Наши предки передают нам не только свои гены, но и свои судьбы?
По каждому казаху «плачет» родология – и это вовсе не ирония. Это глубокое убеждение сертифицированного родолога-консультанта Алии САГИМБАЕВОЙ, подкрепленное нашими многовековыми традициями.
Если кто забыл – в наших степях всегда были тектанушы, знатоки и исследователи Рода и родовых законов.
Прошло время, сменилась пара властных режимов, и старая наука, методика, традиция (называйте как хотите) вернулась - чтобы помочь.
Помочь потомкам жертв голодомора и политических репрессий.
Помочь потомкам их палачей.
Помочь потомкам погибших в Великой Отечественной войне...
Можно сколько угодно не верить или отмахиваться – «это все глупости», но именно такие люди стали первыми и основными клиентами первых родологов-консультантов (преемников тектанушы) в Казахстане.
А может быть, все просто: у нас страна такая. Хотим мы этого или не хотим, но большинство из нас – потомки или палачей, или жертв. И не только казахи.
Человек, который хотел быть первым
Он обратился к Алие (на снимке) в 2010-м году. Причина банальная - здоровье. Здоровый по всем параметрам 40-летний мужчина часто недомогал.
- И вот в процессе общения я услышала от него фразу, когда он формировал свой запрос, - вспоминает Алия. – «Хочу быть первым». Начали прояснять. То есть – исследовать историю Рода, чтобы понять, что способствует решению этой задачи, а что – препятствует. То, что способствует, мы в родологии называем силой Рода или его ресурсом, и этот ресурс, поверьте, есть в каждом человеке. А то, что мешает, авторы родологии, российские ученые Валерий и Лариса ДОКУЧАЕВЫ, называют нашими «негативными родовыми программами». И эти программы, к счастью, можно трансформировать, изменить, но сначала надо понять, что с вами происходит.
Что же происходило с Даулетом? (имя изменено, получено разрешение на использование консультативного случая – Г.Т.).
Был два раза женат, в обоих браках доминировали жены и в обоих браках рождались только девочки. Когда он пришел к Алие, он был один и не стремился создавать новую семью. Сказал: «Я хочу сделать карьеру, стать первым».
- Есть момент, который нужно понимать при работе по нашему методу: по исследованиям генетиков и по статистике, модель поведения человека доминантна через поколение. Образно говоря: «авторы сценария» нашей жизни – это бабушки и дедушки; мама и папа – «режиссеры», а мы – «актеры». Причем, если первым в семье рождается мальчик, для него «сценарист» - это чаще всего дед по отцу. Поэтому я сразу задала Даулету вопрос о его деде – кем он был, чем занимался.
...И вот здесь нас ждало первое открытие! Даулет сказал: «А он был первым трактористом в районе». То есть понимаете – первым! Даулет же не говорил мне в начале, когда обговаривали его запрос, что хочет быть руководителем, начальником. Он сказал: «Я хочу быть первым». Он проговорил то, что было в генной памяти Рода – навык быть первым. Вообще задача родолога – быть хорошим, как говорила Лариса Николаевна Докучаева, когда обучала нас, «слухачом».
Что было дальше с дедом? Началась Великая Отечественная война. В возрасте примерно 32 лет его забрали на фронт и вскоре пришла бумага, что он пропал без вести. Жена осталась вдовой, дети остались сиротами. А вдова и сироты – это уже совсем другие люди. Это не та женщина, у которой есть муж. Не те дети, у кого есть отец... Эти люди вырабатывают новые, совсем другие поведенческие модели: никому не доверяют, полагаются только на самих себя, при этом стараются всем понравиться и потому лезут всем помогать... пытаются заслужить признательность, да?
- Потому что думают, что никому не нужны?
- Да. И это целый пласт в психологии (не только в родологии), который называется синдромом сиротства, синдромом жертвы. И в нашем обществе он у 80% людей точно…
Как это проявилось на Даулете? В генетической памяти была сделана, образно говоря, «запись», которая потомком не осознавалась, но которая говорила ему: первым быть опасно! Быть первым – значит уйти из жизни. И при этом знаете, где он работал? В системе, близкой к военной. И каждый раз во время сложной ситуации чувствовал тот самый страх: а вдруг со мной что-то случится?
Перед нами встали две задачи. Первая – Даулет должен был понять и осознать для себя, что он – не его дед, он живет в другое, мирное время, и ему, соответственно, такая опасность не угрожает. И вторая, как бы это странно не звучало – найти деда. Это очень важно для потомков пропавших без вести. Потому что одно дело – пришла «похоронка», где сообщили, что дед, отец, муж геройски погиб - у семьи боль утраты и в то же время гордость, но нет ощущения неизвестности. А каково семье без вести пропавших? Такие потомки десятилетями живут с мыслью: а вдруг он предатель? Вдруг оказался в концлагере? А может, живой?... И это тоже блокирует потенциал потомка...
Алия сказала Даулету: ищите! К его чести, он начал искать сразу и ему повезло: коллеги из Украины помогли, нашли место захоронения его деда – под Львовом. Оказалось, что он уходил на войну лейтенантом, а погиб капитаном. Добавьте к этому то, что тюркские фамилии часто коверкали, вот и получилось – «пропал без вести».
- Даулет поехал туда, в Украину, и (всегда интересно наблюдать за тем, что происходит с человеком в процессе работы с ним) вернулся совсем другим. А к 70-ти летию победы в ВОВ на обелиске в родном городе выгравировали имя и фамилию деда - воздали все необходимые почести, восстановили его имя в памяти Рода. Таким образом Даулет – в психологии это называется «гештальт» - завершил тему. И... открыл свой родовой ресурс!
Когда быть мужчиной опасно
- Получается, что по вашей методике важны только предки по отцовской линии?
- Ни в коем случае. Как бы не удивлялись и не обижались наши казахские мужчины, привыкшие к тому, что в шежире указывают только лиц мужского пола, род нагаши, предков по матери, не менее, а иногда – и более важен. Ведь 23 хромосомы нам дал папа и 23 хромосомы мама. Поэтому мы анализируем оба Рода.
Так было и в случае с Даулетом. В процессе работы с ним Алия поняла, что ей нужно поговорить с его матерью – узнать подробнее о его деде со стороны матери – нагашы-ата. Но... пожилая женщина начала рассказывать не о его деде, а о своем, который был первым секретарем райкома партии. Выяснилось, что его сняли с трибуны во время выступления. Посадили в «черный воронок» и увезли, а вскоре, в 1937 году, репрессировали и расстреляли.
- Так бывает: иногда нам нужны данные не только о третьем, но и четвертом поколении, - говорит Алия. – Тот же Даулет потратил немало времени на курсы ораторского мастерства, ведь руководитель должен уметь хорошо выступать. Думал, что просто не умеет говорить публично. Но на самом деле глубинная бессознательная причина была та же самая – страх смерти. А специалисты говорят, что страх публичного выступления стоит на втором месте после страха смерти.
Прадеда арестовали во время публичного выступления и потом расстреляли – понятно, что это «записалось» в бессознательном у потомков. И еще одна «программа», что появилась по этой линии – конфликт с властью. В таких ситуациях в последующем бывает по-разному: кто-то из потомков становится оппозиционером, кто-то - борцом за справедливость, кто-то, как Даулет, просто решает никогда не спорить с руководством, начальством и не отстаивать свое мнение, потому что это опасно. Таким образом, в результате этой истории с прадедом у потомка сформировалась неосознаваемая психологическая установка, которая гласила: быть первым - значит вступить в конфликт с властью и уйти из жизни.
- Как же с такой установкой стать первым? Ведь именно с этим он к вам пришел.
- Так это же все корректируется. Наследственность – не фатальна! Он это понял и осознал. Как и свою последующую задачу – схожую с той, что мы решали с дедом по отцовской линии: «я – не мой прадед, я – его правнук, и мое отличие в том, что я живу в другое время и у меня с властью другие отношения – она меня признает, уважает, ценит и я жив, здоров, живу долго». Примерно так. Конечно, даже после осознания им этой задачи нам понадобилось несколько дополнительных встреч, потому что, когда мы находим основную причину, человека часто начинает, как мы шутя говорим, «колбасить» - мы же затрагиваем очень глубинный генетический уровень...
Даулет успешно справился с коррекцией своих родовых программ. И через несколько месяцев стал первым. Первым руководителем одной из областных государственных структур.
- А что со здоровьем, по поводу которого он к вам обращался?
- Все хорошо: он же решил свои задачи – и организм перестал сопротивляться и жаловаться.
- Все равно у него осталась нерешенной одна задача.
- Произвести на свет потомка мужского пола? Да. И только теперь он для нее созрел. Он счастливо женат. Понимает, почему прежде у него рождались только девочки...
- Все тот же страх?
- Да. Страх, что быть мужчиной – опасно. И это, кстати, причина дефицита мужчин на всем нашем пост-советском пространстве, потому что во времена социальных катаклизмов (на которые был так щедр для нас ХХ век) мужчины уходят первыми, и тогда передача этой хромосомы на генетическом уровне блокируется и рождаются чаще или только девочки. И теперь, понимая все эти законы, Даулету и его жене можно снять существующее психологическое напряжение. То есть создать новую родовую программу - что теперь мужчины в их Роду живут долго и благополучно, и, если на то будет воля Всевышнего, продолжить свой Род.
Свекровь для снохи – власть, с которой надо бороться
- Как бы это еще сказать всей стране: что мужчины живут долго и благополучно.
- Это, наверное, вопрос не из области родологии, но... вы знаете, сказать это непременно нужно. Потому что, кроме тех негативных проявлений, что я показала на примере Даулета, есть еще несколько - и очень трагичных. И это тоже последствия социальных катаклизмов ХХ века. Например, когда внешние репрессии переходят во внутренние.
- То есть?
- Объясняю. Опять-таки, на примере семей, с которыми я работала. Расстреляли прадеда, выслали деда, раскулачили – это все внешние репрессии. Какая же модель поведения формируется у тех, кто остался в живых? Обиды. Осуждения. Обвинения. Злость. Даже агрессия... Немудрено, что многие из таких потомков умудряются вступить в конфликт с властью и в наши дни. Но не у каждой семьи в последующем возникает прямой конфликт с властью. Дело в том, что через поколение внешние репрессии могут переходить во внутренние, и тогда злость, обида направляется на родных, и тех, кто рядом. Потому что для детей родители кто? – власть. Для жены муж – власть. Свекровь для снохи тоже власть… А в Роду есть программа – конфликт с властью. И тогда в семьях начинают происходить самые настоящие «репрессии» - потомок «воюет» с родными, сам с собой, и, как крайний вариант – онкология, тяжелая и неизлечимая. К примеру, по исследованиям Докучаевых, в Уральском регионе 80% онкобольных – потомки репрессированных и раскулаченных.
- Звучит страшно.
- На самом деле родология как раз дает надежду на то, что все можно исправить. Вы знаете, несколько лет назад я поняла: с каким бы запросом ко мне не пришли на консультацию – личная ли жизнь, здоровье и т.д. – у всех казахов, а, возможно, вообще у большинства людей на всем пост-советском пространстве, знаете, какая самая главная потребность? Быть признанными. Потому что в свое время, к примеру, мы, казахи, оказались изгоями на своей собственной земле - без языка, без истории, без памяти. Поэтому сегодня у нас очень высокая потребность в признании – и каждый реализует ее по-своему. Кто-то через карьеру и работу, кто-то через материальное (не квартира, а дворец, не машина, а лимузин), третий - через «понты». Поэтому многие наши соотечественники делают сегодня странные, на первый взгляд, вещи, но за всем этим проглядывается потребность быть признанным. Иногда - любой ценой.
- И родология знает, что делать?
- Родологический метод Докучаевых как профессиональный инструмент диагностики и коррекции родовых программ может помочь эффективно решить многие жизненные проблемы и задачи. Главное - понимание, осознание человека, что с ним что-то не так, и, конечно же, его желание и воля.
- И с кем сложнее всего работать?
- С теми, у кого зависимость – наркотическая, игровая, алкогольная. С онкологическими больными и с теми, у кого сложные иммунные и аутоиммунные заболевания. И с теми, с кого мы начали - у кого в Роду так или иначе возникала тема раскулачивания, репрессий, голода. Впрочем, тема «ашаршылық» – голодомора, это особая тема. Мурат АУЭЗОВ как-то в одном интервью сказал, что у тех, кто пережил голод, потомки до седьмого поколения будут испытывать чувство голода. Но и с этим можно работать.
Все в руках самого человека – можно ничего не делать и ждать, пока все страхи, тревоги, напряжения не трансформируются сами по себе (по исследованиям генетиков и по статистике, одна и та же модель поведения активно проявляется 3-4 поколения), а можно обратиться к специалистам, профессионалам и проработать все эти негативные родовые, семейные «сценарии»...
Фото автора и из открытых источников в Интернете.
