Казахский мастер музыкальных инструментов Жолаушы Турдугулов о двух тысячах домбр, интуиции, тендерах и мировом признании
Он – мастер по изготовлению казахских музыкальных инструментов. Мастер-самоучка, который во многом обошел лучших специалистов в своем деле, уже давно работает в Алматы.
Сегодня плоды творчества Жолаушы ТУРДУГУЛОВА принадлежат выдающимся музыкантам современности.
В его послужном списке более двух тысяч (!) домбр. Кстати, четыре из них в разное время были подарены президенту Казахстана, а один кобыз вручен первому лицу России.
– В детстве я мечтал быть музыкантом. Хотел стать еще и гипнотизером, - с улыбкой вспоминает член Союза художников Казахстана, член республиканского Союза ремесленников, лауреат национальных конкурсов изготовителей народных музыкальных инструментов Жолаушы Турдугулов. – Когда я учился в седьмом классе села Маркаколь (до 1992 года Алексеевка – Ю.М.) Восточно-Казахстанской области, в нашей школе создали кружок домбристов. Много ребят захотели учиться играть. Устроили для нас прослушивание. В итоге мне и еще нескольким сказали, что у нас нет слуха.
После окончания школы я приехал в Алма-Ату, чтобы поступить в вуз, но и здесь меня не ждал успех. Я решил вернуться в родной аул. Думаю, буду помощником отца, стану чабаном. И тут мой школьный классный руководитель Надежда Алексеевна ГАЙЛАМАЗЯН, которая вела у нас русский язык, предложила мне преподавать в школе сразу три предмета: изобразительное искусство, труд и физкультуру. Я согласился. Сразу скажу, что неплохо делал свою работу.
Через некоторое время меня призвали в армию. Попал на Дальний Восток, в Уссурийск. На службе познакомился с одним товарищем из Алматинской области, звали его Кожахан. Он все время говорил: «Хорошо бы домбра была у нас». На тот момент я делал предметы из дерева, рисовал неплохо. «Слушай, я бы попробовал сделать домбру, но вот только не знаю тонкостей технологии», - сказал ему я.
Он воодушевился и пообещал, что будет меня консультировать в этих вопросах. Так, одним топором и одним ножом на протяжении целого месяца мы делали домбру. Получился довольно примитивный инструмент. Тем не менее, Кожахан заиграл на этом инструменте. Домбра стала нашим духовным другом в те годы, в конце 60-х. Мы пели, играли. Тогда-то и выяснилось, что и слух у меня тоже есть (улыбается).
«Музыканты у нас есть, не хватает художников-декораторов»
– Жолаушы Абулгазинович, вы сказали о рисовании. Известно, что перед тем как окунуться в мир изготовления инструментов, вы успели поучиться и поработать в области изобразительного искусства…
– Да, так и есть. После армии я вернулся в аул. В Доме культуры райцентра, в Алексеевке, тогда работала моя старшая сестра - бухгалтером. Она помогла мне устроиться туда в качестве художника-рекламиста. Я видел прекрасные выступления ребят, различных коллективов. Мне было очень неудобно проявлять себя как исполнителя, стыдно было показывать свою игру.
Но тем не менее: начал свою работу в Доме культуры я где-то в августе, а уже в ноябре руководитель народного оркестра Каракоз БОЛАТОВА попросила меня стать участником ее коллектива. На тот момент оркестр очень нуждался в людях, исполнителях. Все готовились к защите коллективов. Ждали комиссию из Алма-Аты и Москвы.
Специалисты приезжали, прослушивали и присваивали статус народным коллективам. Четыре коллектива тогда должны были получить звания. Это народный ансамбль песни и пляски «Актолкын», единственный в Союзе народный агиттеатр «Сауле», народный драматический театр и народный оркестр. Болатова попросила меня сесть в оркестр на задний ряд и играть тихо.
Другими словами, создавать численность. Вначале я сидел, старался не высовываться, конечно. Но потом понял, что так нельзя, надо научиться хорошо играть. Начал усердно работать. По семь-восемь часов занимался домброй. И таким образом к апрелю-маю следующего года я стал солистом оркестра. Сумел всех обойти по технике исполнения. В 1972 году мы успешно защитились. Мне на тот момент было 22 года.
– Все-таки ваша детская мечта исполнилась?
– Да, мне удалось стать музыкантом. Правда, самоучкой. Потом я женился и снова отложил свою учебу. В 1974 году у нас родилась дочь Лаура. Тогда я захотел поступить в алматинский эстрадно-цирковой колледж. Приехал поступать, а мне говорят: «У нас музыканты есть, не хватает художников-декораторов».
Дали мне направление на поступление на данную специальность в Алматинское художественное училище имени Гоголя. Я согласился и поступил туда. Окончил его за два года вместо четырех. Экстерном.
У меня ведь тогда уже была семья, нужно было осваивать все быстро и приступать к работе. После окончания училища я поехал домой и начал трудиться в местном театре в качестве художника-постановщика. Более того, мне довелось даже исполнять роли. Например, роль Акана Серi неплохо получилась у меня.
– Роль музыкальная. То есть с домброй вы не расставались?
– Конечно! Я продолжал играть, петь. Правда, все время меня не устраивал звук домбры. Мне постоянно хотелось открыть инструмент, что-то исправить в нем. Вся моя эпопея с созданием инструментов началась, пожалуй, по причине большого желания отремонтировать неудачные инструменты.
«Пришла комиссия и оценила мою домбру на «четыре»
– А как же у вас получалось реставировать и улучшать инструменты? Интуитивно на тот момент? Вы ведь тоже этому нигде не учились…
– Да, я находился в постоянном поиске, экспериментировал, занимался реставрацией. Наконец, мне в один прекрасный момент стало тесно в родном ауле, хотелось развиваться дальше. Так я решил переехать в Алма-Ату. Друзья алматинские, которые у меня уже были, очень поддерживали меня в этом вопросе.
В 1985 году я переехал в Алма-Ату. Трудно было раньше устраиваться в городе без прописки. Мне пришлось продать машину, собрать деньги и купить дом в районе Татарки. Но в театр меня уже не тянуло. Я хотел делать инструменты и начал искать мастерские. И, к счастью, нашел одну, которая располагалась в здании одноэтажного музея народных инструментов на алматинском «Арбате».
– Сложно было влиться в коллектив профессионалов?
– Да, было сложно. «Раньше вы делали домбры?», - спросили меня в мастерской. На первых порах я делал долбленые инструменты из цельного дерева. Для тех мастеров, которые имели специальное образование, это не являлось чем-то выдающимся. Не хотели они брать меня. Но потом мне все же удалось получить место работы в этой мастерской с испытательным сроком.
У меня не было с собой ничего для изготовления инструментов, кроме одного ножа, одной ножовки и топора. Я распилил необходимые доски руками и за месяц сделал домбру. Ребята удивились. Настырность моя не подвела. Пришла комиссия и оценила мою домбру на «четыре». Так я остался работать дальше. И не прошло и года, как занял достойную позицию в этой мастерской.
«Я уверен, что в недалеком будущем у меня будут получаться хорошие скрипки»
– Вы начинали с домбры. Но сейчас в вашем арсенале огромное число других инструментов – кобыз, жетыген…
– … нар-кобыз, шертер. Я могу делать все инструменты. Не делал лишь шан-кобыз металлический.
– Жолаушы Абулгазинович, я слышала, что вы и скрипку теперь хотите сделать?
– Да, это моя давняя цель. Сегодня работаю над изготовлением скрипки. Я уже создал два пробных инструмента. Работаю в настоящее время над третьим. Для этого я ездил в Москву и наблюдал за работой скрипичных мастеров. Мне теперь нужно освоить базовые навыки игры на этом инструменте, чтобы понимать звучание.
Правда, есть одно "но" – перед отъездом в Алма-Ату со мной случилась производственная травма. Пальцы попали под циркулярку… Теперь я испытываю трудности при игре на инструментах, но работу мастера продолжаю без изменений. И я уверен, что в недалеком будущем у меня будут получаться хорошие скрипки.
– Исходя из вашего жизненного опыта, можно вам только пожелать не терять упорство и настырность! Вы ведь и бытовые предметы тоже делаете? Вы – постоянный участник конкурсов казахстанских ремесленников «Шебер»...
– Совершенно верно. Я делаю бытовые предметы, выставляю их на этом конкурсе. Недавно уже в девятый раз в Алматы проходил «Шебер». Большую роль в его организации и проведении играет Айжан БЕККУЛОВА, председатель Союза ремесленников Казахстана. Союз постоянно пополняется новыми членами, хотя сам по себе он довольно молод.
На последний конкурс приняли более 100 заявок со всех уголков нашей страны. При этом почти все участники представили непростые работы. Ремесленничество развивается в Казахстане, однозначно. Художники-прикладники заметно растут профессионально.
– Вернемся к вашим инструментам. Сколько их было создано вами?
– Я сделал более двух тысяч домбр.
– Ничего себе!
– Когда я начал работать в той самой мастерской, в месяц наши мастера, человек десять, создавали 30-40 инструментов. С 1985 по 1992 годы у меня каждый месяц получалось изготавливать 10-15 работ. В последнее время число создаваемых инструментов скромнее.
«Хорошая домбра стоит восемь-десять тысяч долларов»
– Жолаушы Абулгазинович, понятно, что мастеровые инструменты были и будут всегда в цене и почете. На рынках, базарах порой можно тоже встретить казахские народные инструменты. Это ведь ширпотреб?
– Конечно! Разве может хороший инструмент стоить две-три тысячи тенге?
– Уверена, что нет. А сколько стоит хорошая мастеровая домбра?
– В пределах восьми-десяти тысяч долларов. Хочу сказать, что у нас есть хорошие мастера, в том числе и мои ученики. Мы создаем хорошую конкуренцию другим по всей стране. На нас равняются многие. И это я могу сказать, не стесняясь. Я ввел некоторые новшества в инструменты, воссоздал некоторые детали, сделал многие открытия в плане звучания инструментов...
– Вам позволяют усовершенствовать инструменты какие-то источники?
– К сожалению, источников каких-либо не существует. Нет книг, брошюр, методичек. Все, что делают современные мастера, результат их практических знаний, умений. Есть книга Болата САРЫБАЕВА, ученого-коллекционера.
Он смог расширить представления об инструментарии казахов, собирал старинные музыкальные инструменты. Скажу одно: многие звуковые особенности казахских народных инструментов до сих пор не найдены. Из всех инструментов домбра, конечно, лучше всего изучена. Но это не предел. Предстоит еще многое изучить. Чутье, интуиция, многолетний опыт прослушивания – вот на что опираются мастера казахских народных инструментов.
«Каждый месяц нужно резать барана, чтобы играть на домбре с «живыми» струнами»
– Есть проблемы с материалами для изготовления инструментов?
– Большая проблема у нас связана со струнами. Сегодня все наши струны – это рыболовные лески. Раньше же казахи использовали в качестве струн бараньи кишки. Каждый месяц нужно резать барана, чтобы играть на домбре с «живыми» струнами. Это, конечно, дело затратное и недолговечное. Такие струны быстро портятся. Зато звук с ними такой чарующий, бархатный. Сегодня настала острая необходимость искать новые возможности и материалы для струн к казахским народным инструментам.
– Музыканты Казахского государственного академического оркестра народных инструментов имени Курмангазы наверняка играют на ваших инструментах?
– Да, большинство инструментов оркестра созданы мной. В 2007 году они собрали лучших мастеров по всему Казахстану. В итоге выбрали меня. Я тогда сделал 20 домбр для этого коллектива.
«Хотелось бы организовать учебный центр по обучению ремесленничеству безработных граждан»
– А вы участвуете в тендерах на изготовление инструментов для народных коллективов?
– Довольно сложно работать в условиях, которые предполагает тендерная система. Вот, например, мы ставим цену за один инструмент – 80 тысяч тенге. Это очень скромно для хорошего инструмента. При этом другой участник устанавливает еще меньшую стоимость, третий – еще меньшую.
В конце концов выигрывает тот, кто предлагает инструмент за 25 тысяч тенге. А теперь сами подумайте, какой это инструмент? Вероятно, что этот человек покупает предлагаемый инструмент изначально за 15 тысяч тенге. Это, конечно, не инструмент, «дрова». При такой системе страдают коллективы и истинные мастера.
– Сегодня вы работаете индивидуально? Или трудитесь в мастерской с коллегами?
– В прошлом году я открыл мастерскую. Мы трудимся с ребятами. В нашей команде восемь человек. Мой средний сын Ераслан тоже работает со мной. Хочу передать ему все свои навыки и умения. В будущем в сотрудничестве с Союзом ремесленников Казахстана хотелось бы организовать учебный центр по обучению ремесленничеству безработных граждан. Они смогут зарабатывать, создавая сувенирную продукцию, бытовые вещи.
– Можете ли вы сказать, сколько на сегодняшний день в стране хороших мастеров казахских народных инструментов?
– Во всем Казахстане, думаю, их примерно тридцать. Из них десять лучших. Где-то так.
– Жолаушы Абулгазинович, а кто сегодня заказывает ваши инструменты?
На снимке: ожау для Наурыз-коже, кумыса, шубата. Эта работа пробедила на фестивале Шебер-2017 в номинации "Высокое искусство".
– Сегодня я делаю дорогие инструменты. Недавно поступил заказ для создания инструментов для Атырауского оркестра. Дорогие инструменты люди заказывают в качестве подарка. Лет шесть-семь назад я делал кобыз для российского президента Владимира ПУТИНА.
Года два назад проходила закрытая ярмарка ремесленников в Атырау, в которой принимали участие американские нефтяники. Я туда повез восемь инструментов. Там же я исполнил кюй с использованием ортеке (деревянная фигурка горного козла, которая привязывается к домбре и приводится в движение игрой на ней – Ю.М.).
Очень заинтересовались гости таким моим выступлением. На закрытии ярмарки американцы приобрели пять моих домбр, каждая из которых по 1500-2000 долларов…
Для нашего президента в разные времена я сделал четыре домбры. Заказ поступал из разных Министерств специально для главы страны. Мои инструменты живут сегодня в различных странах мира. Я всегда хотел вывести домбру на всемирную арену.
Сегодня благодаря группе «Улытау», где играют на моем инструменте, эта мечта смогла осуществиться. На Всемирном чемпионате музыкальных исполнителей, который проходил в Голливуде (США) в 2001 года музыканты коллектива завоевали Гран-при и Золотую медаль. Уверен, что это не предел.
Впереди еще много открытий!
Фото автора и из архива Жолаушы Турдугулова.
