Почему миллиардные траты не повышают качество преподавания госязыка
Примерно 100 лет назад Ахмет Байтурсынулы сказал:
«В настоящее время в обучении на казахском языке много недостатков. Нет программы, разработанной для казахской школы, без нее обучение не пойдет на лад...».
Депутаты Сената процитировали Байтурсынулы в запросе на имя премьер-министра. Они указали, что до сих пор преподавание государственного языка остается на очень низком уровне.
«Ученые, исследующие развитие казахского языка как государственного, считают, что главный недостаток методики преподавания – отсутствие взаимной преемственности между программами детских садов, школ и высших учебных заведений... В программе не учтено должным образом развитие у ребенка мыслительных и речевых навыков. Грамматические закономерности не изучаются углубленно, лингвистические знания не предоставляются в соответствии с возрастом ребенка», – констатируют депутаты.
Получается, что ребенок приходит в первый класс, не имея базовых речевых навыков, выходит из школы, не умея говорить свободно, а в вузе сталкивается с произвольно составленной программой, где «Казахский язык», зачастую, формальная дисциплина.
В итоге складывается парадоксальная ситуация. Более 70% первоклассников учатся на казахском, 80% выпускников сдают ЕНТ на казахском, и почти весь документооборот в госорганах ведется на госязыке.
Созданы цифровые корпуса, словари, языковые приложения и даже фильмы Disney переводятся на казахский. При этом по данным PISA, 64% учащихся казахских школ не способны свободно пересказать прочитанный текст или выразить свою мысль на казахском языке.
Грамматика против речи
И этот парадокс создает сама система обучения казахскому языку, точнее полное отсутствие внятной и эффективной методики.
«Казахский язык в школе преподаётся как мертвый предмет, а не как живой инструмент общения», — говорит директор авторской школы Жании Аубакировой Алмас Сапоргалиев.
Он приводит пример:
«Моему сыну давали задание сделать пересказ текста из учебника. Я увидел текст очень сложного уровня, который даже я, с опытом об учения на казахском не смог бы пересказать. Одно предложение могло растянуться на три-четыре строчки, и начав читать к концу предложения, ты уже терял нить повествования», – сказал Сапоргалиев.
Учебники перегружены теорией, сложной терминологией, предложениями на полстраницы. Учителя вынуждены гнаться за программой, а не за пониманием. Все это делает язык не средством коммуникации, а набором правил. Ребенка учат грамматике до того, как он научился говорить на казахском. Речь не развивается, потому что «говорение» в нынешней системе почти не оценивается. Главное, сдать СОЧ, СОР, а не умение выражать свои мысли на государственном языке.
На уровне высшего образования ситуация не лучше. Каждый вуз сам определяет, сколько и как преподавать казахский язык. В одних – полноценные филологические блоки, в других – два условных курса для галочки. Нет единой государственной программы подготовки специалистов.
При этом казахский язык практически отсутствует как профессиональная дисциплина в неязыковых специальностях, хотя именно инженеры, экономисты, юристы должны формировать современный научный казахский.
«Мы не готовим тех, кто будет развивать язык, мы готовим тех, кто просто учит его», – подчеркивают сенаторы.
Миллиарды в цифру без смысла
На развитие казахского языка государство денег не жалеет. Судя по отчетам, в среднем ежегодно расходуется примерно 2,8 млрд тенге. Но так как деньги идут по разным статьям и ведомствам: Минобразования, Минкультуры, региональные бюджеты, отдельные целевые программы (курсы, словари, корпус языка, цифровые проекты), общая картина размыта. По каждой статье расходов разные исполнители и разные цели.
Однако, по документам в открытом доступе можно прийти к выводу, что порядка 40% бюджета идет на цифровые проекты в сфере языка: «Национальный корпус казахского языка», словарные базы, платформы типа Tilqural.kz, Qazcorpus.kz, Termincom.kz, а также TTS-технологии озвучки.
Еще 30% тратятся на языковые курсы для взрослых и госслужащих. За годы независимости их прошли более 700 тысяч человек. И всего 20% выделяется на обновление учебников, разработку стандартов, новые учебные программы и повышение квалификации учителей. Остальное – административные расходы и пиар-мероприятия. Деньги есть, но они не доходят до ключевого звена – до урока. Из выделяемых почти трех миллиардов тенге в год на подготовку и повышение квалификации учителей приходится не более 300–400 миллионов. На порядок меньше, чем на администрирование языковых порталов.
Курсы для взрослых и цифровые ресурсы безусловно важны. Они повышают престиж языка и создают доступ к современным материалам. Но эти проекты работают на имидж и статистику, а не на системное освоение языка. Как результат, эффект «цифровой витрины»: язык виден в интернете, но не звучит в классах. Сегодня казахский язык живет в народе, но не в образовании.
Возможно, пришло время честно признать, что не деньги спасут казахский язык, а новая педагогическая философия. Пока государство измеряет успех процентами и количеством цифровых платформ, мы продолжим создавать словари для тех, кто все еще не умеет грамотно говорить на казахском.
Фото: Ratel.kz
