Надо объявить середину декабря Неделей национального примирения и покаяния
16 декабря наша страна отмечает День Независимости. Эта дата вызывает много споров в обществе. До сих пор остается загадкой, что на самом деле произошло 17 декабря 1986 года. О том, почему мы так боимся Дня Независимости, других государственных праздниках, вероятности того, что в Казахстане когда-нибудь будет русский президент, об интеграции Казахстана и нашем политическом курсе рассказал нашему порталу известный общественный деятель Айдос САРЫМ. Напоминаем, что Ratel.kz может не разделять взглядов своих авторов, публикуя их в порядке дискуссии, следуя принципу плюрализма мнений.
- Почему такой страх перед самым большим праздником страны? Студентов отправляют домой, сотрудники специальных служб дежурят в общежитиях вузов?
Надо объявить середину декабря Неделей национального примирения и покаяния, Неделей национальной памяти и истории, в том или ином виде неделей мемориальной, минорной. Пусть это будут дни, когда школьники и студенты проводят открытые уроки по истории, телеканалы показывают документальные фильмы и сериалы, семьи сходят в мечети и иные культовые учреждения и помянут тех, кто отдал жизнь за Независимость, своим ратным подвигом и трудом сделал возможным национальную государственность.
- Это яркое доказательство того, что наши власти живут в плену вчерашних, даже позавчерашних страхов. Они боятся собственного народа, собственной молодежи, боятся любой самоорганизованной общественной группы или страты. Они привыкли иметь дело только с отстроенными, отрепетированными аудиториями. Все иные массовые мероприятия, акции протеста, митинги, шествия вызывают у властей просто какой-то пещерный страх и панический ужас. На эту почву наложились страхи всякого рода цветных революций, конспирологические теории, а венцом всего стали жанаозенские события 2011 года. Вот мне, например, недавно родные говорили, что им звонили из учебного заведения и настоятельно просили несколько дней подряд не выпускать из квартиры под личную ответственность родителей. Знаю массу молодых преподавателей, которые сами со стыдом рассказывают, как они дежурят по общежитиям. Такое впечатление, что комендантский час, который был введен во время декабрьских событий 1986 года, продолжается до сих пор! Не знаю, как себя чувствуют чиновники, ректоры, деканы, сами студенты, но мне стыдно. Скоро уже тридцать лет, а мы до сих пор боимся говорить о тех событиях, боимся копать их глубже. Даже с точки зрения архивных документов время табуирования и обеспечения секретности прошло..JPG)
- И что в сложившейся ситуации можно сделать? Что можно предпринять на государственном уровне?
- По большому счету, нам рано или поздно предстоит переучреждение государства. Пока же, на мой взгляд, власти вполне могут осуществить ряд крупных символических шагов, направленных на то, чтобы преодолеть один из самых больших разломов новейшей истории. Пусть даже не преодолеть полностью, но хотя бы сократить дистанцию, которая сегодня разделяет казахское и русскоязычное население, эти два мира, стремительно удалющиеся друг от друга.
Надо объявить середину декабря Неделей национального примирения и покаяния, Неделей национальной памяти и истории, в том или ином виде неделей мемориальной, минорной. Пусть это будут дни, когда школьники и студенты проводят открытые уроки по истории, телеканалы показывают документальные фильмы и сериалы, семьи сходят в мечети и иные культовые учреждения и помянут тех, кто отдал жизнь за Независимость, своим ратным подвигом и трудом сделал возможным национальную государственность.
Амбициозный Горбачев мог подумать: если на первом же важном для него назначении он испугается местных элит и отыграет назад, то это будет страшный удар не только по нему лично, но и по всему СССР. Отсюда спецоперация «Метель» и невиданная с 1950-1960-х годов, когда в СССР прошло множество социальных бунтов и восстаний, жестокость в подавлении «бунта казахского отчаяния».
- И вы думаете, это автоматически решит все проблемы?
- Автоматически ни одна проблема не решается. Важно создавать правильные традиции и институты. Важно правильно понимать и применять исторические знания, использовать методы социально-политической инженерии. Пора, в конце-концов, нарабатывать собственные традиции, созидать собственный пантеон национально-государственных праздников и сакральных дат, а не паразитировать на тяжелом наследии советско-социалистической апологетики и тоталитарной мифологии. Не секрет ведь и то, что количество людей, которые тяготеют к советской мифологии, с каждым годом сокращается. В это же время растет количество людей, которые уже живут в совершенно ином ценностном, историко-культурном континууме. И завтра это тоже станет разломом, линией противостояния. Я лично знаю десятки семей, сотни молодых казахов, которые не празднуют Новый год, предпочитая Наурыз. Даже все эти споры вокруг «колорадских ленточек», 23 февраля или 7 мая - это споры между прежней и новой символичностью, новой и старой идентичностью. Происходят они не потому, что этого хотят Жумалы, Тайжан или Сарым, а именно и только потому, что это часть общественного дискурса. Даже в моем личном пантеоне праздников и дат история Алаша или Голодомора значат больше, чем день Победы или День единства народов (или как там называется бывший Первомай?).
- А как же быть с 70-летием Победы, которая будет праздноваться в следующем году? Разве то, что вы предлагаете, не является фальсификацией истории?
Вспомнить того же функционера ЦК КПСС Соломенцева, который, прибыв в Алматы, сразу же потребовал найти организаторов, а на активе местной парторганизации возмущался тем, что в его бытность в городе число казахов не превышало 6 процентов, а теперь все 12! Как, мол, такое допустили!
- А разве не является фальсификацией истории то, что мы продолжаем жить представлениями неоднократно фальсифицированной истории? Советская история фальсифицирована дальше и больше некуда. Вот, например, на днях министры культуры России и Казахстана договорились снимать фильм о «подвиге 28 панфиловцев», политруке Клочкове и лозунге «Отступать некуда, позади Москва». Но ведь это высосанная из пальца история. Выясняется, что один из 28 панфиловцев потом даже был полицаем, служил немцам. Есть материалы расследования Главной военной прокуратуры СССР, которые прямо говорят о том, что это история придумана советскими пропагандистами. Подвиг солдатов и офицеров панфиловской дивизии есть, это безусловно, но «подвига 28 панфиловцев» нет. Если внимательно изучать историю Второй мировой войны, то таких примеров можно найти сотни. Я за то, чтобы широко отметить это событие, уважить ветеранов (их и так осталось немного), создать им хорошие, человеческие условия жизни, но перестать сохранять культ войны. Ничего хорошего в любой войне нет и не бывает. Чем больше будут политики-евразийцы пропагандировать эту войну как центральное событие человеческой и государственной истории, тем больше она будет вызывать отторжение у молодого поколения казахов. Есть такое выражение: война заканчивается тогда, когда похоронен ее последний солдат. Казахи говорят «өлі риза болмай, тірі байымайды» (пока не успокоится дух мертвых, живые благоденствовать не будут). Я бы рядом с Национальным пантеоном создал бы исторический комплекс вроде Яд Вашем в Израиле, аллею для праведников и мучеников, иностранцев, которые помогали казахам выжить в ходе трагических событий истории. Например, навскидку можно было бы назвать несколько десятков политиков мирового уровня, имена которых должны быть увековечены в памяти граждан Казахстана.
- Например?
- Например, Нобелевский лауреат, знаменитый путешественник Фритьоф Нансен в 1921-1923 годах возглавлял Общество помощи голодающим в Советском Союзе, неоднократно приезжал с гуманитарной помощью в Поволжье. Руководители Турции, которые в свое время спасли от голода и предоставили гражданство тысячам казахов, бежавшим от голода в Казахстане через Китай, Индию, Пакистан, арабские страны. Я имею в виду премьера Турции Аднана Мендереса и третьего президента Турции Махмуда Джеляля Баяра. Если хорошо поработать с историческими источниками, документами, то можно найти еще несколько сотен имен политиков, бизнесменов, рядовых граждан России, Китая, Монголии, Турции, европейских стран, стран Ближнего Востока, которые спасали казахов от физического вымирания. Разве это не есть восстановление национальной памяти и истории? Разве такая политика не будет способствовать примириению стран и народов, установлению мер доверия и вовлеченности?
Вопрос не в этничности. Я, например, отношусь к тому числу казахских националистов, которые говорят, что любой человек, который живет в Казахстане, является казахом. Казах – не является собственностью этнических казахов, это название государства, принадлежность к государству и т.д.
- Давайте вернемся к теме нашего разговора. Считается, что в декабре 1986-го казахи вышли против назначения на место первого секретаря ЦК компартии Казахстана русского, не казахстанца. До сих пор нет четкого ответа на вопрос: была ли это спонтанная акция протеста или заранее подготовленная провокация? С вашей точки зрения, что это было?
- У меня нет готового ответа на этот вопрос. Мне лично кажется, что для многих казахов, которые принимали участие в акции протеста в холодном декабре 1986 года, это был акт отчаяния. Если хотите, это была своего рода «революция достоинства», выражаясь современными терминами. Хотя на этот счет есть разные версии, включая и теории заговора.
- Важный вопрос: был ли в этом элемент «организации сверху»?
- Если такой элемент был, то почему его не нашли функционеры ЦК КПСС и следователи КГБ и МВД СССР? Вспомнить того же функционера ЦК КПСС Соломенцева, который, прибыв в Алматы, сразу же потребовал найти организаторов, а на активе местной парторганизации возмущался тем, что в его бытность в городе число казахов не превышало 6 процентов, а теперь все 12! Как, мол, такое допустили!
- Но, наверное, документы и материалы все еще ждут своего часа?
- Честно скажем, что многие документы того времени или все еще засекречены, или уже уничтожены. Во время работы в Центральном госархиве мы несколько раз предпринимали попытки поднять и привезти в Казахстан копии документов ЦК. И тогда даже с учетом прекрасных отношений между архивистами нам это не удалось. Мой тогдашний руководитель, один из лидеров историко-просветительского общества «Әділет» Марат Хасанаев потом был застрелен в собственной квартире при невыясненных до конца обстоятельствах. В кругах историков и архивистов до сих пор ходят разговоры о неслучайности этой трагедии... Мое личное мнение, реальная история декабрьских событий 1986 года до сих пор мало кому нужна, а кое-кому, быть может, и вовсе нежелательна.
- И все же, не было ли сговора между элитами, которые попросту спустили на тормозах вопрос об ответственности казахских элит?
- Такое возможно. Я лишь могу попробовать восстановить исторический контекст. Начало 1970-х годов было периодом усиления роли и значимости национальных партийно-советских элит.
Советский Союз слабел. В 1978 году произошли известные «Тбилисские события». Есть сведения, что тогдашний первый секретарь ЦК Компартии Грузии Шеварднадзе и его люди или пошли на поводу, или даже организовали массовые акции грузинской молодежи и интеллигенции, которые требовали сохранения грузинского алфавита в новой конституции. Грузинские патриоты окружили памятник Шота Руставели, опоясались, как сейчас бы сказали, «поясами шахидов» и, выразив решимость взорвать себя, заставили ЦК КПСС отступить. Спустя год в 1979 году произошли известные события в городе Целинограде, где несколько тысяч казахских патриотов вышли на площадь сегодняшней столицы и потребовали остановить процесс создания немецкой автономии. Есть сведения, что эти события если и не были напрямую организованы, то по крайней мере не встретили сопротивления со стороны местной партийно-советской элиты. После того, как были получены гарантии, что никакой немецкой автономии не будет, молодежь разошлась. Аналогичные события имели место еще в ряде республик. ЦК КПСС и КГБ СССР, как мне кажется, тогда сделали для себя вывод: автономия национальных республик становится проблемой. Но пока у власти сидел Брежнев, который имел личные хорошие отношения со всеми первыми руководителями, это не было столь значимой проблемой. Горбачев не обладал легитимностью и силой Брежнева. Для него руководители национальных республик, которые уже правили своими регионами по 20-30 лет, были большой головной болью. Отсюда и желание назначить и набрать свою клиентеллу из лично ему обязанных и преданных людей. Возможно, в случае с Казахстаном в ЦК КПСС сильно просчитались: они думали, что казахи очень мирный народ, достаточно русифицированый и индоктринированный в советскую идеологию. Но на площадь Брежнева вышли тысячи недовольных своей участью и судьбой казахов. Что в этой связи могло подумать советское руководство? Оно посчитало, что все инспирировано местными партэлитами, кланами. Тем более что опыт 1978-1979 годов все помнили. Амбициозный Горбачев мог подумать: если на первом же важном для него назначении он испугается местных элит и отыграет назад, то это будет страшный удар не только по нему лично, но и по всему СССР. Отсюда спецоперация «Метель» и невиданная с 1950-1960-х годов, когда в СССР прошло множество социальных бунтов и восстаний, жестокость в подавлении «бунта казахского отчаяния».
- Наши тесные отношения с Россией не приведут к тому, что нам вновь из Москвы будут присылать президентов?
- К сожалению, из-за того, что мы запутались и уже ходим по кругу, мне лично многие события сегодняшнего времени напоминают поздний СССР периода его распада. Многое из того, что мы называем «интеграционными процессами», на самом деле даже не интеграция, а развод. Затянувшееся прощание с бывшей метрополией, с бывшей империей. Есть ли угроза, что мы можем «заиграться»? Да, такая угроза существует. Но уверен, что того позорного дня, когда Москва нам пришлет нового Колбина, мы, надеюсь, не увидим. Времена не те, да и общество не то. Если тогда в 1986 году нашлось 10-20 тысяч юных и молодых казахов-патриотов, то сегодня речь может идти о миллионах таковых. Любая попытка вернуться к СССР, к колбиным, крыму приведет к массовому кровопролитию и этническим чисткам. Всем имперцам, прочей еврази следует на этот счет угомониться и признать очевидные факты. Вторую Украину в лице Казахстана Россия попросту не выдержит.
Я всегда привожу такой пример: представьте, у вас семья из 100 человек, 70 из которых я лично заморю голодом, 10 расстреляю, а остальных обучу и дам им отличное образование - вы готовы с этим смириться и славить меня как благодетеля?
- Айдос, вы выступаете за возрождение национальной идеи и в то же время считаете себя демократом. Если в Казахстане будет демократия в лучшем ее виде, то не исключено, что русские при поддержке других нетитульных наций добьются избрания русского президента. Как вы к этому отнесетесь?
- Да бога ради! Но должность президента подразумевает некие обязательства, включая очень хорошее литературное знание казахского языка. И если речь идет о честных и справедливых выборах, то надо завоевывать предпочтения и соответствовать вкусам аудитории, которая в значительной степени сегодня казахская, надо говорить о казахских ценностях, надо доказывать свою приверженность им, может быть, в гораздо большем масштабе, чем этническим казахам. Тот же Тургут Озал, он этнический курд, но сделал для Турции не меньше, чем любой другой турецкий президент. Как и Эрдоган, про которого говорят, что он наполовину грузин. Вопрос не в этничности. Я, например, отношусь к тому числу казахских националистов, которые говорят, что любой человек, который живет в Казахстане, является казахом. Казах – не является собственностью этнических казахов, это название государства, принадлежность к государству и т.д. Даже российские телеканалы говорят: казахский спортсмен Ильин, казахский министр Школьник. Мы все радовались одинаково и за победу Ильина, и за победу Винокурова, и надо отдать должное этим спортсменам: они сами говорят, что «мы казахи», и это совершенно нормально. У нас просто само государство играет по правилам, которые сложились еще в 80-х годах, когда не было таких понятий, как идентичность и государственность. Казахстан - одно из немногих государств, которое гарантирует культурные права национальным меньшинствам: русским, грузинам, евреям, немцам, туркам, чеченам, азербайджанцам, армянам и всем остальным. Мы финансируем этнические театры, газеты, телепередачи, национальные школы. Пусть так и будет! За это надо выражать уважение к государству, учить государственный язык. Ведь, например, в Германии и представить себе нельзя, что чиновником может стать человек, который не знает немецкий язык.
- То есть главным препятствием все равно остается незнание казахского языка?
- Нет, язык не самое главное, но и не самое последнее. Будучи нацией, которую в 20 веке чуть не уничтожили в силу исторических судеб и событий, казахи не имеют права гнобить и уничтожать чужие языки и культуру. Но здесь вопрос понимания и соотношения, русский язык никуда не пропадет – это огромный языковой рынок. Если Россия будет привлекательна и сильна, и свою силу будет проявлять не бряцанием оружия, а политически, экономически и культурно, проявлять уважение к своим соседям, то мы с удовольствием будем сотрудничать с этим государством. Многие наши социологи любят щеголять цифрами, говорить, что большое количество молодых граждан, в том числе и казахов, хотят уехать в Россию. Но при этом есть данные Федеральной миграционной службы, которые показывают, что с каждым годом число выезжающих в Россию казахов сокращается. В этом году туда выехало меньше 1000 человек. Люди выбирают уже другие страны, Россия перестает быть привлекательной. Сегодня в Китае учится больше казахских студентов, чем во всей России. Люди выбирают Китай, потому что это огромный рынок и огромные возможности, хотя есть и историческая боязнь Поднебесной империи.
- У нас было интервью с лидером движения «Лад» Максимом Крамаренко, который сказал, что переименование улиц и городов вызывает отторжение…
- Это вопрос политического диалога. Вот некоторые авторы пишут, что у нас в Петропавловске есть улицы Розы Люксембург и Клары Цеткин, которые можно переименовать, а улицу, допустим, Архитектурную, не трогайте. Что, на этой улице живут 1000 архитекторов? У нас многие вопросы и ономастики в том числе упираются в этничность, а в силу того, что русские в Казахстане потеряли свое былое статусное положение, которое подкреплялось русским имперским и советским прошлым, это вызывает некоторые коллизии. Коммунизм и сталинизм не является абсолютной частью русского мира, не являются, я думаю, родовой чертой русского народа. Если взять всю историю русского народа, то кроме периода большевизма есть еще тысячелетия русской истории. Когда речь идет об улицах Пушкина, Гоголя и других выдающихся личностей русской культуры, то никто не спорит с этим. Но не надо цепляться за большевизм, который абсолютное зло для казахов, как и для русских тоже. Большевизм убил больше русских, чем даже казахов. Надо пережить то, что немцы в свое время пережили: давайте признаем, что советское прошлое – это зло, как для казахов, так и для русских. И давайте уберем памятники и улицы Ленину. Давайте, наконец, признаем, что сталинизм и большевизм – это не меньшее зло, чем фашизм.
А недостаток легитимности можно компенсировать только двумя методами – либо идти по пути демократизации, то есть договариваться с более или менее референтными и репрезентативными группами, в том числе и этническими (это увеличит количество бенефициаров экономики и политики, что позволит осуществить демократический переход и поменяет климат в стране), либо второй президент будет это компенсировать силой и брутальностью, то есть наступит еще больший авторитаризм, переходящий в тоталитаризм.
- У нас улицы большевиков-казахов остались.
- Я это отношу в равной степени и к казахам, у нас есть улицы Кулумбетова, Ерназарова и других. Вопрос не в этничности…
- Но историю свою тоже не забудешь…
- Давайте мы всем обществом договоримся о том, что советский период – это не только Академия наук, театр оперы и балета. Когда мне, казаху, чьих дедушек и бабушек заморили голодом, а тех, кто убегал, расстреливали из пулемета, говорят: «Зато мы вам дали Академию наук», меня это, откровенно говоря, коробит и злит. Советский период – это часть прошлого живых людей, но многие из них любят этот период не из-за того, что он был хорош, а потому что они были молодыми, у них были сила и здоровье, им было весело. А если разобраться, то хорошего-то там было немного.
- Как прокомментируете недавнее интервью того же Максима Крамаренко, который назвал Евразийский союз военно-экономическим союзом?
- Вы лично считаете Максима Крамаренко патриотом Казахстана? Я – нет. Он, конечно, имеет паспорт гражданина Казахстана, а возможно, и не только Казахстана... Знаете, на издыхании СССР и в начале независимости Казахстана была такая очень популярная организация - «Сохнут». Это сионистская организация, которая занималась «экспортом» евреев в Израиль. В моем понимании Крамаренко и другие славянские организации – это такой русский «Сохнут». Нельзя быть патриотом Казахстана и заниматься экспортом русских в Россию на профессиональной основе и делать на этом бизнес. Мне кажется, гораздо большими патриотами и гражданами Казахстана являются Сергей Дуванов или Денис Кривошеев, которые, будучи этническими русскими, пытаются что-то изменить здесь и сегодня. Они предлагают политические программы, отстаивают независимость Казахстана, выступают против Таможенного союза, считают, что казахстанцы могут спокойно прожить свою жизнь, не теряя своей независимости, опираясь на собственные ресурсы, самостоятельно выйти из всех кризисных ситуаций. Мне кажется, сами славяне в Казахстане должны сказать таким персонажам, как Крамаренко: «До свидания!», - и пытаться выстраивать свою жизнь здесь бок о бок с казахами, помогая казахам морально, интеллектуально, профессионально. Есть в Латвии такой персонаж - Нил Ушаков, он председатель парламентской партии «Согласие», которая защищает там права русского меньшинства. И я за то, чтобы в Казахстане появилась такая же сильная партия, и пусть во главе будет этнический русский, который наряду с общенациональными вопросами отстаивает и права русских. Я за то, чтобы у нас появились сильные и умные люди, которые не мыслят себя без Казахстана, и считают его своей единственной Родиной, которые не убегут из страны, только потому, что их якобы заставляют учить казахский язык.
- Как и 28 лет назад, в Казахстане остро стоит вопрос смены первого руководителя. Много разговоров о том, что если преемником станет Дарига Назарбаева, то народ это не поддержит, а Имангали Тасмагамбетова, например, поддержит. Но ведь никто не проводил никаких опросов или исследований…
- Как показывает наш постсоветский и мировой опыт, любой человек, который придет после Назарбаева, будет заведомо слабее. На нем все начнут отыгрываться. У него не будет харизмы и легитимности Назарбаева. А недостаток легитимности можно компенсировать только двумя методами – либо идти по пути демократизации, то есть договариваться с более или менее референтными и репрезентативными группами, в том числе и этническими (это увеличит количество бенефициаров экономики и политики, что позволит осуществить демократический переход и поменяет климат в стране), либо второй президент будет это компенсировать силой и брутальностью, то есть наступит еще больший авторитаризм, переходящий в тоталитаризм. Что касается Дариги Назарбаевой, то отмечу, что партия «Нур Отан» - это еще не партия, пока это профсоюз чиновников. Если Дарига Назарбаева при этом сохранит партию, честно победит на выборах, то она может прийти к власти и вполне легально.
- После оглашения послания президента, вы заявили о том, что дело идет к новым выборам. Кого мы будем выбирать и зачем нам нужны эти выборы?
- Выборы нужны всегда, даже когда они кажутся бессмысленными и беспросветными. Чем больше людей, особенно молодых людей, примет в них участие, получит гражданский, человеческий опыт – тем лучше. Нынешние выборы, скорее всего, обнажат и покажут две вещи: а) то, что у власти нет никаких идей в политической сфере; б) окончательно и полностью дискредитируют действующую партийно-политическую систему, то есть знаменуют формальную смерть партийной системы, созданной в конце 1990-х – в начале 2000-х. Нельзя 20 с лишним лет править, эксплуатируя лишь два слова на букву «Х»: халва и хвала. Это уже не халяльно, не красиво, честное слово. Нужны будут новые лидеры, новые партии, новые лозунги. Это повлечет за собой сдвиги в общественном сознании, создаст некий общественный вакуум, который общество начнет так или иначе заполнять.
