обязательно едет в индийский ашрам, где живет целый месяц, будет скорее огромным минусом в глазах Элиной мамы. Она считает, что музыку должны писать профессиональные композиторы, стихи слагать большие поэты, а иначе это пустая трата времени и глупость. Медитации же - вообще форма помешательства, и заниматься этим могут только не очень здоровые люди. Так что у Руслана мало шансов понравиться невестиной маме.
Не показываться маме на глаза
- Ну а что будет, если, допустим, ты завтра познакомишь его с мамой или расскажешь ей о нем? - спрашиваю я.
- Сначала вспышка гнева, крик, потом возмущение, негодование. Потом она будет мне объяснять, какая я глупая и как ей всегда было тяжело со мной, потом она скажет, что я хочу её смерти, не жалею её, не берегу её здоровье, а уже затем прикажет мне уходить и не показываться ей на глаза, - перечисляет Эля.
- Давай дальше. Допусти, ты не станешь плакать и просить прощения, а уйдёшь, не будешь какое-то время показываться маме на глаза и выйдешь замуж за Руслана. Что тогда?
- Тогда она действительно перестанет разговаривать со мной, пускать меня к себе, она откажется от меня, - расстроено говорит Эля.
- Но ты же понимаешь, что так не будет, - возражаю я. - Родительский гнев, как правило, быстро проходит.
- Но не в случае с моей мамой, - уверенно говорит Эля. - Она очень гордая, самолюбивая, и никому не позволяет пренебрегать её мнением.
- И что тогда с Русланом? - продолжаю я этот тяжелый для нас обеих разговор. Я не хочу расстраивать её. А она не хочет думать, как будет дальше, просто живет одним днём. До сентября. И надеется на чудо.
- С Русланом... Не знаю. Если все обернётся так, как я предполагаю, то конечно, я выберу маму, - говорит Эля и голос её дрожит от слез. - Мама - родной человек.
Сколько можно прятаться?
Я говорю ей, что с этим, конечно, никто и никогда не спорит. Мама - родной и очень важный человек. Но гораздо честнее будет рассказать и обьяснить Руслану все как есть, не давать ему напрасных надежд и обещаний, да и вообще, разве так уж важно непременно жениться, если люди любят друг друга, но из-за определенных сложностей не могут жить вместе.
В конце концов, можно встречаться как сейчас, тайно от мамы.
- И ждать её смерти? - с ужасом и возмущением спрашивает она.
- Ни в коем случае! - вскипаю и я. - Я говорю только лишь о том, что можно просто оставить с Русланом все, как есть.
- Но мы - взрослые люди, - вздыхает она. - Сколько можно прятаться? Как-то глупо это и некрасиво даже. И мы любим друг друга. И Руслан не понимает, от кого и зачем нам таиться, поэтому и сделал мне предложение. Он так красиво это сделал!
Глаза её зажигаются тёплым и счастливым светом, но я не поддаюсь на попытку перевести разговор на то, как именно Руслан делал ей предложение.
Так под крылом или под каблуком?
- Эля, а давай поговорим на очень тяжелую тему, - предлагаю я, хотя и чувствую себя в этот момент почти палачом. - Жизнь устроена так, что взрослым детям рано или поздно приходится хоронить своих родителей. Случается и наоборот, но не дай Бог! Хотя и родителей хоронить невероятно тяжело, я знаю это по собственному опыту, когда хоронила отца. Вот что будет с тобой, когда мамы не станет?
- Ой, нет! - пугается она. - Только не это! Я тогда тоже сразу умру!
– Ну, согласно такой логике, получается, что следом за тобой должен умереть и твой сын, - говорю я, и уже почти ненавижу себя за эти слова.
- Ой, нет! - ещё больше пугается она. - Только не это! Он пусть живет!
- Но ему всего четырнадцать лет, а если не приведи господь, это случится скоро, хорошо ли ему будет без тебя? - спрашиваю я.
- Не хочу говорить об этом! - кричит она.
- Хорошо, - соглашаюсь я. - Только наше желание или нежелание говорить на эти темы, ничего, к сожалению, не меняет. Я уверена, что твоя мама проживет сто и больше лет. И ты будешь всегда рядом с ней. Скорее всего, без Руслана. Но когда она уйдёт, ты останешься одна. Ни мамы, ни Руслана. Конечно, к тому времени у тебя будут внуки и даже правнуки, и ты им будешь очень дорога, не сомневаюсь. И это большое счастье.
Но если ты тогда не станешь жалеть, что в своё время не вышла замуж за Руслана, то, значит, все твои сегодняшние переживания и сомнения ничего, по большому счёту, не стоят, и не нужно ломать голову, как сказать маме о Руслане. Просто не говори ничего.
Она замолчала, задумалась, но потом все же сказала:
- Я хочу с Русланом.
И ещё сказала:
- Не хочу, чтобы сложилось впечатление, будто моя мама - тиран. Это не так. Она просто очень переживает за меня, старается, как лучше, потому и держит меня до сих пор под своим крылом, не выпускает.
Все так и есть - и переживает, и старается, как лучше. Но под крылом - это только в детстве.
Потом уже под каблуком или под колпаком. У кого как.
