Трагедия 1959 года на строительстве Казахстанской Магнитки была стерта из памяти
На снимке: новостройки Темиртау. 1960-е годы. Фото из архива
Окончание. См. начало здесь: часть 1, часть 2, часть 3, часть 4.
* Первый секретарь обкома не выехал на место беспорядков
* «Условный штаб» коммунистов не сделал ничего
* Толпа требовала выдать трупы
* Президиум ЦК КПСС рассматривал темиртауский вопрос четыре раза
* Разбор полетов: кто дал приказ стрелять?
* О причинах трагедии
* С народом надо считаться
* Всё опять в природе повторится
Одна из самых глубоких статей о расследовании причин темиртауской трагедии, предпринятом газетой «Горизонт» в 1991 году, принадлежит перу Талгатбека КУЛТАЕВА, который в начале 70-х годов был аспирантом Института истории, археологии и этнографии им. Чокана Валиханова АН Казахской ССР. Его заметки, озаглавленные «Кто дал команду «пли!» и вышедшие в еженедельнике 25 мая и 1 июня, были основаны на стенограммах IX пленума Карагандинского обкома Компартии Казахстана, собрания актива строителей Карметкомбината и XVI пленума ЦК Компартии Казахстана, над которыми автор работал в Центральном партархиве Института марксизма-ленинизма при ЦК КПСС.
Култаев попытался восстановить общую картину событий, а также рассказал, как реагировали на происходящее первые лица Карагандинской области, Казахстана и СССР.
Первый секретарь обкома не выехал на место беспорядков
«События начались с того, что в субботу, 1 августа 1959 года, вечером группа рабочих направилась в столовую, но все столовые были закрыты, и негде было покушать, - начинает свое повествование Талгатбек Култаев. - На другой день, в воскресенье, 2 августа, оправданное недовольство рабочих использовала группа хулиганов, часть которых не работала на производстве. Они увлекли за собой рабочую молодежь, организовали бесчинства: разбили квасную бочку, начали грабить, а позднее разгромили столовую. Это произошло около половины первого ночи с субботы на воскресенье.
Во время погрома были арестованы два участника. Сразу же толпа пошла их освобождать. Это не удалось. После этого толпа разгромила маленький ларек. Ни жертв, ни ранений пока не было. Тогда же, утром 2 августа, в палаточном городке было проведено собрание. В течение трех часов все желающие высказывали свои требования. Выступили и участники беспорядков. Этим вопрос вроде бы был исчерпан.
Тем не менее руководство стройкой попросило оперативную группу КГБ находиться в палаточном городке. Кроме того, в воскресенье в палаточный и Комсомольский городки были привлечены 230 человек из партийного и комсомольского актива.
Выжидательную позицию заняли члены бюро Карагандинского обкома партии. Узнав о начинавшихся беспорядках, они не соизволили даже выехать на место. Не поехал в Темиртау и первый секретарь обкома Павел Николаевич ИСАЕВ, отправив туда секретаря обкома АЛИХАНОВА. Все остальные члены бюро остались в Караганде, в том числе и начальник управления госбезопасности ШМОЙЛОВ.
Приехав на площадку, Алиханов зашел в помещение треста, где его проинформировали, что в поселке произошла обычная хулиганская вылазка, разбили квасную цистерну и на этом дело закончилось. Ничего не сделав и не разобравшись в событиях, Алиханов искупался в темиртауском озере и уехал обратно в Караганду.
В девятом часу вечера начался погром отделения милиции. Были окружены здания милиции и универмага. Секретарь Темиртауского горкома партии А. Г. КОРКИН известил об этом обком. Обсудить обстановку собрались секретари обкома Исаев, Алиханов, ЭНОДИН, начальник управления КГБ Шмойлов, заведующий отделом обкома БУКЕНОВ и другие. Здесь было принято решение поднять силы милиции и солдат вооруженной охраны КарЛАГа и отправить их на стройку для наведения порядка.
Примерно до 23 часов из Темиртау в Караганду звонил и просил отдать приказ применить оружие против участников беспорядков начальник УВД по Карагандинской области ЛЮБЫХ. Это подтверждается документами, тогда как М. П. ВАСЮТИН утверждает, что Любых был в Алма-Ате. Любых в конце концов получил разрешение Исаева в крайнем случае применять оружие. После этого и произошла трагедия. Когда начался разгром магазина, раздались выстрелы, в результате чего погибли несколько человек. Это произошло в ночь с воскресенья на понедельник, то есть со 2 на 3 августа.
«Условный штаб» коммунистов не сделал ничего
Бюро обкома во время событий, то есть в течение 3 дней, так и не собралось. Однако в кабинете первого секретаря Исаев, Алиханов и Энодин организовали, по их словам, «условный штаб». Что же сделал этот штаб? Ничего. Генералу из КарЛАГа ЗАПЕВАЛИНУ, который поехал на стройку с солдатами, Исаев говорил: «Ты там не показывайся, могут убить». ВИШНЕВСКОМУ, начальнику строительства завода, он тоже дал подобный наказ. Прибыв в Темиртау, Исаев забаррикадировался в каком-то кабинете. Его приглашали к рабочим, но он к ним не вышел. Рабочие его так и не увидели.
Первого секретаря КП Казахстана Н. И. БЕЛЯЕВА в то время в республике не было. В воскресенье, 2 августа, он прибыл из отпуска, который проводил в Москве. О событиях узнал от секретаря ЦК Компартии Казахстана Ф. К. КАРИБЖАНОВА, который позвонил ему в ночь с воскресенья на понедельник в три часа по московскому времени. Беляев предложил ему поднять рабочих-коммунистов Темиртау и направить их на ликвидацию беспорядков. Указание было передано в Темиртауский горком партии.
В воскресенье было трудно созвать актив. Тем не менее 3 августа в 5.30 руководители стройки, партийные работники города и области собрались в кабинете главного инженера завода ХОДОСА. Было решено к 9 часам обеспечить сбор 2300 активистов, в том числе 700 коммунистов из числа кадровых рабочих. В указанное время перед зданием управления завода было сосредоточено 2332 человека. Исаев предложил Алиханову, Энодину, Вишневскому, МУСАЛИМОВУ, ЗУБАРЕВУ и другим пойти в трест строительства, который был расположен рядом с универмагом.
Толпа требовала выдать трупы
Положение в то время было напряженное: возле универмага стояло кольцо оцепления из милиционеров и солдат, вокруг них – плотное кольцо «палаточников», некоторые из них кидали в охрану камнями. В ответ солдаты открывали стрельбу из винтовок холостыми патронами. Стоял шум и крики. Сидеть и наблюдать все это из окон треста Энодин посчитал недостойным, позорным для руководителя. Так как до тех пор никто из руководителей области не был среди рабочих, он предложил своим коллегам пойти на улицу к «палаточникам» и поговорить с ними. Никто, кроме заместителя председателя совнархоза Зубарева, не отозвался.
После этого Энодин и Зубарев пошли в кольцо «палаточников» и стали доказывать необходимость успокоиться, разойтись. Но это на рабочих не действовало, слышались крики, оскорбления, ругань. Толпа требовала убрать солдат и милиционеров, выдать трупы убитых. Доводы и убеждения прекратить бесчинства ни к чему не привели. Энодин и Зубарев вернулись в управление завода. В это время там находилось более 20 человек, в том числе заместитель председателя облисполкома АСКАРОВ, заведующий отделом обкома партии БУКЕНОВ, секретарь обкома комсомола ДАВЫДОВ, председатель профкома стройки БЕКМЕТОВ, секретарь облсовпрофсовета ПЕРЕБИНУС и другие. Энодин заявил им, что направлять в толпу отдельных парламентариев нецелесообразно, так как это может вызвать новые жертвы; что следует собрать коммунистов, комсомольский актив и как более организованную силу направить на ликвидацию беспорядков. После такого предложения актив был распущен.
Однако позднее была дана команда оставить в управлении руководящий актив в 200 с лишним человек. Исаев дал указание немедленно снова собрать коммунистов и комсомольцев, а солдат и милиционеров отозвать из района универмага. Была дана повторная команда собрать через полтора часа 1700 человек актива, в том числе 600 человек из Темиртау с завода синтетического каучука и Казметаллургзавода и 1100 человек со стройки. Более 1100 человек коммунистов и комсомольцев пошли в район универмага, с ними был и Энодин. Около часа дня этот актив вошел в палаточный городок. Положение дел постепенно стабилизировалось. Жители городка теперь сами участвовали в ликвидации беспорядков. Но часть их продолжала сопротивление. И только после того, как 40-60 человек были изолированы, напряжение пошло на убыль. Затем начали прибывать внутренние войска МВД.
Утром в понедельник Беляев доложил о событиях ХРУЩЕВУ. Он находился тогда в Москве, а не с официальным визитом в США, как утверждает полковник милиции в отставке Васютин. Вскоре из Караганды позвонили секретарю ЦК КПСС Л. И. БРЕЖНЕВУ и сообщили, что бунт продолжает разгораться. Брежнев доложил об этом Хрущеву, и Никита Сергеевич предложил Беляеву и Брежневу немедленно выехать на место. Они прибыли в Темиртау рано утром 4 августа. После принятых ими мер беспорядки на стройке были ликвидированы.
Такова фактическая сторона событий, происшедших на строительстве Карагандинского металлургического завода.
Президиум ЦК КПСС рассматривал темиртауский вопрос четыре раза
Президиум ЦК КПСС рассматривал этот вопрос четыре раза. Была образована комиссия. Она также собиралась неоднократно. В последнем ее заседании участвовали кандидаты в члены Президиума ЦК КПСС – секретарь Компартии Украины Н. В. ПОДГОРНЫЙ, секретарь Компартии Белоруссии К. Т. МАЗУРОВ, секретарь Компартии Грузии В. П. МЖАВАНАДЗЕ, секретарь ЦК Компартии Латвии Я. Э. КАЛИБЕРЗИН, секретарь Свердловского обкома партии А. П. КИРИЛЕНКО.
Комиссия тщательно рассмотрела все материалы о положении дел на Карагандинском металлургическом заводе, внесла соответствующие предложения, и 17 октября 1959 года Президиум ЦК КПСС принял постановление «О положении дел на строительстве Карагандинского завода». Обсудив данное постановление, бюро, а позже ХVI пленум ЦК Компартии Казахстана тоже принял соответствующие постановления.
Разбор полетов: кто дал приказ стрелять?
Теперь попробуем разобраться, кто дал указание применить оружие. Секретарь обкома партии Исаев на Президиуме ЦК и на следствии перед работниками прокуратуры показал, что вначале он разрешения на применение оружия не давал, но потом вместе с секретарями Карагандинского обкома Энодиным, Алихановым разрешил и позвонил об этом министру внутренних дел Казахской ССР КАБЫЛБАЕВУ, а Кабылбаев согласился с таким решением. Кабылбаев на заседании Президиума ЦК говорил, что он к этому не причастен, что никаких указаний и никакого согласия на применение оружия он не давал. По настоянию Н. И. Беляева дело Кабылбаева было передано в органы следствия. Но материалами следствия предъявленное ему обвинение по статье 144 УК Казахской ССР было полностью опровергнуто. В 1967 году он был полностью восстановлен в своей должности. ЦК КПСС принял решение об исключении Исаева и Вишневского из партии и поручил прокуратуре СССР привлечь виновных к судебной ответственности.
На пленуме Карагандинского обкома партии ставился вопрос о снятии с работы секретаря обкома партии Энодина и наложении на него строгого партийного взыскания. Однако пленум решил не снимать его с работы, объявил ему строгий выговор с занесением в учетную карточку. Но позже, на пленуме ЦК КП Казахстана, он все же был снят с занимаемой должности.
На XVI пленуме ЦК КП Казахстана была особо отмечена ответственность за сложившееся положение на стройке бывшего секретаря ЦК Компартии республики И. Т. Тажиева. Однако на очередном XVII пленуме ЦК Компартии Казахстана Тажиев был оправдан, Беляев снят с работы, а вместо него первым секретарем ЦК Компартии Казахстана был избран Д. А. Кунаев, который в своем докладе подчеркнул: «Товарищ Беляев не сумел поднять ответственности членов бюро за порученные участки работы, свои ошибки перекладывал на других товарищей. В темиртауских событиях, например, все ошибки свалены на членов бюро ЦК и министров».
Но политическая карьера Беляева на этом не закончилась. Позже он работал первым секретарем Ставропольского крайкома партии.
О причинах трагедии
В чем, на мой взгляд, причины трагедии? - задается вопросом Талгатбек Култаев. - Руководство стройки, Карагандинский совнархоз, чтобы обеспечить выполнение плана строительства, непрерывно требовали все новые кадры строителей. Так как Карагандинский металлургический завод был объявлен всесоюзной молодежной стройкой, ЦК комсомола направлял на стройку из всех уголков страны большое количество молодежи. Если в 1953 году коллектив состоял из 3500 человек, то в 1959-м на заводе работали 25 с половиной тысяч рабочих. Отбор людей не производился. За короткое время на работу принято около 3 тысяч человек, в том числе 1500 юношей и девушек, не достигших совершеннолетия. Накануне событий в тресте было свыше 3 тысяч рабочих сверх государственного плана, а нажим на прием новой рабочей силы со стороны вышестоящих органов продолжался.
В результате этого на стройке сложилось такое положение, когда приток силы далеко опережал возможности ее использования. Вследствие завышения заявок без учета возможностей устройства произошло огромное перенаселение: вновь прибывшие с первых дней не загружались работой, имели низкую зарплату.
Рациональным использованием рабочей силы никто не занимался.
На стройке не были созданы необходимые жилищные условия. 14600 человек жили в общежитиях. Но каждый день на стройку прибывали новые сотни молодых людей, а жилья для них не было. Работники Карагандинского совнархоза, в частности его председатель Оника, предлагали закрывать школы, заселять клубы и пионерские лагеря. Чтобы восполнить недостачу постельных принадлежностей, Оника предлагал набивать матрасы и подушки соломой.
До 1958 года в Темиртау ставить палатки не разрешалось. Но потом в силу сложившейся ситуации начали-таки размещать молодежь в палаточном городке. Палатки были неблагоустроенные, промокали, не хватало постельных принадлежностей, умывальников и т. п.
Вопросы культуры, быта отодвигались на дальний план. На протяжении 10 с лишним лет планы промышленного и культурно-бытового строительства из года в год не выполнялись.
План культурно-бытового строительства трестом «Казметаллургстрой» был выполнен в 1957 году только на 67 процентов, в 1958-м – на 78, а из 10 объектов культурно-бытового назначения, подлежащих вводу во втором квартале 1959 года, было введено только пять.
В отдельных кварталах заводского поселка отсутствовали водопровод и канализация. При остром недостатке воды строительство дополнительного водопровода тянулось аж с 1955 года.
Только за 1957 и 1958 годы на строительстве завода не было освоено около 100 миллионов рублей капиталовложений.
На стройке трудились 1038 инженерно-технических работников. Но в результате неквалифицированного руководства использование рабочей силы и техники находилось в крайне неудовлетворительном состоянии. Например, простой экскаваторов на стройке составлял от 50 до 80 процентов, в то же время четверть всех земляных работ в 1959 году выполняли вручную. Происходило много несчастных случаев, но за них практически никто не нес ответственности.
Особую тревогу вызывала организация питания. На 31 тысячу человек, проживавших в восточной части Темиртау, нужно было иметь столовых на 3750 посадочных мест, а имелось только 1300, в том числе на стройплощадке всего 600. В итоге столовые могли обслужить лишь 18 тысяч человек. Отсюда постоянные очереди. К тому же большинство столовых работало на привозной воде и не имело канализации.
Плохо обстояло дело с организацией торговли продуктами и предметами первой необходимости. Требовалось 204 рабочих места в магазинах, а было всего 142. На многих участках не было ни буфетов, ни палаток под них. В 1959 году в торговую сеть стройки было завезено много картофеля, овощей, фруктов, но из-за неповоротливости торговых работников большое количество просто сгнило. Случались перебои с подвозом хлеба и даже питьевой воды.
Не всё было благополучно с больничными и детскими учреждениями, их обеспечением. Если взять Восточный поселок Темиртау, то по норме полагалось на тысячу жителей 11 больничных коек, а имелось – 3,5, школьных мест вместо 150 было 55, в детских яслях вместо 30 мест – только шесть.
В 1959 году на стройку прибыло около 13 тысяч человек. Но и утечка рабочих была большой. В результате невыносимых жилищно-бытовых условий за этот год убыли 9 тысяч человек.
Рабочие неоднократно ставили все эти вопросы перед руководством стройки, перед парткомом, стройкомом, но безрезультатно.
Со всех концов страны люди ехали строить Казахстанскую Магнитку, но патриотов-энтузиастов встречали на стройке без всякого энтузиазма. Руководство стройки, партком, городские организации, совнархоз, можно сказать, и обком партии, профсоюзные, комсомольские организации проявляли пренебрежение, бездушное, черствое, хамское отношение к нуждам рабочих стройки, не знали их настроений, забот, интересов. И хотя говорилось, что события не носили политического характера, это было политическим поражением, крупнейшим провалом в работе этих организаций, преступлением перед народом, перед рабочим классом.
В Карагандинском обкоме партии и облисполкоме существовал явный разрыв между принятием решений и их выполнением. Крупных недостатков в работе областных организаций было бы гораздо меньше, а политических провалов и ошибок могло и не быть, если бы ЦК Компартии Казахстана, Совет министров республики по-настоящему, систематически занимались областями.
С народом надо считаться
21-22 октября 1959 года состоялся 1Х пленум Карагандинского обкома партии. Пленум проходил на высоком принципиальном уровне. Участники пленума резко критиковали руководство Казахстана, Совет министров республики.
Пленум избрал первым секретарем Карагандинского обкома партии СОЛОМЕНЦЕВА, ранее работавшего председателем Челябинского совнархоза. Секретарем обкома партии был избран Аскаров.
На состоявшемся в Темиртау 22 октября активе строителей присутствовали 700 человек.
Выступавшие на активе с возмущением критиковали недостатки на стройке, перебои в снабжении материалами, электроэнергией, в результате чего имели место большие простои в работе. Говорили о том, что в общежитиях холодно, очень часто не бывает света, не доставляется периодика, нет даже радио. Тысячи рабочих еще живут в вагонах, а до зимы рукой подать.
ХVI пленум КП Казахстана, который проходил 23-24 октября 1959 года, отметил, что подобное положение с бытом существует в ряде других городов, на предприятиях, в совхозах республики.
Беспорядки, происшедшие в городе Темиртау, напомнили, что с народом надо считаться.
На Казахстанской Магнитке трудились очень разные люди, и действительно многие из них имели судимости. Но надо учесть и тот факт, что, во-первых, при системе, которая существовала в 50-е годы, оказаться подсудимым было не так уж сложно, кроме того, среди рабочих было немало безвинно отсидевших и реабилитированных; во-вторых, и среди работников МВД были люди, которых, как отметил Н. И. Беляев, «искали как преступников по всему Союзу». И кто может дать гарантию, что события не были спровоцированы, как это было позже, в июне 1962 года в Новочеркасске? Ведь куда проще и безболезненнее для местного начальства было представить происшедшее хулиганскими выходками преступных элементов.
Мы не вправе утверждать, что все обвинения в адрес рабочих абсолютно беспочвенны, но и говорить, что все бастовавшие были преступными элементами, просто смешно.
То, что произошло в Темиртау, видится особо актуальным на фоне прошедшей волны шахтерских забастовок (в начале 1990-х. – В. Б.). Минуло столько лет, но условия жизни и труда рабочих улучшились ненамного. Рабочий класс терпелив, но когда его доведут до ручки, он может показать, что с ним шутки плохи.
Теперь рабочие заставили с собой считаться. Стачка в Караганде показала, что для рабочих главный аргумент в трудовом конфликте не винтовочный огонь, как было в Темиртау, а уважение их элементарных человеческих прав».
