Руководство Центра для бездомных подозревают в махинациях и коррупции
* «Хлебное» место
* Было дело…
* Чтоб «уси» так жили
* Только птицы не поют
* Штраф – год закрытых дверей!
* Куда простому бомжу податься?
В Уральском Центре адаптации для бездомных большой переполох: завхоза социального учреждения обвинили в том, что она чуть не стала причиной гибели людей, скормив им просроченные кильку и сосиски.
В прокуратуру ЗКО об этом сообщили сотрудники учреждения. Проверка по заявлению только началась, но произошла «утечка» информация, и все подробности внутреннего скандала стали известны журналистам.
«Хлебное» место
Несколько последних дней в Центре - дым коромыслом: прокуроры, сотрудники антикоррупционной службы, инспекторы по труду, журналисты...
На складе нашли просроченные продукты, но скармливали их людям или нет, пока неизвестно.
Шум поднял начальник отделения ночлежки Ерлан МЕДЕТОВ. Он утверждает, что сотрудники Центра, в том в числе и диетолог, предупреждали своего директора Рашида УТЕШЕВА: мол, на грех и кочерга стреляет - закаленные на помойках желудки бездомных могут не выдержать и случаев отравления не избежать. Но начальник, по словам Медетова, на замечания не реагировал.
Сейчас руководство Центра адаптации утверждает: все заявления ложь, инсинуация и банальная борьба за кресло директора соцучреждения, которое Утешев занимает шестой год подряд.
Помимо Медетова заявление подписали еще несколько сотрудниц Центра. Все вместе обвинили руководителей учреждения в текучке кадров, грубом отношении к подчинённым, занижении сумм премиальных, принятии родственников на работу, хищениях продуктов со склада, в том, что бомжей без причин могут вышвырнуть на улицу и даже - в посиделках со спиртным на рабочем месте.
Было дело…
- Да он требовательный, заставляет работать, ну и что? – вступилась за шефа заместитель директора по социальным вопросам с трехлетним стажем Актоты САРИНА, с которой я встретилась в Центре адаптации.
Она тоже фигурирует в жалобе. Глубоко вздыхая, соцработница заметила:
- Ну как можно так оклеветать людей? Продукты они закупают строго через госпортал, фактов отравления не зафиксировано.
- У нас круглосуточно работает медик. Можно в журнале посмотреть: с жалобами на боли в животе никто не обращался, - объясняет соцработник, признавая: просроченные продукты (286 банок консервов и три килограмма сосисок), действительно хранились на складе, но на стол не подавались.
- Они стали просроченными позже, – объяснила она. – Людей бывает мало, вот они лежали-лежали и вышли из срока годности.
Завскладом Урискуль ЕРАЛИЕВА (на снимке) на должности всего второй месяц. В Центр пришла работать не вчера – третий год тут. Прежняя должность – повар.
- Рыбные консервы и сосиски - все это закупали до меня, - опустив голову, сообщила женщина. – То, что было просрочено, я на кухню не выдавала. Только те продукты, где срок годности еще немного был.
- Она уже возместила ущерб, - вмешивается в разговор Актоты Сарина.
Урискуль купила на свои деньги 286 банок свежей кильки и сосиски. Альтруистический поступок объяснила так: «Это я не сообщила руководству, что продукты просрочены».
Чтоб "уси" так жили
Распорядок дня в «бомжатнике», как в детском саду: утром зарядка, затем завтрак, потом общественно-полезный труд, обед и даже «тихий час».
Затем центр предлагает культмассовые мероприятия и прогулку на свежем воздухе. День заканчивается ужином и отдыхом. Если все так и есть, то образ жизни у людей тут почти олигархический. Как говорится: чтоб "уси" так жили.
Во дворе Центра идет строительство административного здания.
Спальни для постояльцев сейчас почти пустуют: по два-три человека в каждой.
- Вы поговорите с ними, я мешать не буду, - любезно проводив меня к комнатам, предложила Актоты Сагиновна и исчезла.
- Давайте, спрашивайте, - широко улыбаясь, вышел на середину комнаты бывший заключенный Толян. Он тут обитает уже второй месяц.
- Говорят, вас испорченными продуктами кормят…
- Пельмени, бесбармак, сегодня сосиски давали. Вот вам крест! – Толик перекрестился.
А потом философски заметил:
- В каждом стаде есть паршивая овца. Я, например, ни в чем не нуждаюсь и отношение к нам нормальное. Я вот с Актюбинска сбежал… Это же небо и земля!
Булат и Толян.
- Было дело. Еще летом, - возразил сосед по комнате Булат: ему уже 75 лет, в Центре живет лет пятнадцать. Тут Булат осекся и посмотрел за мою спину: из-за угла коридора выглядывала Актоты Сарина.
- Ты б еще 41-й вспомнил, – продолжал Толян.
В соседней комнате одни постояльцы спали, другие просматривали эротические журналы.
- Все хорошо у нас. На обед, правда, чай холодный дали. Вот и все жалобы.
- Нормальные сосиски: толстые и длинные, - меланхолично, не поднимая головы, добавил мужчина, листая журнал с обнаженной натурой.
- Это у вас не видеокамера? - спросил 40-летний Сергей.
- Это диктофон...
- Я недавно освободился, - мужчина не стал скрывать лица и попросил совета: инвалид 3-й группы, он недавно отсидел по «хулиганке», пока отбывал срок, умерла мать. В ее квартире сейчас живет отчим.
- Я могу рассчитывать на эту квартиру?
- Наш юрист проконсультирует, - пообещала Сарина: Актоты Сагиновна теперь все время стояла рядом.
Только птицы не поют
В женской части здания на месте оказалась только 63-летняя Любовь Александровна (на снимке). В прошлом штукатур-маляр, мать пятерых, уже взрослых детей.
- Может, и кормили такими сосисками, я не видела. Борщ, супы, каши разные… – так тут кормят. В наше время не в каждом доме такой кусок мяса в суп положат, как тут. Еще и салаты, компоты, соки, фрукты…
Любовь Александровна объяснила, что попала сюда из-за того, что сестра продала родительский дом и уехала. Еще и документы потеряла, да и пенсию до сих пор не оформила.
- А у детей своя жизнь. Кто в селе, кто в городе живет. Они меня не гонят, но когда ссорятся, мне кажется, что из-за меня, - беззлобно говорила пенсионерка.
На досуге.
В комнате отдыха – плазменный телевизор, два кресла и настоящий синтезатор.
Посидеть у голубого экрана зашли 21-летний Дмитрий – у него сгорел дом; 75-летний инвалид 3 группы Анатолий Борисович; брошенный женой Арынгали и Любовь Александровна.
У Анатолия Борисовича (на снимке) умерла гражданская жена. Свою первую семью – жену и двоих дочерей, он бросил 20 лет назад. Все это время жил по «красному» - советскому паспорту. Пенсию до сих пор не оформлял.
- Жили мы в поселке хорошо, нам хватало, - объяснил пенсионер. – Если бы я эти деньги получал, то сдох бы давно. После смерти жены три месяца бичевал и бухал… У меня квартира в селе есть. Оформлю документы и обратно. Тут не жизнь, а рай! Вон, даже носки, майку, рубаку и штаны – все купили новое, - добавил пожилой человек.
- Богу надо молиться на этот Центр, – согласились все остальные.
У Арынгали – семейная драма. Жена ушла к другому. Вместе с квартирой. Документы потерял.
- Женщину новую искать буду, - сообщил он.
- Я вам говорю: начальника хотят тут убрать, а нас использовать как гондоны, - на горизонте вновь появился Толик.
Штраф – год закрытых дверей!
- Что-то у вас бомжи, в основном, какие-то все приличные – не те, что на улицах видишь, - честно делюсь сомнениями с Актоты Сагиновной.
- Многих отчисляем. Если они самовольно уходят, распивают спиртные напитки - это нарушение. Их мы на год лишаем возможности посещать Центр. Они просятся обратно, но мы закон нарушать не можем, - ответила она.
Сейчас в Центре официально числится 31 бездомный гражданин. Я видела только восемь человек. Может, на прогулку вышли?
- Всего услугами Центра в этом году воспользовались 108 бомжей. Из них 42 человека – это бывшие осужденные,11 - с непогашенным сроком или условными. Остальные, кто с женой развелся, кто жилья лишился… разные истории, - зачитывала тем временем Сарина. - У нас 25 койко-мест. Есть ночлежка – сюда они к шести вечера начинают стягиваться.
- А если все 300 попросятся переночевать?
- Мест нет, и такого у нас не было. Но у нас есть мобильная группа соцконтроля. Они собирают их по улицам, а мы отправляем на обследование, в больницы…
- А сколько тратится средств на содержание Центра?
- Точно не скажу... Примерно 35 миллионов тенге в год.
- Это на 108 человек?
- У нас же пятиразовое питание, плюс в ночлежке за 10 месяцев у нас побывало 198 бомжей и 315 человек доставлено службой мобильного контроля. У нас в штате человек 30: три охранника, три специалиста, психолог, врач, повар, завхоз, отдел кадров, три бухгалтера…. На закуп одежды для одного бомжа в год тратится 13 760 – потом они ее забирают с собой. Питание одного бездомного в день обходится в 700 тенге, лечение - 68 тенге в день, - моя собеседница со знанием дела обосновала 35-миллионные затраты Центра.
Куда простому бомжу податься?
Среди матерых бомжей Уральский Центр адаптации пользуется дурной славой: кого попало, утверждают они, туда не берут. Эта проблема не раз оказывалась в поле зрения журналистов.
Сегодня тема стала еще актуальнее – число людей, оставшихся без крыши над головой, растет. Согласно статистике Центра адаптации, официально в теплотрассах, в подвалах и подъездах Уральска зимой обитают не менее 300 человек. В действительности – в разы больше. И с этой реальностью я столкнулась сразу после визита в богоугодное заведение.
Шатаясь, мужчина, (назвал он себя Батырханом) двигался в сторону жилых домов, расположенных в районе Уральского железнодорожного вокзала.
- Что в Центр адаптации не едешь? – спрашиваю его.
- Мне туда не добраться…
- Обратись в опорный пункт полиции. Они должны отвезти.
- Не отвезут они, они ж менты…
- Хоть раз там был?
- Слышал только…
- Как выживаешь?
- По помойкам еду ищу, сплю в подъездах… Я тут постоянно, меня все знают. Очень прошу, попросите меня забрать туда… - Батырхан почти заплакал.
В подъезде дома меня встретил сосед по площадке:
- Надо скидываться на новую дверь: на 4-м этаже бомж опять обосновался. Носки уже развесил – сушит б…., - не смог скрыть раздражения сосед. – Их сейчас тьма-тьмущая, выгонять замучимся…
Меня тот человек на 4-м этаже не раздражал. А вот 35 миллионов, на которые их должны поднять со дна, но не пытаюся, возмутили.
А тем временем, в пресс-службе прокуратуры ЗКО сообщили: Центр адаптации для лиц без определенного места жительства проверяют сейчас почти все контролирующие службы.
О результатах СМИ сообщат дополнительно.
Фото автора.
