После выхода в свет сборника Ермека Турсунова «Мелочи жизни» Ratel.kz продолжает публикацию его новых рассказов, которые войдут в следующую книгу
Читайте предыдущий рассказ Ермека ТУРСУНОВА «Жизнь на острове Везения».
Батима МАМЫРБЕКОВА по кличке Пиязгуль с Нижней Оторвановки купила у Светки КОМАРОВОЙ корову Майку.
Хорошая корова. Покладистая. И доится хорошо. Светка всё хвасталась - молока, мол, дома девать некуда. И все поддакивали с плохо скрываемой завистью - да, Светка, повезло вам с коровой.
А тут муж ее - Венька - затеял ремонт. Вернее, пристройку к летней кухне стал колотить и не рассчитал - леса не хватило. Решили Майку продавать. Светка поревела ночь, да и согласилась. А куда деваться?
Батима первой прискакала. С утра прям. И давай Светку окучивать: ты вся такая, да ты вся сякая, ты мне лучшая подруга, почти что родня, поэтому такие вещи надо подумавши, надо по-свойски, по-соседски, не чужим же отдавать - на сторону. Тут же недорого сторговалась и повела Майку на веревочке к себе во двор. Важная, в своем неснимаемом вечном халате из байки и тапках на босу ногу. Все видели.
Ушлая все-таки эта Батима.
А Пиязгуль ее прозвали за привычку хранить лук в старых капроновых колготках. Они висели у ней - колготки эти - по всей веранде, как самолетные бомбы. И дух от них шел - слава богу какой!
- Зато мух нет, - говорила Пиязгуль.
Мухи к ней и вправду не залетали. Наверное, дохли на подлете, кто его знает...
И вот привела она, значит, Майку к себе во двор и затолкала в сарай. Майка все упиралась, не хотела заходить в незнакомое темное стойло с низко нависающим потолком. Таращилась в страхе и жалобно мычала. Тогда Пиязгуль, недолго думая, огрела ее лопатой по хребту и загнала.
В первый вечер Майка подоилась так себе. На четвертинку ведра. На следующий день еле набралось и чуть закрыло донышко. А на третий Майка и вовсе ничего не дала.
Пиязгуль выматерила корову по матушке и поперлась к Светке «с претензией».
Светка выслушала, пожала плечами.
- Интересно - сказала.
- Мне тоже интересно, - передразнила Пиязгуль и, воткнув руки в боки, приняла прокурорскую позу.
Пошли к Майке.
Та стояла, понурая, в сарае и меланхолично обмахивалась хвостом.
Светка обрадовалась корове, как старой подруге. По старой привычке стала ходить вокруг кругами, гладить ей брюхо, чесать бока. При этом все приговаривала, певуче как-то растягивая слова:
- Ма-я, Ма-я, Ма-ечка. Хоро-шая моя. У-мница. Мая до-брая. Мая ла-сковая. Мая сейчас нам молока даст. Мно-го молока...
Потом взяла тряпку, обмыла вымя теплой водой, поставила ведро снизу, села подле на маленький стульчик и принялась доить. И петь. Мягким таким грудным голосом.
- Я в Майями укачу, на Канары полечу, я ведь девочка по имени «Хочу-у», На лазурном берегу загуляю и сбегу, нужен мальчик мне по имени «Хочу», Нужен мальчик мне по имени Хочу-у»…
И вот, пока пела, всё доила. Пока доила, всё пела. И так она напела на полведра за раз.
- Вот, - закончила она, довольная и поднялась кряхтя.
- Это что же теперь, всё время петь надо будет? - скривилась Пиязгуль.
- Аха, - кивнула Светка.
- А без песен она не может?
- Нет, - улыбнулась Светка. - И желательно что-нибудь из Аллегровой. Она больше всего эту любит – «Угнала тебя, угнала, ну и что же тут криминального». Но надо ее медленно петь, как колыбельную, жалостливо, а не гнать, как коней с горы. Поняла?
Пиязгуль задумалась. Выкатила нижнюю губу. Обронила с надеждой в голосе:
- А Макпал ЖУНУСОВУ можно?
- Нет, - уверенно мотнула головой Светка. - Даже не вздумай. Она ее терпеть не может. От нее вообще молоко может пропасть.
- А что делать тогда?
- Говорю же - Аллегрову. На крайняк ПУГАЧЕВУ можно. Миллион алых роз. Или про айсберг в океане.
Пиязгуль тяжко вздохнула. Она не знала ни одной песни Аллегровой. Да и Пугачевой тоже.
Нет, конечно, она про них слышала, но так чтобы песни «ихние» слушать или там фанатеть от «ихнего» творчества. Нет уж, извините, как говорится.
То ли дело свое. Родное.
С другой стороны - петь песни корове? С чего вдруг? Такое бы Пиязгуль и в голову не пришло.
Вот если как-нибудь на посиделках там, под настроение, в своем кругу с подружайками, да с водочкой и бешем - это другое дело. Там можно что-нибудь лирическое про неразделенную любовь.
А корове?..
Скотина - она на то и скотина, чтобы ее доить. Или стричь. Или на мясо там. Зачем ей песни? Может, ей еще и анекдоты прикажете? Веселить всячески?
- А без этого никак, - закончила Светка, словно бы прочитав невеселые мысли Пиязгуль.
С тем и разошлись.
Светка еще повозилась с Майкой, о чем-то с ней поговорила по-бабски. Пару раз даже хохотнула, пока тарахтела. И ушла в добром расположении духа.
Вечером Пиязгуль, совсем сбитая с толку, дождалась, когда младший вернется со школы, наскоро его покормила и села с ним за компьютер.
- Ну-ка, - велела, - найди-ка мне песни Аллегровой.
Младший - Бердибек его звали - мягко говоря, удивился. Узкие с хитринкой его глаза сделались большими.
- Зачем тебе? - не понял.
- Не твое дело, - обрубила Пиязгуль и ткнула сына носом в монитор.
Тот живо набрал в поисковике – «певица Аллегрова». Замелькали фотографии «императрицы» в разных сценических образах. Среди них преобладали довольно откровенные - с глубокими вырезами в наиболее выгодных местах. Бердибек невольно засмотрелся. Пиязгуль треснула его по затылку.
- Чего вылупился? Давай песни!
Младший потыкал еще и нашел. Целый список.
Подслеповато щурясь, Пиязгуль наклонилась к самому экрану.
- Где тут про угон?
- Какой еще угон? - опять не понял младший.
- Угнала она что-то, - подсказала Пиязгуль.
- Машину?
- Нет, - нахмурилась Пиязгуль. - Кого-то она там угнала.
- Коня?
- Да какого еще коня?! - не выдержала Пиязгуль. - Мужика у кого-то она там увела. Тебя не касается. Найди - и всё.
- Вот, - показал пальцем младший. - Угнала тебя, угнала...
- Вот. Правильно.
Пиязгуль углубилась в текст. Стала чуть слышно читать, забавно перебирая губами:
Если спросят меня, где взяла
Я такого мальчишку сладкого,
Я отвечу, что угнала,
Как чужую машину-«девятку» я!
Угнала у всех на виду,
Так открыто, что обалдели все.
Ни за что, ты имей в виду,
Не верну тебя бывшей владелице!
- А музыка где? - спросила.
Младший полез в ютуб и нашел саму песню.
Послушали. Даже два раза. Пиязгуль в задумчивости скрестила руки на груди.
- Ну-ка, вытащи ее мне, - велела.
Младший включил принтер и послушно перенес текст песни на бумагу. Пиязгуль взяла листочек и пошла к себе. Стало слышно, как она бубнит за дверью, старательно заучивая слова.
К вечеру следующего дня Пиязгуль уже знала «Угоншицу» наизусть. Пошла к Майке. Стала обтирать ее тряпкой, гладить по бокам на светкин манер и потихоньку напевать. Майка от неожиданности как-то странно замерла, вытянула шею и подняла уши. Пиязгуль поставила стульчик и принялась деловито доить. Всё так же - с песней. Майка чуть повернула рогатую свою голову и скосила на Пиязгуль настороженные глаза. Неумолимо накатывался залихватский припев. Пиязгуль решительно перешла к нему:
- Я ждала тебя, я ждала, ты был мечтою моей хрустальною, угнала тебя, угнала, ну и что же тут криминального-о-о...
Всё бы хорошо. И мелодию Пиязгуль воспроизводила один в один, и слова выучила в правильном порядке, и выводила она довольно жалостливо, но этот неистребимый казахский акцент...
Он всё портил. В особенности на шипящих и свистящих звуках. Да и с окончаниями не очень ладилось. Всё время выходило:
- Я эждала тебей, я эждала, ты была мещтой мои экросталны-и... ну и што жэ тут экриминалны-и....
Майка внимательно выслушала песню в новом исполнении и на какое-то время забылась. Молока дала в итоге примерно литра полтора. Надо полагать – за старание. Пиязгуль вытерла со лба выступивший бисером пот.
- Уфф, енеңді ұрайын,** - выдохнула в сердцах. - Дожила. Корове пою. Скоро с баранами плясать стану. Кара жорга вприсядку.
К следующей дойке Пиязгуль приготовила для Майки еще один шлягер. Слова ей на этот раз дались легче. Особенно ей понравились строчки:
- И не надо мене мущет эподозренями,
Эты мине лушше, што красивыя, эскажи.
И давай эс тобой устроим эдень рождении
Моей маленькый, эпсё-таки души.
И - припев:
Эпсе мы бабы - стервый,
Милый, бок с тобой,
Экаждый, кто не первый,
Этот у нас эпторой!
Припев Пиязгуль особенно понравился, и она зафигачила его от души несколько раз подряд.
Майка благодарно прослушала и дала те же полтора.
Пиязгуль стиснула зубы и принялась за третий текст. Внутренне она поставила своей целью добиться все-таки от Маньки половины ведра. Не меньше. Как Светка. А иначе чего ради, спрашивается, столько денег на эту долбаную корову ухлопали?
Тем временем соседки заметили за Пиязгуль эту, так сказать, странность. Стали хихикать – «Пиязгуль новый метод дойки изобрела».
- Артисткой заделалась. Каждый день с коровой на пару поет. Да еще какие песни!
- Это вам не Шамши и не Нургиса! И даже не Алтынбек КОРАЗБАЕВ. Пиязгуль поет только русскую эстраду.
- Ну, конечно! Корова же русская.
- А нашим коровам хоть пой, хоть танцуй, хоть на домбре играй, всё одно толку мало.
- Ну и как ее метод? Работает, нет?
Разговоры эти дошли, естественно, и до Капеса – мужа Пиязгуль. Поначалу он не придал значения, а потом и сам услышал однажды, как Пиязгуль сидит в сарае под коровой и чего-то там напевает мелодичное. Удивился. Подошел.
- Ты чего?
- По-другому она не доится, - ответила Пиязгуль, не прерываясь.
- Надо же, - хмыкнул Капес. - Как так?
- Светка-сволыш ее приучила.
- А-а, - сказал Капес. - Понятно. А зачем ты тогда сама надрываешься? Запиши Светку на диктофон и ставь.
- Какой диктофон?
- Ну, у тебя на сотке есть функция - диктофон. Светка напоет, а ты запиши. И всё.
Пиязгуль аж рот открыла. Действительно. Какого черта?!
- Чё ж ты мне сразу не сказал?! - заругалась.
- Откуда я знал, что ты тут концерты устраиваешь? - вскинулся и Капес.
Наутро Пиязгуль потащилась к Светке.
- Что? - испугалась Светка. - Опять?
- Нет, - отмахнулась Пиязгуль и тяжело опустилась на табурет. - Ты это, давай напой мне про своего угонщика. И эту еще, Пугачеву. С айсбергом. Про запас.
И вытащила из кармана мобильник. Стала ковыряться - искать функцию диктофона. Нашла. Включила. Поставила перед Светкой.
- Давай, - сказала, - Пой.
Светка засуетилась. Вроде даже как застеснялась.
- Ой. Как же так сразу? Я так не могу.
- Как?
- Ну так. С чего это я вдруг тут запою? Прям как на смотре.
- Каком еще смотре?
- Художественной самодеятельности, - ответила Светка. - Нас возили в райцентр, когда мы в восьмом еще учились. На смотр. Мы там пели с Зойкой НЕСМЕЯНОВОЙ. Давно это было. Мы волновались тогда. Комиссия сидела.
- Ну а чего тут волноваться? - хмыкнула Пиязгуль. - Тут тебе не смотр, и никакой комиссии нету. Мне для дела надо. Майка твоя плохо доится. Ты ж ее сама, дура, научила.
- Ну да, - согласилась Светка. - Но я ж не думала тогда ничего такого. Пела себе и пела.
- Ну, вот и пой, - сказала Пиязгуль и пододвинула телефон поближе.
- А чего петь-то?
- Про угонщика сначала. А потом про тучу.
- Какую еще тучу?
- Ну ту, которую руками разведешь, - подсказала Пиязгуль.
Светка заценила, что Пиязгуль глубоко в теме и стала настраиваться. Затем прокашлялась в кулак и потихоньку начала.
- Если спросят меня, где взяла
Я такого мальчишку сладкого,
Я отвечу, что угнала,
Как чужую машину-«девятку» я!
Допела.
- А теперь про тучу, - сказала Пиязгуль.
Светка спела про тучу. Также старательно и задушевно.
Пиязгуль сидела молча и сосредоточенно. Смотрела на телефон, следила - как он пишет.
- Из Пугачевой теперь че-нибудь, - приказала, когда закончилась «Туча».
- Я тебе что? - рассердилась вдруг Светка. - В кабаке, что ли?! Пришла тут: пой да пой. Не хочу я больше.
- Ну ладно, - вздохнула Пиязгуль и выключила сотку. – Может, и хватит, действительно. Потом еще допишем, как настроение у тебя будет.
И пошла.
Светка долго еще смотрела в окно, как Пиязгуль идет по улице в своем неизменном байковом халатике.
На этот раз дойка удалась. Правда, поначалу Майка, как только услышала приглушенный светкин голос, ошалело стала шарить по сторонам. Ей было непонятно - где сама Светка? Но быстро успокоилась, и Пиязгуль, наконец, получила намеченные свои полведра. И тут же пошла к соседкам. Чтобы доказать всем. И чтобы досадить заодно.
- Вот что значит правильный подход! - выступала она победительно. - Это вам не семечки лузгать и за спиной всякое там шушукаться. Песни надо знать. Песни - это вам не просто так. Это ведь искусство. И оно работает. На коровах проверено.
_____________________
* Пияз - лук (каз.)
** Беззлобный казахский мат.
Фото: hrunya.ru.
