Словом, преемник - это риск, и большой.
«Сумеречная зона или «ловушки» переходного периода»
© Альянс Аналитических Организаций, 2013
© Группа оценки рисков, 2013
Авторский коллектив:
Досым Сатпаев, кандидат политических наук (PhD);
Толганай Умбеталиева, кандидат политических наук (PhD);
Андрей Чеботарёв, кандидат политических наук;
Расул Жумалы – политолог;
Рустем Кадыржанов, доктор философских наук;
Замир Каражанов – политолог;
Айдос Сарым – политолог;
Айман Жусупова, кандидат политических наук.
художник-иллюстратор – Игорь Кийко
ГЛАВА 1. «РАССВЕТ И СУМЕРКИ БОГОВ» В ЗАКРЫТЫХ ПОЛИТИЧЕСКИХ СИСТЕМАХ
Продолжение.
Начало http://ratel.su/news.php?news=102
«…История знает множество других причин ухода из власти одного правителя и прихода к власти другого, но перечисленные нами ситуации являются, как было сказано, типичными, наиболее часто встречающимися в ходе смены и преемственности власти в государстве. При этом история говорит нам о том, что все эти ситуации связаны с борьбой за власть. Иногда борьба за власть выходит на первый план, иногда она не видна, но она никуда не исчезает и никогда не уходит с политической арены. Где есть власть, там всегда происходит борьба за обладание ею.
Хотя борьба за власть неизбежна, отношение к ней в различных обществах неодинаково: в одних она приветствуется, в других – осуждается. Различие в отношении к борьбе за власть в первую очередь тем, есть ли в этом обществе политическая конкуренция, либо же в ней доминирует политическая монополия на власть.
Там, где есть политическая монополия, отношение к борьбе за власть резко отрицательное. Примером политической монополии являются тоталитарные коммунистические и теократические режимы, которые можно охарактеризовать как идеологизированные системы. Идеологи этих режимов внушают своим подданным мысль, что правом на власть обладает только узкий круг людей (иногда даже отдельная семья, как в Северной Корее), представляющих верхушку режима. Те же, у кого такого права на власть нет, но они при этом к ней стремятся, являются злоумышленниками, врагами народа.
Другой разновидностью политической монополии, где также народу внушается мысль о вредности борьбы за власть, являются авторитарные режимы. Монополия на власть здесь принадлежит авторитарному правителю и не допускается даже мысль, что кто-то иной может править страной. Его преемником может быть только тот, кто входит в узкий круг его семьи, его приближенных. Все остальным претензии на власть грозят лишением свободы или даже жизни. В лучшем случае они изгоняются из страны как враждебные силы, представляющие угрозу «стабильности и процветанию общества».
Одним из фундаментальных принципов демократического режима является политическая конкуренция, допускающая борьбу за власть на свободных выборах, на которых безо всякого ограничения выдвигаются и борются за власть представители различных, в том числе низших, слоев и социальных групп. Другое дело, что не у всех претендентов на власть шансы одинаковы: у выдвиженцев низших слоев общества они минимальны, тогда как у представителей истеблишмента они высоки и реальны. Демократия, представляя во власти интересы различных слоев общества, имеет тем не менее элитарный характер. Это означает, что хотя демократия признает юридически равные права всех граждан на власть и никто не осуждает тех, кто стремится эти права реализовать, однако реальные шансы достигнуть власти далеко не одинаковы.
Элитарный характер демократии призван установить баланс между политической конкуренцией, открытостью системы власти для всех его слоев и групп, с одной стороны, и необходимостью устойчивого, эффективного правления, которое могут осуществить только наиболее подготовленные, квалифицированные и образованные индивиды, с другой стороны. Но такие индивиды, как правило, являются выходцами из высших, элитарных слоев общества. Тем не менее, демократия приветствует борьбу за власть на всех ее уровнях и фазах, поскольку считается, что попытки избежать этой борьбы ведут к слабому лидерству.
Тоталитарные и авторитарные режимы не могут в принципе достичь баланса между борьбой за власть и эффективным правительством. Такие режимы, как показывает практика, могут на определенный (впрочем, краткий) период времени обеспечить достаточно устойчивую, стабильную власть. Однако в долговременной перспективе в правящей группировке неизбежно начинается борьба за власть, что приводит к нестабильности и кризисам системы власти. В гораздо большей мере от политической монополии страдает общество, которое в результате долговременного правления одного человека и его группировки попадает в кризис, застой, общество теряет социально-политическую динамику.
Задача выборов в современной демократии состоит и в том, чтобы придать борьбе за власть цивилизованные, гуманные формы. Как известно, в традиционных додемократических обществах борьба за власть протекала в жестоких, порой кровавых схватках и войнах. Достаточно вспомнить знаменитую войну Алой и Белой Роз в средневековой Англии, в которой в течение тридцати лет (1455-1485 гг.) воевали между собой две ветви – Йорк и Ланкастер – королевской династии Плантагенетов, оспаривавших друг у друга право на престол. Эта война привела к почти полному истреблению английской аристократии того времени, резко ослабила английское общество и поставила его на грань раскола, а королевство на грань распада.
В монархиях смена власти есть внутридинастийное дело. Точно так же внутридинастийной, как показывает война Алой и Белой Роз, является и борьба за престол. Наследственная система смены власти получила распространение в монархическом правлении для того, чтобы избежать кровавых столкновений претендентов на власть. Она узаконивала определенный способ замещения власти, когда трон вследствие, как правило, смерти монарха, оставался пустым. Исторически в большинстве стран и регионов мира получил распространение переход власти от отца к сыну. С этой стороны наследственная система передачи власти установила однозначный порядок замещения престола и устранила борьбу за власть между многочисленными членами правящей династии. С другой стороны, эта система смены власти содержала в себе коренной порок, который не только не устранял борьбу за власть, но наоборот, подстегивал и обострял ее.
При наследственном переходе власти от отца к сыну не было никакой гарантии в том, что власть не попадет в руки неспособного к правлению человека, слабохарактерного, а нередко и слабоумного. Как показывает история, такой правитель попадал в руки какой-либо из соперничающих группировок монархического двора, либо оказывался под влиянием хитрого и коварного царедворца. Государство и общество в результате длительной борьбы за власть династических партий слабели и закономерно шли к своему упадку.
В российской истории XVI века после смерти Ивана Грозного царем становится его слабохарактерный сын Федор Иоаннович. Поскольку он не способен был править страной, образовался регентский совет из четырех знатных бояр. Однако хитрый царедворец Борис Годунов быстро сумел устранить регентов, в том числе убив двоих из них, и в течение тринадцати (из четырнадцати) лет царствования Федора Иоанновича реально правил страной от его имени. После его смерти Борис Годунов сумел сам взойти на российский престол, однако его право на власть постоянно подвергалось сомнению ввиду смерти (возможно, убийства) царевича Дмитрия. Недолгое правление Годунова сопровождалось непрерывной борьбой за власть, появлением самозванцев и другими явлениями, которые неизбежно вели к ослаблению власти и государства. Царствование Бориса Годунова стало частью и прологом к драматическому периоду российской истории, получившему в народе название Смута, когда государство оказалось на грани раскола и потери независимости.
Исторически переход к демократической форме преемственности власти определялся не только необходимостью цивилизованных и гуманных методов борьбы за власть после ухода из нее (нередко из жизни) правителя. Гораздо важнее то, что выборы как демократически признанный способ преемственности власти стали тем политическим институтом, посредством которого выражала себя тенденция расширения участия общества в политике, включая и вопросы смены власти. В ранние эпохи выборы были уделом узкого круга людей. С расширением участия масс в политической жизни общества происходила постепенная отмена различных цензов и соответственно этому увеличивалось число лиц, имеющих право не только избирать, но и быть избранными в органы власти.
В результате демократизации западного общества принципиально меняются характер и процесс борьбы за власть и ее преемственности. Борьба на выборах и смена власти (как часть широкого процесса борьбы за власть) приобретают в условиях выборов публичный характер. Преемник ушедшего из власти правителя определяется в демократии не путем закулисных интриг правящей верхушки, а в открытой борьбе кандидатов на выборах. Выборы есть открытый, публичный процесс, разворачивающийся на глазах народа. Кандидаты апеллируют к народу как к высшему арбитру, который своими голосами определяет, кто достоин власти, а кто нет. В этом смысле следует понимать конституционную формулу «Народ есть источник власти».
Демократизация общественной жизни сначала на Западе, а затем в других регионах мира привела к постепенному сходу с политической арены такой формы организации государственной власти как монархия. Вместе с ней ушла в прошлое династическая форма наследования власти. Сегодня в мире доминирует демократическое наследование власти посредством свободных и конкурентных выборов, предназначенных волею народа определить преемника ушедшего по тем или иным причинам главы государства.
Окончательно монархии (не конституционные, а с реальной властью монарха) еще не стали достоянием прошлого. Сегодня они сохраняются в арабском мире, в некоторых африканских странах и других регионах третьего мира, которые не затронула демократизация. В этих монархиях сохраняется династическое наследование престола. Если взять арабский мир, то в Саудовской Аравии место умершего короля занимает его брат, который официально провозглашается преемником еще при жизни прежнего монарха. В Иордании и Марокко принята более распространенная в истории система наследования престола – от отца к сыну.
Вместе с династическим наследованием престола в этих государствах сохраняются политическая монополия и централизация режима. Под этим мы понимаем значительное ограничение политического участия масс и сосредоточение функций назначения на государственные посты, включая самый высший, на самой вершине властной иерархии. Централизация режима является антиподом широкого политического участия, точно так же, как политическая монополия является прямым антиподом политической конкуренции.
В политической теории сохранившиеся в современном мире монархические режимы рассматриваются как разновидность авторитаризма. Это связано с тем, что важнейшими характеристиками авторитарного режима являются политическая монополия и централизация власти, что прямо противоречит основным принципам демократии. Авторитарные режимы остаются достаточно многочисленными в современном мире, хотя преобладают в большинстве регионов и стран мира режимы демократии. Если рассмотреть общую тенденцию политического развития за последние сорок лет, то наблюдается рост числа демократических стран, что связано с переходом к демократии в тех государствах, где прежде правили авторитарные режимы. Не все эти страны можно охарактеризовать как образцовые демократии, тем не менее все явственнее становится тенденция сокращения влияния авторитаризма в современном мире.
Доминирующей в современном мире является демократическая концепция власти и устройства государства и общества. В этой ситуации авторитаризм не может выступать с открытой апологетикой политической монополии и централизации режима. Авторитаризм вынужден мимикрировать под демократию, вводить в стране демократические по форме институты: выборы, разделение властей, парламент и т.д., декларировать приверженность принципам политической конкуренции, плюрализма и участия. Иначе сложно обосновать свою легитимность в глазах международного сообщества. Проблема, однако, в том, что эти институты и принципы носят фасадный характер, на деле же режим руководствуется принципами политической монополии и централизации власти и всячески препятствует реальной политической конкуренции и политическому участию широких слоев общества.
Руководствующиеся противоположными принципами, авторитаризм и демократия противоположным образом решают проблему преемственности власти. Принципы политической конкуренции и политического участия находят выражение в институтах выборов и ограничении срока пребывания на высшем государственном посту. Принципы же политической монополии и централизации режима проявляются в назначении (очень часто самоназначении) на пост главы государства под видом выборов и бессрочном пребывании на этом посту с использованием формально-демократических процедур оправдания бессрочного пребывания у власти авторитарного правителя.
В силу особенностей исторического развития в ряде стран некоторых регионов мира наблюдается устойчивое авторитарное правление на протяжении многих десятилетий. В этих странах сильны традиции авторитарного правления и человек, пришедший к власти через жесткую и длительную борьбу, в ходе которой он устранил не менее амбициозных соперников, получает возможность установить режим своего единоличного пожизненного правления. В этом правлении, как показывает практика, большую роль играет семья правителя. К концу своей жизни (а иногда задолго до кончины) диктатор отдает распоряжение, что следующим главой государства станет его сын (реже брат) и делает все необходимые для этого институциональные, пропагандистские и иные приготовления. Так возникают «монархические республики».
Сегодня «монархические республики» существуют в различных регионах мира. В арабском мире, богатом на монархии, примером подобной республики является Сирия. Здесь пришедший к власти в 1969 г. в результате военного переворота Хафез Асад на долгий период более трех десятилетий установил режим персонального правления, а уже на смертном одре передал власть своему сыну Башару. Сегодня ему приходится защищать свою власть от восставшего против диктаторского режима народа.
Интересно отметить, что выступление арабских народов против своих диктаторов в 2011-2012 гг., известное под названием «арабская весна», сорвало планы местных президентов-диктаторов по установлению в своих странах «республик-монархий». По той же схеме, что и в Сирии, в Египте свергнутый в феврале 2011 г. президент Хосни Мубарак собирался передать власть своему сыну Гамалю. Аналогично в Ливии сорвались планы Муаммара Каддафи передать власть одному из своих сыновей. Еще раньше, в 2003 г., американская оккупация Ирака свергла многолетнего диктатора Саддама Хусейна и помешала ему передать власть своему сыну Удэю.
Интересно отметить и то, что в годы холодной войны все упомянутые арабские страны были союзниками СССР и определялись в соответствии с идеологическими ориентирами того времени как «страны социалистической ориентации». Эти страны не входили в социалистический лагерь, но их «социалистическая ориентация» способствовала переносу в них институтов и принципов авторитарного правления, то есть политической монополии и централизации режима.
Подтверждением может служить то, что сохранившиеся сегодня социалистические режимы представляют собой не что иное, как «монархии-республики». Примером такой республики является Северная Корея, где в 1994 г. произошла передача власти от многолетнего лидера Ким Ир Сена его сыну Ким Чен Иру, а в конце 2011 г. после смерти последнего на его место пришел его сын Ким Чен Ын. Другим примером социалистической «монархии-республики» является Куба. Здесь в 2006 г. несменяемый вождь и лидер кубинской революции Фидель Кастро из-за тяжелой болезни и неспособности исполнять государственные функции передал власть своему брату Раулю Кастро, который продолжает курс своего старшего брата и правит страной по сей день. При этом на Кубе сегодня нет никаких институциональных и иных препятствий для того, чтобы Рауль Кастро не стал таким же несменяемым лидером страны, как и его брат Фидель.
Социалистическое наследие в виде «монархической республики» можно заметить и в постсоветских странах, навсегда, казалось бы, отказавшихся от всего, что связано с социализмом. Имеется в виду Азербайджан, в котором многолетний лидер Гейдар Алиев (долгое время правивший республикой в советский период, бывший членом Политбюро ЦК КПСС – верхушки советского руководства) передал в последние дни своей жизни бразды правления своему сыну Ильхаму Алиеву. С 2003 г. Ильхам Алиев является бессменным президентом Азербайджана. В 2008 г. он избран президентом страны во второй раз, набрав 88 процентов голосов. Позднее в конституцию страны была принята поправка, снимающая запрет занимать президентский пост более двух раз. Тем самым Ильхам Алиев создал правовые предпосылки для своего пожизненного президентства и утверждения династии Алиевых в «монархической республике» Азербайджана.
Элементы династического правления можно наблюдать не только в авторитарных, но и демократических республиках. Примером является династия Ганди-Неру, которая стояла во главе Индии в течение нескольких десятилетий. Однако говорить об Индии как «монархической республике» совершенно неправильно. Элементы династийного правления действительно существуют, но не в государстве, а в партии Индийский национальный конгресс (ИНК). Эта партия была образована Махатмой Ганди и Джавахарлалом Неру, во главе с которыми она возглавила борьбу за независимость Индии от колониального господства Великобритании. Авторитет семьи Ганди-Неру в ИНК настолько высок, что широкие слои партии и ее руководящие органы предлагали членам этой семьи возглавить партию. На протяжении более чем сорокалетнего периода ИНК возглавляли Джавахарлал Неру, его дочь Индира Ганди, а после ее убийства ее сын Раджив Ганди. После убийства Раджива Ганди руководство ИНК обратилось к его жене Соне Ганди с просьбой возглавить партию, но она, помня о трагической участи семьи, отказалась от этого предложения. Если лидерами ИНК члены семьи Ганди-Неру становились по традиции этой партии, то премьер-министрами Индии они становились, выигрывая трудные выборы в парламент страны с противоборствующими им партиями. Не всегда им сопутствовал в этом успех, иногда они проигрывали выборы и уходили в оппозицию. Нахождение династии Ганди-Неру во главе Индии связано не с самоназначением, а с волеизъявлением индийского народа.
Примером недемократической преемственности власти, разыгранной с внешним соблюдением демократических норм, являются передачи власти в России в 2000 гг. Первая передача власти произошла в самый канун 2000 г., когда в новогоднем обращении 31 декабря 1999 г. президент Борис Ельцин объявил, что покидает свой пост и передает власть Владимиру Путину. Уже тогда эксперты обратили внимание на то, что подобная передача власти не соответствует демократическим стандартам. Во второй раз необходимость проведения операции «Преемник» встала уже перед Путиным в 2008 г., когда закончились оба его президентских срока, и все гадали, пойдет ли он на изменение конституции с отменой статьи о двух сроках президентства для одного человека. Путин на это не пошел, объявив заранее, что подчиняется конституции и в 2008 г. баллотироваться не будет. Баллотировался и избрался президентом доверенный человек Путина Дмитрий Медведев, сам же он занял кресло премьер-министра России. По конституции весь объем полномочий находится в руках президента, однако реальной властью с 2008 по 2012 гг. обладал Путин, а не Медведев. В 2012 г., не нарушая норм российской конституции, Путин вновь вернулся на президентский пост, но уже на шестилетний срок (соответствующая поправка была принята в 2009 г.). В 2018 г. он опять, не нарушая конституции, имеет право избраться на второй (фактически четвертый) срок.
Таким образом, четыре президентских срока дадут Путину двадцать лет пребывания во главе российской власти. Учитывая медведевский срок, общее пребывание во власти Путина может составить двадцать четыре года и даже это, возможно, не будет пределом. Вместе с тем в 2012 г. возникли сомнения в том, что продление власти для Путина будет безоблачным. За эти годы изменилось само российское общество, в нем появились социальные слои (отнюдь не маргинальные), которых перспектива долгосрочного пребывания Путина совсем не привлекает. В 2011-2012 гг. в Москве и других городах России прошли массовые митинги и шествия с основным требованием отстранения Путина от власти.
Это говорит не только о психологической усталости значительной части российского общества от многолетнего правления Путина, но и о демократической направленности общественного мнения в вопросах смены и преемственности власти. Хотя Путин формально не нарушает российскую конституцию и внешне соблюдает демократические нормы, однако само его стремление к длительному правлению противоречит духу демократии.
Совсем не случайно в США, Франции и других демократических странах с президентской формой правления конституция ограничивает пребывание одного человека во главе государства двумя сроками. Такая норма служит институциональным барьером для авторитарных устремлений власти, для которых длительная власть одного человека является своего рода питательной средой. В социальном плане от регулярной и достаточно частой смены власти выигрывает общество. Социальная жизнь общества, особенно в современную эпоху, отличается высокой скоростью перемен в политической, экономической, технологической, культурной сферах. Чтобы не отстать от других стран, людям необходимо постоянно быть в курсе таких изменений или, как сейчас модно говорить, быть в мейнстриме. Особое значение в этом плане имеет политическая сфера, чтобы к власти приходили новые люди, чуткие к происходящим переменам. Именно власть должна побуждать общество к переменам, быть их мотором.
В странах с парламентской формой правления нет ограничения по срокам на правление одной партии в парламенте и ее лидера во главе кабинета министров. Лидер партии консерваторов Маргарет Тэтчер была премьер-министром Великобритании одиннадцать лет (1979-1990 гг.), а Гельмут Коль и его партия христианских демократов возглавляли ФРГ даже пятнадцать лет (1982-1997 гг.). Коль имеет колоссальные заслуги перед своей страной, именно в его правление произошло историческое воссоединение двух Германий. Он способствовал экономическому подъему ФРГ в 1980-1990 гг., прогрессу страны в других областях. Несмотря на это, германское общество устало от его длительного правления и в 1997 г. привело к власти социал-демократов во главе с Герхардом Шредером.
Этой возможности смены многолетнего правления одной партии и одного лица лишены общества, находящиеся под властью авторитарного режима. Авторитарные режимы гораздо медленнее реагируют на изменения в различных сферах, причем это реагирование носит выборочный характер. Они реагируют, прежде всего, на экономические и технологические изменения в мире и пытаются применить их у себя. Но авторитаризм остается глухим к происходящим в мире политическим изменениям. Однако для проведения экономических реформ необходимо сначала реформировать политическую систему, а это предполагает внедрение политической конкуренции и расширение политического участия масс. Для авторитаризма это смерти подобно, поскольку подрывает фундамент режима: политическую монополию и централизацию власти.
Авторитаризм никогда не пойдет на реформирование политической системы, какой бы архаичной и несоответствующей происходящим в мире изменениям она ни была. Режим громко заявляет о реформировании политической системы, но под этим понимаются чисто символические, микроскопические шаги в направлении ее демократизации, которые на самом деле нисколько не изменяют суть режима, но, более того, укрепляют его политическую монополию и централизацию власти. С таким политическим инструментарием экономические реформы авторитарного режима остаются непоследовательными, половинчатыми и неэффективными. Режим выдвигает одну за другой звучные экономические программы, но ни одна из них не остается выполненной. Неудивительно, что авторитарные государства отстают от демократических практически во всех сферах.
Выходя на демократические выборы, претендент на власть предлагает обществу проведение реформ, которые соответствуют происходящим в мире переменам. Голосуя за него, общество дает ему власть, а, следовательно, мандат на проведение предлагаемых им реформ. Это означает, что между обществом и избранным им главой государства заключается своеобразный социальный контракт на срок его полномочий. Этот контракт заставляет избранного главу государства прилагать все его способности и силы, чтобы выполнить принятые на себя обязательства. От того насколько успешно он выполнит эти обязательства, зависят перспективы его переизбрания на второй срок.
Перспективы переизбрания зависят и от политических оппонентов главы государства. Ему приходится выполнять свою программу реформ под пристальным критическим взором оппозиции, которая тщательно следит за каждым его шагом и действием. Поэтому президент или премьер-министр ежедневно отслеживает свой рейтинг, реакцию общества на проводимую им политику. Он понимает, что соперники не дремлют, критикуют его политику с тем, чтобы победить на следующих выборах. В демократии борьба за власть идет не только на выборах, но и между выборами: борьба за избирателя, а в сущности борьба за власть.
Иная ситуация у авторитарного правителя. Выборы для него не проблема, благо избирательные комиссии в его руках, телевидение и газеты под контролем, верный ему государственный аппарат руководит выборным процессом от начала до конца. Неприятности исключены, а нужный процент для победы в первом туре будет всегда обеспечен. Неважно, что с точки зрения легитимности, реального волеизъявления народа такие выборы вызывают сомнение. Главное, взять власть в свои руки, а народ никуда не денется, будет подчиняться. Говорить о социальном контракте с обществом даже смешно. Пусть народ подчиняется, а власть будет о нем заботиться. Власть лучше знает, что нужно народу. Вот и весь социальный контракт. Что до сроков правления, то и это не проблема: парламент ручной, примет все необходимые поправки в конституцию.
Все, таким образом, под контролем у авторитарного правителя. Оппозиция слабая, можно с ней не считаться. Если оппозиция начнет поднимать голову и мешать править, то на нее есть тайная полиция, суды, прокуратура. Запад и международные организации, конечно, критикуют, но на это можно не обращать особого внимания. Есть принцип невмешательства во внутренние дела и всякую внешнюю критику можно всегда под него подвести. Да и союзники, такие же авторитарные, в обиду не дадут, и никакие санкции не страшны.
Несмотря на огромную, без всякого преувеличения, абсолютную власть и многолетнее правление авторитарного правителя стопроцентной уверенности в своем положении у него нет. Всегда нужно быть начеку и ежедневно отслеживать ситуацию. Право и конституция, как в демократии, не могут быть гарантами его власти. Для этого право и идея верховенства закона должны иметь надличностный, можно сказать сакральный характер, которым все подчиняются независимо от занимаемого положения. Если в демократической конституции записано, что срок президентских полномочий составляет четыре года или пять лет, то избранный президент занимает свою должность положенный срок. Никому даже в голову не придет сместить законно избранного президента, если только он сам не нарушает юридических норм, подпадающих под импичмент. В авторитарном же обществе право и конституция ни у правящей верхушки, ни у масс пиететом не пользуются. У верхов отношение к ним и вовсе циничное, они рассматриваются как инструменты продления власти в руках правителя. Поэтому те, кто хотят его свергнуть, никакого значения праву и конституции не придают. Когда они придут к власти, то примут свои законы и конституцию для обоснования своей власти.
Народ, массово голосующий за президента на выборах (около 90 процентов и даже выше), так же не может им рассматриваться как опора от посягательств на его власть. Хуже того, как показали цветные революции на постсоветском пространстве, именно народ, массы откликаются на призывы оппозиции и выходят на демонстрации и митинги протеста против результатов парламентских или президентских выборов и именно его участие приводит, в конечном счете, к смене режима. Поэтому за народом нужен глаз да глаз и быть всегда готовым к его выступлению. Нужно вооружать армию, внутренние войска, спецназ, полицию, обучать их разгонять митинги и демонстрации, подавлять забастовки и другие формы протеста. Иначе правителя может ожидать судьба бывших кыргызских президентов Акаева и Бакиева, бежавших из страны от восставшего народа.
Кроме угрозы снизу для власти авторитарного правителя существует угроза сверху, от его ближайшего окружения. Дела в государстве могут идти замечательно, экономика – расти, жизненный уровень народа повышаться, а сам он умиротворен и ни на какие призывы оппозиции не откликаться, и все равно правитель не может позволить себе расслабиться и почувствовать себя абсолютно уверенным. Беспечность для правителя не позволительна, она может обойтись ему очень дорого, слишком дорого – потерей власти, что для него смерти подобно в прямом и переносном смысле этог
