В Казахстане нарождается прекариат как социальный класс
В казахстанских СМИ всегда был негласный ценз на долю криминальной информации и сообщений с негативным оттенком. К праздникам и серьезным политическим событиям подобных материалов обычно совсем не бывает. Однако сразу после президентских выборов на казахстанцев обрушился шквал сообщений о педофилах, ДТП, убийствах и других полицейских страстях. Как «криминальная весна» повлияла на казахстанское общество, мы решили спросить у социолога Айгуль ЗАБИРОВОЙ, а заодно узнали, кто претендует на роль лидера мнений в казахстанских соцсетях и читают ли пользователи блоги Алишера ЕЛИКБАЕВА и Айдана КАРИБЖАНОВА, прежде чем принять важные решения.
- Айгуль Тлеубаевна, как вы считаете, почему казахстанцам пришлось поглотить огромное количество криминальной информации этой весной?
- Весь 20 век многие события, которые не поддавались однозначному объяснению обывателя, у нас объяснялись теорией заговора. Внешне это примерно так и выглядит. Более того, в 21 веке не понятные большинству людей события начинают объясняться теорией «управляемого хаоса». Касательно последней видно, что это не просто теория, но и определенная программа действий, в рамки которой вполне укладываются негативные события типа «оранжевых» и арабских революций. Здесь важно понимать, что чем дальше, тем больше обществ, которые пытаются осовремениться. Прежние, традиционные общества были линейными в смысле предсказуемости. В переходных обществах меньше стабильности и как итог – нелинейное, проще говоря, непредсказуемое общество.
- Это естественный процесс?
- Да. Это означает, что любое внешнее минимальное воздействие в нелинейных и неустойчивых обществах может привести к самым неожиданным последствиям и катаклизмам. Конечно, это весьма спорная интерпретация, но мы можем оценивать происходящее в СМИ в последнее время и как внешние вбросы, так называемый «эффект бабочки», когда неустойчивые системы оказываются чувствительными к самым минимальным воздействиям.
- Все-таки это результат политтехнологий, вы считаете?
- Внешних политтехнологий. Вы можете думать, что это все результат внутренних политтехнологий, но я полагаю, что системе даже после успешных выборов рискованно было бы вот так себя мало-мальски раскачивать.
- Настолько велико внешнее влияние на наши СМИ?
- Мы все сидим под российским контентом. Вы это знаете лучше меня в десятки раз. Но здесь не только исключительно российское влияние, хотя мы все слышали о скандальном деле «фабрики интернет-троллей» в Санкт-Петербурге.
- Почему ленты с криминалом и трагедиями понадобились после президентских выборов?
- Для нашего общества еще с начала 90-х годов характерны завышенные ожидания, нам казалось, что мы снесем Москву, быстренько построим Астану, и всё у нас будет замечательно. Власть это хорошо понимает. Поэтому, возможно, это сигнал: «Нет-нет, ребята, в нашем обществе еще есть проблемы».
- «Подождите, о каком повышении зарплат вы говорите? У нас тут вон что происходит…»
- Да. Поскольку во время предвыборной кампании обществу много обещают, формируя тем самым завышенные ожидания, но затем его надо поставить на место...
- А вам не кажется, что вот этот «криминальный спам», назовем его так, в СМИ и в соцсетях в том числе - это еще и попытка отвлечь внимание общества от чего-то более важного?
- Я не думаю, что это так, а если и так, что это сработает. Во-первых, пользователей на самом деле в социальных сетях мало. В сетях в основном горожане, а ущемленные группы всё же большей частью в селе и в малых городах. Во всяком случае, в Facebook, который изобилует подобными перепостами, их мало. Я не думаю, что все это может иметь какие-то социальные эффекты на уровне больших групп. Какую-то истерию в сетях можно поднять, но не в реальной жизни.
- Какие вопросы в таком случае власть считает важным держать закрытыми?
- Вопрос передачи власти. Вы же понимаете, насколько мы уязвимое государство. Понятно, что есть несколько ключевых геоигроков, которые хотели бы сменить здесь пластинку, хотели бы здесь присутствовать.
- Вопрос обострен именно сейчас?
- Видимо. Вы же видите, что происходит в мире и с нашими соседями. Санкции против России, ИГИЛ на Востоке, кто станет следующим президентом США?
- А насколько адекватны действия властей в отношении религиозных течений?
- Я думаю, что государство работает над этим. Но общество молчит, например, Facebook об этом большей частью молчит. Что делают все эти неформальные «лидеры мнений», чтобы развенчивать мифы о религиозной справедливости, которую обещают принести нам на зеленом знамени ислама? Все время спрашивать с власти - это весьма однобоко. А что мы делаем? Общество?
- Комментарии пишем.
- Да. Пишем. Но многие при этом непреднамеренно на самом деле работают на разрушение существующего порядка! Я за изменения в рамках существующей системы, опыт Украины служит тому примером. Конечно, нам предстоит длительная работа по выстраиванию нужных нам социальных институтов, без них самое эффективное, но персональное политическое лидерство не может длительное время удерживать порядок в обществе. Именно сильные институты способны в период серьезных политических изменений продолжать хорошо работать, обеспечивая стабильность и преемственность в обществе.
- Вы верите в то, что история с Алиби хотя бы в малой степени консолидировала общество?
- У нас никогда не было культуры открытого, публичного пространства. Социальные сети, я думаю, выполняют сейчас эти функции. Сегодня человек через свои посты и фотографии может продемонстрировать себя, обозначить в публичном пространстве. Но здесь есть и другая очень важная вещь. Сети – это и инструмент социальной идентификации. Озвученная пользователем позиция либо принимается, либо нет. Об Алиби. Не думаю, что это имело консолидирующий эффект. На суд, на который папа Алиби в соцсетях призывал прийти, пришли порядка 30 человек. Всего! Это были в основном женщины, хотя в сетях выражало поддержку гораздо больше людей. Я не хочу никого обидеть, но это была, скорее, женская позиция, нежели гражданская. Во-вторых, история и современность показывают, что люди склонны консолидироваться вокруг людей с очень большим авторитетом, известностью и репутацией. Как социолог, я могу ожидать консолидацию, в том числе по негативному типу, когда задеты интересы тысячи людей, и вот тогда другие, миллионы, реагируют на эту несправедливость. Но здесь я не умаляю и манипулятивные возможности масс-медиа, и политических технологий.
- Хорошо, а как же история с гибелью сайгаков? Сообщают, что гибнет рыба и домашние животные.
- С сайгаками, да. Это очень серьезная ситуация, и она, к сожалению, как лакмусовая бумажка, показала незрелость нашего общества. Другое дело, как мы можем это объяснить? В нашем обществе не развита локальная идентичность - это когда люди не испытывают большой гордости за свою малую родину. Поэтому люди даже в регионах, где гибнут сайгаки, никак не выражают своего отношения. Можно предложить еще одно объяснение. Наш народ пережил столько катаклизмов, в особенности в 20 веке, в том числе природных, поэтому чтобы пережить вот такую очередную, страшную, как массовая гибель сайгаков, старается не думать об этом. И более того, народ может стараться забыть об этом! Мы так уже реагировали, людские потери во время коллективизации имели настолько огромные масштабы, что осмыслить все это оставшимся было, я думаю, невозможно… Надо было просто жить дальше. Сейчас я имею в виду тех, кто живет в ареалах гибели сайгаков, а не тех, кто успешно живет в городе и подобные вещи определит манкуртизмом. Другое дело, что наши ученые все-таки должны дать компетентную оценку происходящему.
- Роль влияния соцсетей, вы считаете, у нас завышена? Кто эти люди, которые ежедневно притягивают нас в Facebook?
- Сегодня в англоязычной социологии много говорят о новом социальном классе, получившем название прекариата. Чаще всего, это - молодые и образованные люди, часть из них фрилансеры, люди, которые не имеют постоянной работы, без долгосрочного трудового контракта, постоянных источников доходов. Вы можете себе представить, до какой степени стабильна или нестабильна социально-экономическая ситуация у этих людей! Если у человека пусто в кармане, то что у него в голове, одному Аллаху известно. Я думаю, что у нас тоже нарождается прекариат как социальный класс.
- Прекариат, в основном, представлен в Facebook?
- Частично, потому что сети требуют времени. Я приведу примеры прекариата в мире. Это движение в США «Оккупай Уол-стрит». Или еще пример, когда на улицы арабских городов в 2011 году вышли молодые и большей частью образованные, но без перспективы трудоустройства и других гарантий люди. Наш прекариат разнороден. Есть болашаковцы, которые возвращаются на родину и не могут длительное время устроиться на работу. Их какое-то время назад отправляли учиться на технические специальности, а заводов и фабрик на них не хватает, но им нужно выразить себя… Кроме того, тендерная система предполагает развитие аутсорсинга, что означает развитие фрилансеров и, соответственно, культуры фрилансеров. Социальные сети типа Facebook - это социально гетерогенная среда, я не могу сказать, что там сидят исключительно фрилансеры и самозанятые.
- Каков потенциал лидеров мнений в казахстанском Facebook?
- Их очень мало. Например, у нас есть финансовый гуру - Айдан КАРИБЖАНОВ. Я знаю его как крупного инвестора и влиятельного бизнесмена. Его читает большая аудитория, но я не уверена, что люди следуют его идеям в своей повседневности, насколько, к примеру, люди опираются на его мнение, когда принимают решение взять или не взять банковский кредит, связаться с ипотекой или как поступить со свободными средствами. Знаю, что много последователей у «иконы стиля» Алишера ЕЛИКБАЕВА. Но таких лидеров мнений с конструктивными позициями очень мало. Других много. Других, которые расшатывают сознание людей, но здесь я не хочу приводить примеры.
- А плюсы у развития культуры фрилансерства с точки зрения социологии есть? Ведь в развитых странах считается успехом, если ты имеешь возможность мало работать, но при этом иметь больше свободного времени.
- Безусловно. Но в переходном обществе - это всё же нестабильный, неустойчивый класс. Если фрилансер как серьезный профессионал имеет устойчивый пакет заказов, то это уверенный в себе человек с соответствующими ценностями уже. Вообще, для типичного фрилансера одна из важных ценностей – это plenty of holidays - много времени и возможностей для путешествий, персональных хобби. Но пока что оснований для развития подобного класса не так много.
