В Казахстане запускают съемки исторической драмы «Голодомор» - «Ашаршылық» о голоде тридцатых годов
На снимке: Марина Кунарова.
История, которую расскажут в фильме, основана на реальных исторических событиях.
Об идее фильма, которая не давала ей покоя пять лет; о том, почему европейцы заинтересовались нашей историей; и чего в картине будет больше – ужасов голода или силы духа человека – режиссер картины, член Европейского союза женщин-кинорежиссеров (European women’s audiovisual network) Марина КУНАРОВА.
Мать укладывала детей спать, не зная, смогут ли они проснуться
- Все началось, как это часто бывает в кино, с истории. С реальной истории большой казахской семьи, которая почти вся вымерла во время голодомора. Меня поразила одна подробность: когда в доме не осталось совсем ничего, что можно было бы как-то превратить в еду, то есть ни старых шкур, ни костей, мать стала кипять в казане пустую воду и со словами «когда проснетесь – вам будет вкусная сорпа», укладывала детей спать... Так она проделывала много раз, и каждый раз со страхом ждала утра: вдруг кто-то из ее изможденных детей не проснется?
- Вы решили, что снимете об этом фильм.
- Да, причем еще пять лет назад. Все это время мы не могли найти деньги. В конце концов, решили выходить на зарубежные кинофонды и искать финансирование там. Нам очень повезло, что я вошла в Европейский союз женщин-кинорежиссеров...
- Кстати, как это получилось?
- Получилось так, что я встретилась с членами этого Союза в Каннах и показала им свои работы. Они говорят: «Жалко, что ты из Казахстана. Не подходишь по географическому признаку». Не подхожу так не подхожу, подумала я, но через два дня мне позвонили: «Ты знаешь, мы подумали, что можно сделать исключение». Как они объяснили, мало женщин снимают в жанре «экшн», и поэтому я им интересна. Естественно, первое, что я начала узнавать, когда вошла в Союз, это как привлечь европейское финансирование... В конце концов, у нас получилось, и мы привлекли европейских продюсеров, заинтересованных в реализации проекта, они готовы внести 45% суммы, необходимой для производства картины,
- То есть на казахстанские деньги вы вообще не рассчитывали?
- Почему? Конечно, рассчитывали. Причем, как бы это пафосно ни прозвучало, больше всего мы верили в... народные деньги. То есть мы запустили вместе с платформой start-time.kz краундфандинговый проект. И вы знаете, что меня сегодня страшно радует? С тех пор как мы его начали, я просто кожей чувствую поддержку простых, нормальных, небогатых людей... И я говорю не только о финансовой поддержке, но и о моральной. Сегодня люди совершенно по-другому реагируют на эту тему – не так, как когда мы только начинали говорить о ней. Может, стали больше задумываться о своей истории?
...И, возвращаясь к финансам: кроме краундфандинга, мы, конечно, будем обращаться в частные компании – верю, что кто-нибудь обязательно откликнется. И, наконец, мы, сотрудники студии MG production, уже решили, что все, кто смогут, будут работать на этом проекте бесплатно. В том числе и я – и как режиссер, и как сценарист.
Киношникам не интересно, где происходит история. Им интересна сама история
- Неизбежный вопрос: как удалось заинтересовать европейцев нашей историей?
- Киношникам, как правило, неинтересно, где происходит история. Им интересна сама история. Конечно, вопрос экзотичности для них тоже был важен, им понравилось, что у нас герой – охотник-беркутчи... Но на самом деле их больше интересуют универсальные человеческие качества, человеческие характеры и то, как они проявляются в кризисной ситуации. Невозможной для выживания. Потому что голод – он, наверное, как война, да? Обнажает все чувства, все свойства человека. Ты видишь, кто трус, кто подлец, кто благородный человек, кто настоящий патриот...
- И вам так просто удалось все объяснить?
- Не так чтобы очень просто. Было много так называемых питчингов – что-то вроде коротких презентаций, после которых вежливые европейцы говорят «да, очень интересно» - если хотят отказать, а если заинтересовались – начинают задавать вопросы. Вот они мне задавали и задавали свои вопросы, одну встречу, другую... и в конце концов остались две компании – французская и германская, которые решили вложиться в наш проект... Я понимаю ваше удивление: у нас принято считать, что европейцы – ужасные снобы, и это, наверное, тоже есть, и очень помогло, что у нас уже был совместный проект – фильм Crash Test Aglaé, чисто французский, но часть его мы снимали здесь, в Казахстане, то есть они уже нас знали. Но самое главное, пожалуй, то, что они просто на самом деле такие – неравнодушные. Когда мы проводили питчинг нашего проекта в Европе, они были удивлены, что до сих пор не было снято ни одного проекта, который в полной мере описывал бы эти трагические события. Они говорили, что о геноциде армянского народа известно всем в мире, но почему казахи так боятся своей истории? Ведь вы потеряли намного больше людей. Они привели нам слова Джорджа САНТАЯНА: «Народ, который не помнит своего прошлого, обречен на то, чтобы пережить его вновь».
- Какую сумму в итоге они вкладывают в ваш фильм?
- Около 300 000 долларов. Они будут делать пост-продакшн. Потому что в фильме будут такие сцены... когда я читала материалы наших историков и писателей (особенно глубокое впечатление оставила книга Валерия МИХАЙЛОВА «Хроника Великого джута»), я сразу их увидела: мертвые жилища, степь, усыпанная трупами людей... Естественно, воссоздать это в реальности очень сложно. Нужно будет делать компьютерную графику, и для того чтобы визуальный ряд был богаче (мы же художественное кино снимаем, а не документалку), нужен хороший пост-продакшн. Его и будут делать европейцы - работать со звуком, монтажом, графикой...
Нынешний сценарий – это уже пятая версия
- Вам остается «только» снять.
- Именно так. И наш фильм уже очень ждут, в том числе в прокате и на зарубежных кинофестивалях.
- На каком языке будет фильм?
- На казахском. А потом, я думаю, будет озвучка на русском и субтитры на французском и английском. Сценарий мы писали вдвоем, Берикболат САБЫРЖАНОВ и я. У Берика как у сценариста есть совершенно уникальная черта: когда он описывает картинку, он делает это удивительно сочно – ты сразу видишь кадр. Кстати, нынешний сценарий – это уже пятая версия. Также мы пригласили к участию европейского скрипт-доктора Кристиана РУВЗА. Он имеет колоссальный опыт работы на более чем 17 международных проектах, которые стали призёрами престижных международных фестивалей - Венецианского, Берлинского, Каннского, Британского, фестиваля в Торонто и др.
- В вашем сценарии есть исторические персонажи? КУЙБЫШЕВ. ГОЛОЩЕКИН...
- Голощекин. Мы разработали его линию, очень тщательно, перерыли море материалов... Большинство историков сходится в том, что он никогда не выезжал за пределы города, в ту самую степь, которую он погубил. А мы, немного утрируя, создали образ Голощекина, который никогда не выходит из собственного кабинета и каждый день убивает оттуда. Палач от революции. Настоящий монстр...
- Думали, кто будет играть?
- Пока нет, потому что мы до конца не уверены, что эта линия войдет в фильм. У нас там много событий, очень насыщенный сюжет, поэтому может просто не хватить экранного времени.
- А остальные роли?
- Женскую роль будет играть Камила ЕРМЕКОВА. Я точно знаю, что она эту роль «вытянет», сделает ее. У нее рано умерла мама, а человек, который пережил трагедию в своей жизни, совершенно иначе смотрит на вещи. Причем и в буквальном смысле этого слова: я всегда говорю, что таких глаз, как у Камилы, ни у кого больше нет. Мы как-то делали пробные съемки, давно, для другого фильма, имитируя старые фотографии... И когда я увидела результат, я подумала: «Боже мой! Сколько в этом взгляде пронзительной боли». Я люблю таких актеров: тех, кто ничего не «изображает», но сам взгляд, мимика, пластика говорят все.
- Когда планируете начать съемки?
- Уже вот-вот, во второй половине ноября и в декабре-январе.
- Снимать будете здесь?
- На севере Казахстана. Нам нужна снежная местность, у нас по сюжету много буранов, то есть нам придется еще создавать погодные условия. Я очень переживаю за актеров, потому что сцены предстоит играть сложные и эмоционально, и физически – например, есть эпизод, где люди идут по льду, а он проваливается... Я понимаю, что это будут достаточно жесткие съемки. Но у нас такая история.
- А вы можете, в итоге, сформулировать в двух словах: какая это история?
- Для меня этот фильм – выплата нашего долга нашим предкам. То есть мы сейчас живем, потому что они когда-то пожертвовали собой, чтобы сохранить детей - причем не обязательно своих. Знаете, у нас сейчас стало модным рассуждать о казахском и «неказахском». Так вот, мне кажется, что голодомор, ашаршылық – это самая что ни на есть казахская тема, и в любом произведении на эту тему – в книге, в фильме, может быть, в поэме – можно рассказать главное о наших предках и о казахах вообще. Мы же не будем «просто» и беспристрастно показывать ужасы голодомора. Мы покажем силу духа людей, которые в тех условиях смогли остаться людьми.
Фото из архива Марины Кунаровой и из открытых источников в интернете.
